Выкорчеванная (ЛП)

— Я ничего никому не подстраивала! — ответила я. И хотела добавить, что никто не станет думать ничего подобного, по крайней мере из тех, кто в своем уме, однако у меня возникло неприятное ощущение, что некоторые из этих людей на подобное способны.

— Конечно нет. Я и не думаю, что ты делала что-то подобное, — рассудительно произнес Соля. — Но ты могла бы заставить людей поверить, что сделала. Все равно они так и сделают, не взирая на твои слова, — он выпрямился от фонтана. — Но ситуация не столь плоха. Думаю, уже к ужину ты обнаружишь, что люди стали куда дружелюбнее. Ну как, после всего случившегося, ты позволишь мне тебя сопровождать?

В качестве ответа я развернулась на своих тонких каблучках и пошла прочь, волоча дурацкий шлейф по земле, под звуки веселого смеха волшебника.

В мрачном расположении духа я оставила ухоженный дворик королевского замка и направилась на лужайку за его стенами. Вдоль главной дороги между внешними и внутренними городскими воротами валялись ждавшие погрузки или чего-то еще бочки и кучи сена. Я уселась на одну из кип, чтобы подумать. У меня было мерзкое предчувствие, что Соля снова прав. И это значит, что любой придворный, заговоривший теперь со мною, поступает так лишь потому, что ему нравятся подобные грязные игры: никто честный не стал бы иметь со мной дела.

Но никого иного, с кем бы я могла поговорить, и даже просто спросить совета не было. Слуги и солдаты так же не желали иметь со мной ничего общего, как и чиновники, сновавшие по своим чиновным делам. Сейчас, когда те проходили мимо меня, я заметила, что они косятся на меня с подозрением: шикарная дама в сатине и кружевах сидит на придорожной куче соломы, шлейф испачкан травой и песком — словно сорняк в ухоженном саду. Я не соответствовала месту.

И даже хуже — от меня не было никакой пользы: ни для Каси, ни для Саркана, ни для кого дома. Я была готова выступить свидетелем на суде, но суда все не было. Я просила солдат, их тоже не дали. За три дня я посетила больше приемов, чем за всю прошлую жизнь, и не сумела никак себя проявить, кроме как испортить репутацию одной глупой девушке, у которой, наверное, за всю жизнь не было настоящих подруг.

В приступе гнева и отчаяния между проездами двух фургонов я произнесла «vanastalem», но слегка смазала произношение, оказавшись в наряде дочери лесоруба: добротное простое домотканое платье, юбка нормальной длины, из-под которой видны крепкие ботинки, передник с двумя большими карманами. Наконец-то можно было нормально вздохнуть, и я внезапно обнаружила, что стала почти невидимкой: я больше не привлекала ничьего внимания. Всем было наплевать, кто я такая и чем занимаюсь.

Но у такого положения была и опасная сторона: пока я стояла на краю дороги, наслаждаясь возможностью дышать полной грудью, мимо пронеслась огромная карета с громадными колесами, с которой свисали четверо лакеев, и едва меня не сбила с ног. Мне пришлось отпрыгнуть с ее пути в лужу, где я поскользнулась и забрызгала юбку. Но мне было все равно. Впервые за неделю, оказавшись на простой земле, а не на полированном мраморе, я почувствовала себя собой.

По следам экипажа я пошла обратно на холм, свободно шагая под легкими юбками, и без каких-либо затруднений оказалась во внутреннем дворе. Огромная карета стояла открытой, и из нее выходил посол в белой одежде с красной лентой официального посла через грудь. Его вышел встречать наследник престола с толпой придворных и почетным караулом под королевским знаменем Польни и с желто-красным флагом с головой быка, который я ни разу не видела прежде. Должно быть он прибыл на официальный ужин. Предполагалось, что я тоже приду вместе с Алисой. Вся стража по крайней мере вполглаза следила за церемонией, поэтому, когда я шепнула им, что на меня не стоит обращать внимания, их взгляд скользил мимо меня, как они и хотели.

