Вечный мент или Светоч справедливости

Работа мастера заняла минут пятнадцать. Все это время я сидел, вперив взгляд в телевизор – показывали идиотский сериал про бандитов, не имеющий с действительностью ничего общего. А когда я глянул на плечо, чтобы оценить работу, то просто обалдел. Татуировка представляла собой неаккуратно наколотую синюю свастику, вписанную в круг. Я едва не схватил колдуна за «борта» косухи. От расправы мастера татуажа спас Кухериал.

– Все в порядке. Успокойся, Васисуалий. Это то, что нужно.

– И куда я теперь с такой красотой?! – возмутился я. – Мне что, теперь только на индивидуальных пляжах купаться? И париться в сауне для скинхэдов?

– Думаешь, побьют? – озадачился бес. – Да не-е-т, не должны. – Физиономия его при этом растянулась в насмешливую гримасу.

– Я, между прочим, фашистов ненавижу! – выдохнул я. – У меня дед воевал.

– А не надо сваститку с фашистами ассоциировать. Между прочим, это очень древний символ. На Руси его еще со времен язычества знали. Означает восходящее Солнце – божество Ярила. Даже на деньгах временного правительства свастики встречались. Правда, у тебя свастика в обратную сторону повернута, то есть к закату. Но это потому, что на твоем плече – символ зла, печать толмача. Именно так она и должна выглядеть, да.

– А почему она кривая?

– С легкой кривинкой, так и задумано. Все сделано правильно, насколько я могу судить.

– Ты с кем разговариваешь? – поинтересовался татуировщик. – Ты что, их можешь видеть?

– Да, пошел ты! – Я швырнул ему деньги, надел рубашку, пиджак и, хлопнув дверью, покинул злополучный салон. Колдун выглядел спокойным и не препятствовал моему стремительному исходу. Видимо, решил, что имеет дело с ненормальным, и вел себя, как медбрат, не желающий лишний раз волновать буйнопомешанного.

Кухериал веселился от души, так и заходился хохотом – мое недовольство «печатью толмача» показалось ему крайне забавным.

Перевернутая звезда, свастика. Чем еще придется осквернить тело, чтобы попасть в ад и получить помощь? Татуировку называют печатью дьявола. За последнее время мое грехопадение так ускорилось, что я ощущал себя человеком, сорвавшимся в пропасть. И всему виной бес-искуситель…

– Что теперь?! – Меня крайне досадовала неосуществимость желания вломить искусителю промеж рогов, поэтому я то и дело почесывал правый кулак.

Кухериал, разумеется, почувствовал мое настроение и решил меня задобрить.

– Направляемся за дарами герцогов ада, Васисуалий. Знаешь известные строки? Семь колец подарил мне мой друг Люцифер, и одно золотое с рубином кольцо, чтобы мог я спускаться в глубины пещер и увидел небес молодое лицо…

– Впервые слышу.

– Гумилев. Расстрелян в начале прошлого века. Ad vocem [26], его друг Люцифер, который, на самом деле, ему вовсе даже и не друг, ничего ему не дарил. А вот у Гумилева по причине этого самого стихотворения на том свете возникли крупные неприятности. Сам же сказал «мой друг Люцифер». Вот святые и решили, что сатана являлся ему при жизни и что-то там сулил за бессмертную душу. Ох уж мне эти люди искусства – никакой осторожности в словах и поступках. То ли дело ты, Васисуалий, если говоришь, то только по существу, ничего лишнего, и всегда знаешь, что тебе нужно.

– Какие подарки? – поинтересовался я и пощупал солнечное сплетение, обезображенное вросшим в тело кулоном, он обосновался аккурат на мечевидном отростке. – Может, они мне не нужны?

– Не сомневайся, уж кто-кто, а герцоги адских пределов имеют представление, чем можно порадовать стоящего человека. Поверь, тебе понравятся твои новые способности.

– Способности? – насторожился я.

– О да. Герцоги способны сделать тебя практически всесильным. И даже даровать бессмертие.

– Бессмертие – ценная вещь, – признал я. – Если, конечно, они не лишат меня при этом радости жизни. – Я погрозил бесу пальцем. – Я тоже кое-что читал. Кино и телевизор смотрю. Знаю, как вы умеете обманывать.

– Обман не в наших интересах. Пари требует немедленного разрешения. Не будем медлить. Полетели?

