Мой путь озарён рассветом (СИ)

— Другие домашние звери смотрели на рысёнка неодобрительно. «Ты домашний», — говорили они ему. И рысёнок соглашался, что они правы, он домашний и зовут его Барсиком. Вот только как ни старался он быть счастливым там, где жил, он всё равно понимал, что не на своём месте.

Но однажды к Барсику пришёл человек. Мальчик, сын хозяина. Он пришёл, рассказал о том, как живут горные рыси на самом деле, и спросил: «Хочешь, я освобожу тебя? Ты сможешь вернуться в горы к своему брату». «Нет, — ответил ему Барсик. — Ведь я не горная рысь. Я домашний зверь. Я жил с этим всю жизнь и не знаю, как жить иначе. Я не умею охотиться и сражаться, зато умею выполнять команды. Мне не место в горах». И тогда… — я прервалась, не сразу решившись произнести вслух придуманные мною слова. — И тогда мальчик сказал: «Не печалься. Я останусь с тобой тут и буду рядом, что бы ни случилось. И я помогу тебе однажды избавиться от ощущения того, что ты не на своём месте».

Питер вздрогнул и поднял на меня взгляд, а я поспешила говорить дальше, не давая ему меня перебить.

— Они долго жили вместе, мальчик и горная рысь. Мальчик выпускал Барсика поиграть вне клетки, и зверь был счастлив, освобождаясь из заточения. Но однажды во время такой игры Барсик задел хвостом лампу, опрокинув её на ковёр. И в доме начался пожар.

Все бежали прочь и спасались, а мальчик и его зверь остались запертыми в горящей комнате, и никто не мог их спасти. И тогда перед ними появилась Киира.

— Киира? — влез всё-таки Питер.

— Киира, — подтвердила я. — Или не Киира, а другая могущественная, говорящая с людьми и зверями богиня. Она предложила Барсику и его другу спасение. «Зверь, я возьму твою память и отправлю тебя в лес к твоему брату. Ты не будешь помнить, как был домашним раньше, тебя научат охотиться и сражаться, и ты останешься жив». Для человека же…

Питер встал. Я замолчала, оборвавшись на полуслове: слишком расстроенным выглядел мой друг.

— Я понял, что ты хочешь сказать.

— Но я…

— Твоё место с другими расками, я понял. Если ты хочешь, я могу уйти.

— Ничего ты не понял! — возмутилась я. — Я думала… Мне казалось… Ой, не важно. Я просто увидела горную рысь по имени Барсик сегодня, он сидел в клетке, и я расстроилась. И подумала, что было бы здорово, если бы у него был друг, как ты для меня, понятно?

На самом деле я думала о другом, и я верила, что Питер поймёт. Но он не понял, и когда-либо снова говорить с ним о том, какой я вижу себя в потерянном прошлом, мне не хотелось.

На следующий день мы покинули Фрибод. Питер после вчерашнего опасался говорить со мной, и я попыталась спросить у Криса, где именно раньше была деревня нашего клана. Призрак неоднозначно махнул рукой куда-то на восток и прибавил шагу. Путешествие возобновилось в мрачном молчании.

Неделю спустя мы достигли подножья гор и остановились в маленькой деревне, полной очень тепло принявших нас ниоров. Когда они узнали, куда и зачем мы идём, нам выделили целый пустующий амбар для ночлега абсолютно бесплатно. Эти люди хорошо относились к шиикарам и не хотели, чтобы с крылатым народом случилось то же, что и с нашим.

Дыхание осени ясно ощущалось в вечернем воздухе. Ночи здесь были вполне холодные, а днём солнце всё ещё нещадно жарило.

— Год прошёл, — сообщил мне Питер, наблюдая за тем, как я жарю на костре пойманную Крисом крупную птицу.

— А? — я не сразу поняла, о чём он говорит.

— Год назад мы потеряли память.

— А-а-а…

Я задумалась. Мне казалось, что я живу среди расков уже целую вечность, а оказалось, прошёл всего год. И за этот год произошло слишком много всего.

Крис как-то особенно мрачно молчал.

— Предупредим пернатых и в Валмирану, — проговорил он наконец, не желая поддерживать прошлую тему. — Нужно пересечь море до первых морозов.

Я обернулась к Питеру.

— Ты же поедешь с нами, да?

— Поеду. Мне больше некуда идти.

— Вот, по третьему закону Кииры, получается! — обрадовалась я.

