Проклятие десятой могилы (ЛП)

— Значит, в тот момент, когда вы, Фернандо, угрожали…

— Не по-настоящему.

— … мистеру Адамсу, рядом находились только эти двое парней? А потом… — Я не договорила. На меня снизошло озарение. — Где происходил этот разговор?

— В его доме, — ответил Фернандо. — Нам пришлось нанести Адамсу визит, когда Умберто рассказал, какую серьезную тот планирует инвестицию.

Мне пришлось опять сесть. Правда, которой меня осенило, не хотела укладываться в голове. Вот только других объяснений не было.

— Простите, что побеспокоила, Фернандо. Кстати, у вас ребрышки подгорают.

— Твою налево! — Он подскочил и побежал к грилю.

Я тоже встала и направилась к выходу, но здоровяк кивнул молодому, и тот проводил меня до Развалюхи. Мне хотелось сказать ему что-то ободряющее, в чирлидерском духе, но позитивные напутствия точно не мой конек. К тому же, узнай он, что я все поняла, стресса у него только прибавилось бы.

В общем, я всего лишь поблагодарила парня, и он пошел обратно. Правда, разок оглянулся, словно переживал, что я все знаю, поэтому я быстренько уставилась в телефон.

Чувак был копом под прикрытием. И с задачей справлялся на ура. Я ни за что бы его не раскусила, если бы не знала, что такой уровень стресса, как у полицейских под прикрытием, редко встретишь в обычной жизни. Причем переживают они из-за того, что большинство людей вообще не замечают. Это как дать тест Роршаха сотне детей и получить абсолютно одинаковые ответы от всех, кроме одного. А все потому, что этот один-единственный ребенок из ста видит мир совершенно иначе.

Копы под прикрытием все видят с дюжины разных углов, чего не скажешь о среднестатистическом человеке. Потому что копы обязаны так смотреть на все, что их окружает. От этого может зависеть их жизнь. Под прикрытием не знаешь, кому доверять. Постоянно нервничаешь из-за того, что тебя могут разоблачить. Никогда не знаешь наверняка, чем закончатся дружелюбные подшучивания — пожиманием рук или пулей в голове. Да уж, не хотелось бы мне оказаться на месте этого парня.

Как только он свернул за угол, я набрала Паркера, который опять пребывал на грани взрыва. Но у меня не было времени на его истерики.

— Паркер, вы получили записи с камер в больнице?

— Вы его связали.

— Он собирался наложить на себя руки.

— А если он выдвинет обвинения?

— Пф-ф! Ничего он не выдвинет. У него имеются более серьезные причины волноваться, чем тот факт, что я целилась в него из ружья.

— То есть вы признаете, что наставили на него оружие.

— Паркер, какого хрена?! Вы получили записи или нет?

— Получил. Зачем они вообще вам понадобились? Там ничего нет.

— На Эмери никто не нападал? И она ни с кем не ссорилась?

— Нет. На записях зафиксирован весь ее рабочий день. Правда, с самого утра у нее был расстроенный вид. А еще она выходила ненадолго поужинать.

— Значит, она ушла и вернулась?

— Да.

— И что потом?

— Пошла к себе в кабинет, где нет камер. А когда вышла, направилась прямиком в лабораторию. Похоже, Эмери плакала. На записи она вытирала лицо.

Я прижалась лбом к рулю.

— Паркер, я такая дура…

Он и не думал возражать. Козел.

— Кажется, я знаю, что произошло, но нужно еще кое-что проверить.

— Что? Сейчас же выкладывайте!

— Говорю же, нужно кое-что проверить.

Если я ошиблась, то буду выглядеть не просто дурой, а законченной идиоткой, поэтому решила не озвучивать свои подозрения вслух.

— А вдруг вам на голову хренов кирпич упадет? Сейчас же все рассказывайте, черт вас дери!

— Я все расскажу, обещаю. Дайте мне время до вечера.

— Дэвидсон…

Пока он не засыпал меня угрозами по самую макушку, я нажала «отбой» и позвонила Куки.

— Ты жива! — с облегчением выдохнула в трубку подруга.

— Ага. Мы с Фернандо сходу поладили. Ты проверяла финансы мистера Адамса — старшего?