Была одна несомненная польза в хождениях туда-обратно с приемов в мою крохотную комнату по три раза на дню: я изучила замок. По коридорам сновало множество слуг, но все они гнулись под тяжестью льняных скатертей и столового серебра, спешащих все подготовить к званому ужину. Никому из них не было дела до заляпанной грязью посудомойки. Я проскользнула мимо них и направилась к Серой башне.

У входа в башню постоянно дежурило четверо стражей, скучающих и зевающих к концу смены:

— Ты перепутала лестницы, дорогуша. Кухня в другую сторону, — благодушно обратился один из них ко мне.

Я запомнила это на будущее, а потом постаралась изобразить выражение лица, которым последние три дня все глядели на меня, будто я до глубины души поражена их невежеством:

— Как, вы не знаете кто я? Я ведьма Агнешка. Я пришла повидаться с Касей. — И заодно взглянуть на королеву. Я не могла понять причину, почему суд так долго откладывается, если только король не решил дать ей на поправку побольше времени.

Стражники неуверенно переглянулись между собой. Не дожидаясь, пока они на что-то решатся, я прошептала: «Alamak, alamak», и прошла между ними прямо сквозь запертую дверь.

Стражники не были дворянами, так что не думаю, что они бы стали злить ведьму. По крайней мере, они не стали за мной гнаться. Я взобралась по узкой винтовой лестнице вверх до той самой площадки с дверным молотком в виде злобного демона на двери. Взявшись за кольцо, я почувствовала, что мою руку словно лизнул лев, решающий, вкусная я или нет. Я держала его как можно осторожнее и стукнула им в дверь.

Для Ивы у меня был запасен целый список доводов, а за ними — полная уверенность в себе. Если бы потребовалось, я была готова проложить себе путь силой. Я решила, что она выглядит слишком воспитанной дамой, чтобы со мной связываться. Но она не открыла дверь, и когда я прислонилась ухом, я услышала еле слышную перебранку внутри. Встревожившись, я отстранилась и решила обдумать ситуацию: сумеют ли стражи выломать дверь, если их позвать? Не думаю. Дверь железная, и с железными заклепками. Никакой замочной скважины не было видно.

Я посмотрела на демона — тот смотрел в ответ. Из его открытой пасти веяло голодом. А что, если его покормить? Я произнесла простенькое заклинание, вызвав огонёк: демон тут же стал поглощать силу, но я продолжила подпитывать заклинание, пока в моей руке не вспыхнул дрожащий язычок пламени. Голод демона был очень сильным, он вытягивал из меня почти всю силу, которую я была способна дать, но я сумела выделить небольшой ручеек, который собрался внутри меня в небольшое озерцо. Потом я выдавила: «Alamak», и одним отчаянным броском прошмыгнула сквозь дверь. Это отняло у меня все оставшиеся силы. Оказавшись внутри, я покатилась и, обессилев, повалилась на спину.

Прозвучали, приближаясь, шаги, и рядом со мной оказалась Кася:

— Нешка, как ты?

Перебранка раздавалась из соседней комнаты. Это стоявший посреди комнаты со сжатыми кулаками Марек кричал на неестественно выпрямившуюся и белую от гнева Иву. Никто из них не обратил на мое появление сквозь дверь никакого внимания — они были слишком заняты злостью на друг друга.

— Взгляни на нее! — Марек указал на королеву. Та сидела точно на том же месте у окна, неподвижная и глухая ко всему. Если она и слышала их перебранку, то даже бровью не повела: — За три дня она не произнесла ни слова. И ты еще называешь себя целительницей? Какой от тебя прок?

— Очевидно, никакого, — ледяным тоном ответила Ива. — Я сделала все, что могла и все возможное. — Наконец она заметила меня. Она повернулась и наклонила свой нос ко мне, лежащей на полу: — Как я понимаю, это и есть чудотворец нашего королевства. Возможно ты сумеешь освободить часть ее времени от постельных утех, чтобы добиться большего. А до тех пор, ухаживай за ней сам. Я не собираюсь выслушивать упреки за свой труд.

Она прошла мимо меня, поддернув юбку на одну сторону, чтобы не коснуться меня, словно боялась заразиться. Повинуясь движению ее руки, засов поднялся. Она вышла, и тяжелая железная дверь захлопнулась за ее спиной, лязгнув при этом словно опустившийся на камень топор.