– Полетели, – решился я. Хотя у меня были серьезные опасения насчет чистоты намерений хитроумного искусителя, риск я предпочитал бездействию. Да и возможность обрести бессмертие показалась мне очень привлекательной.

– Мне нравится твой боевой настрой, – одобрил Кухериал. – Забирайся ко мне на спину.

– Опять на спину? А нельзя сделать так, чтобы я сам летел?

– Что ж вы за хапуги такие, люди?! – Бес заметно огорчился. – Тебе двух подарков мало, да?! Все на свете желаешь заполучить?! Держи себя в руках, Васисуалий. Думаешь, мне приятно тебя на спине таскать? Я, между прочим, тоже не железный. Заботишься о тебе, заботишься, а благодарности никакой.

– Ну, хорошо, – согласился я, – полетели. И нечего ворчать. Я же просто спросил…

– Прыгай. Просто спросил он… – Продолжая выражать недовольство угрюмым бормотанием, бес повернулся ко мне спиной…

Через минуту мы уже летели над крышами домов, едва не задевая телевизионные антенны. Кухериал мчался, как оснащенная реактивным двигателем ракета. Не хватало только ревущего пламени из бесовой задницы. Встречный поток воздуха бил в лицо с такой силой, что у меня стали слезиться глаза. Если вам случалось кататься на мотоцикле без очков, вы наверняка знаете, как это бывает.

В районе Южного Бутово бес промчался над крупным зданием с надписью «Автосервис» и пошел на посадку. Мы приземлились в овраге, среди множества автопокрышек и ржавых искореженных кузовов. Я спрыгнул, достал носовой платок, промокнул глаза.

– Ты что это? – удивился Кухериал. – Плачешь?

– Нет. Просто глаза вспотели.

– А я было решил, ты опять вспомнил Кристину, – Кухериал хмыкнул.

– В последний раз говорю, не смей о ней упоминать! – рявкнул я.

– Да ладно, не обижайся. Я же просто подкалываю тебя по-дружески. Знаешь, где мы? – торжественно спросил Кухериал.

– Еще бы. На свалке. Воняет здесь отвратительно.

– Ничего ты не понимаешь! Над этим местом витает адский дух. Заключенные здесь договора имеют особую силу. Подписывай, и вперед. – В руках беса возникли пергаментный свиток и перо.

– Это что?

– Как что? Типовой договор.

Я мысленно ахнул – вот оно, началось. Значит, они, все же, вознамерились лишить меня бессмертной души. А я тоже хорош – уши развесил. Будто никогда не слышал, чем кончаются контакты с нечистой силой.

– Об этом речи не было, – заупрямился я.

– Да как же без договора ты попадешь в ад?! – бес всем своим видом выражал крайнее возмущение. – Вот, гляди, тут подписи всех герцогов адских пределов об оказании содействия тебе. Тебе! Но вот кому? Кто ты такой? Именно это и не указано. Тебе только подмахнуть документ – и станет ясно, что ты – это ты.

– Ничего не понял.

– А тебе и не надо ничего понимать. Подписывай.

– Кровью? – поинтересовался я с иронией.

– Да, кровью. А что такого?! Так у нас принято. Адская канцелярия настаивает. Да ты не бойся, это не больно. Перышком ткнешь в палец – и рисуй автограф.

– Дай сюда, – я вырвал договор из рук беса и принялся изучать. Письмена на незнакомом языке мне ничего не говорили – размашистые символы, выведенные густыми чернилами, отливали бордовым. Подписи герцогов походили на удары ножей. Плотный пергамент был даже прорван ими в нескольких местах. – Что здесь написано? – поинтересовался я. – И почему я ни черта не понимаю, если у меня на плече свастика адского толмача? Или ты что-то не договариваешь?

– Опять бепочвенные подозрения, – бес всплеснул руками. – Когда же это закончится? Ты – настоящий параноик, Васисуалий. Понимать язык ты сможешь, когда окажется в аду. И потом – «печать толмача» распространяется только на устную речь. О письменной мы не говорили. Что касается документа, то здесь ничего важного не написано. Я, такой-то – такой-то, что подтверждено моей подписью, готов служить делу тьмы… бла-бла-бла, оказывать всяческое содействие, берусь прикончить Светоча справедливости. За это мне передают дары могущества высшие демоны, управители адских кругов… Ну и тому подобная лабуда…