— Само собой. Как он тебе и говорил, пару лет назад он распродал практически все имущество и ликвидировал свои акции.

— Практически? — переспросила я, не зная, что делать: улететь на седьмое небо в коконе надежд или нырнуть на дно глубокого уныния.

Еще чуть-чуть, и это дело могло серьезно усложниться.

Опять отложив поиски Оша, я, не выходя из машины, перекусила чем-то смахивавшим на куриные палочки, потом так же, не выходя из машины, разжилась стаканом мокко латте и поехала исследовать красоты природы. Провести в пути мне предстояло чуть больше двух часов. Но если я права (а мне нравилось так думать), то поездка будет ненапрасной.

Я и до шоссе I-25 не доехала, как вдруг заметила на хвосте очень знакомый салатовый минивэн, тормознула на стоянке для дальнобойщиков и стала ждать. Однако ко мне минивэн не подъехал, а остановился на ближайшем перекрестке.

Выйдя из Развалюхи, я потопала прямиком к охотникам за привидениями.

Они тут же запаниковали. За выражения их лиц можно было смело отвалить полцарства и коня в придачу. Когда до минивэна осталось метра три, охотники, как по указке, уставились в лобовое стекло и попытались завести тачку, как будто меня и не заметили. А я-то думала, это из меня актриса никудышная.

Я постучала в окно с водительской стороны, и все трое растерянно переглянулись.

— Опускай! — гаркнула я через стекло.

Минивэн был из стареньких, поэтому Тристану, единственному охотнику за привидениями из этой банды без брата, пришлось крутить ручку. Опускаясь, стекло скрипело и визжало. Возникла долгая и крайне неловкая пауза, в течение которой мне оставалось лишь стоять и бороться с улыбкой. Не хотелось смущать ребят. Точнее не хотелось смущать их еще сильнее.

— Разве мы с вами все это не обсудили? — спросила я.

Тристан до сих пор не поднял головы, а когда все-таки посмотрел на меня, при виде милого и обеспокоенного лица мое сердце совсем смягчилось.

— Мы… мы за вас переживали, — запнувшись, сказал он.

Всем троим хватило вежливости напустить на себя пристыженный вид.

— С чего вдруг?

— Из-за команды из Франции.

— Без обид, — добавил один из братьев, — но одним поцелуем их не отпугнуть.

Я рассмеялась:

— Может быть, но я в состоянии сама о себе позаботиться. Честное слово.

— Мы видели, как некая сущность швыряла вас, будто тряпичную куклу. Вы ввязались в опасное дело.

— Думаешь? А можно мне задать один вопрос?

Все трое в унисон кивнули.

— Сами-то вы когда-нибудь видели собственными глазами что-то необычное?

— Постоянно, — ответил Яго. — Хотя с Тристаном такое случается гораздо чаще.

— Серьезно? И с каких пор?

— С двух лет. Я чувствую, когда мертвые рядом.

Пришлось подавить очередную улыбку.

— Да неужели?

Привязавшийся к Тристану призрак — здоровенный парень с дикой прической и в смирительной рубашке — практически сидел у него на коленях и сердито смотрел на Тристана. Молча, не мигая и не шевелясь. Просто сверлил и сверлил взглядом.

Я призраков вижу постоянно, но даже мне это показалось жутковатым.

— В последнее время ты что-нибудь чувствовал? Может быть, вы недавно заглядывали в психушку или в старую тюрьму?

Тристан просиял от моей догадки:

— Точно! У нас было задание в заброшенной лечебнице в Кентукки.

— И с тех пор, — подключился один из братьев, — с нами постоянно происходят странности.

— Например?

— В основном с Тристаном, конечно. Он периодически ощущает холодные области и невидимые касания.

Я наградила Айзека тяжелым взглядом:

— Что вы оттуда забрали?

— Мы никогда и ничего не забираем.

Яго счел нужным вмешаться в разговор:

— Мы городские исследователи. Мы всегда оставляем все в том же виде, в каком находим.

Я вопросительно изогнула бровь и посмотрела на парня, сидевшего ко мне ближе всех:

— Тристан, ничем не хочешь поделиться с классом?

— Я? Нет. Мне скрывать нечего.

— Ты взял что-то с места расследования? — спросил Яго, веря Тристану не больше, чем я. — Чувак, это фигово по всем статьям.