Маг заёрзал, как всегда недовольный упоминанием нашей богини, но Крис вдруг напрягся, резко вскинув уши, и знаком велел нам молчать.

Бегло оглядев мир духов, я не нашла поблизости ничего необычного. Пахло сыростью, дымом и жареной — уже явно готовой — птицей, ничего более. Листья жавшихся к одной из стен амбара кустов шелестели именно так, как положено шелестеть листьям на самом обычном ветру.

— Что там? — одними губами спросила я.

Призрак поднялся на ноги и замер, уставившись в пустоту. Я тоже встала, но ответа не получила. На всякий случай я обошла амбар вокруг, держа посох киирина наготове, но так ничего странного и не заметила. А вернувшись, я обнаружила, что Крис снова сидел у костра, и не просто сидел, а пытался съесть мою долю ужина.

— Эй! Это подло! — возмутилась я, готовая к бою за свою порцию птицы.

Призрак усмехнулся и собрался вернуть столь горячо любимые мною крылышки, когда заговорил Питер:

— Жадность никого не красит. Верни это Ярне, она ведь готовила.

— А я ловил.

Хрустнули под напором зубов тонкие кости, крылышки были потеряны навсегда. Я застонала.

— Зачем?! — я обращалась к обоим.

— Потому что ты ушла, — сообщил мне Призрак.

— Ты обманул меня! Сделал вид, что что-то слышишь, я пошла проверять…

— Почему сразу обманул?

— Это не причина вообще! — взвопила я. — Мои крылышки!

«Такие румяные, такие хрустящие, такие вкусные… А-а-а, не прощу…» — рыдала душа.

— У шиикаров проблемы, — неожиданно сообщил Крис.

— Какие?

— Без понятия.

Призрак прицелился к остаткам птичьей тушки, но позволить ему оставить меня вообще без ужина я не могла.

— Руки прочь от моей еды. В смысле, без понятия?

— Киира нашептала, что скоро мы о них услышим.

— А она не нашептала тебе, что мы давно договорились отдавать крылышки мне?

Проблема утерянного лакомства волновала меня больше проблем крылатого народа. Впрочем, Призрак и не думал извиняться.

— При шиикарах такими заявлениями лучше не кидайся.

Питер любезно передавал мне мясо, о котором я опять попыталась забыть.

— Спасибо.

Крис продолжал хрустеть костями.

— О пернатых будем думать завтра, — решил он. — Сегодня надо выспаться, но на всякий случай лучше договориться о дозорах.

Питер, как всегда, начал спорить, но сдался он быстро.

Первой на крыше амбара валялась, оглядывая окрестности, я. В небесах сияли звёзды, особенно яркие в безлунную ночь. От них было сложно отвести взгляд, они мерцали, переливались, звали меня. Казалось, что когда-то я уже смотрела на звёзды так, вглядываясь в них и надеясь, что скоро среди них мелькнёт что-то, чего я так ждала. Приходилось постоянно напоминать себе, что сейчас я ждала шиикаров, а они, хоть и имели крылья, не могли летать. Только парить.

Во время моего дежурства так ничего и не случилось, и я, здорово замёрзшая, вернулась в амбар и разбудила Питера. Маг, будучи жаворонком, выглядел отвратительно, но последнюю смену Крис не уступил ему, судя по всему, из чистого упрямства. Проводив страдальца взглядом, я укуталась в свой плащ и поняла, что толку от него мало. Стоило купить новый, потеплее и подлиннее. А ещё я вдруг поняла, что соскучилась по одеялам или даже просто по своей кровати. Приключения у нас получились по-своему весёлыми и прекрасными, и я ни за что не променяла бы их на возможность оставаться с кланом на его пути в Валмирану, но теперь мне хотелось домой. В новый дом к новому будущему.

От холода стучали зубы, деревянный, забросанный сеном пол казался чуть ли не холоднее земли. Поблизости мирно сопел Крис, его холод не заботил. Не в силах уснуть, я представляла себе, как буду рассказывать своим друзьям об этом путешествии, но даже эти мысли не могли меня согреть.

А потом на крыше раздался грохот.

Я вскочила, запуталась в плаще и лишь чудом не упала. Рядом завозился Крис. Мы выскочили наружу одновременно, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Питер падает с крыши прямиком в кусты. «Он уснул, — догадалась я, — уснул и упал. Растяпа!..» Я собралась подойти к магу и проверить, не убился ли он, но Крис схватил меня за руку.