Гражданин Империи

– Дайте-ка я угадаю. Вы не отсюда, верно?

– Думаю что да,– рассеянно ответил Степан, кружа даму в танце.

Все его мысли сейчас были заняты Нюрой. Что-то в ее взгляде настораживало. Что? Какое-то непонятное волнение. Страх, смешанный с ожиданием чего-то, что неминуемо должно произойти. Чувство это было знакомо ему давно. Печать неизбежности – так он его называл. Человек ведет себя как ни в чем не бывало: общителен, весел, но на лицо его уже опущена маска, сквозь прорези глазниц которой веет потусторонним, неземным холодом.

Складывалось такое впечатление, что Нюра кого-то ждала. Ждала, поглядывая по сторонам с нарочито безмятежным видом. Причем глядела не в их сторону, что было бы вполне естественным, а куда-то вбок.

– Вы чем-то обеспокоены? – лицо его партнерши оказалось совсем близко, а ноздри уловили тончайший аромат дорогого парфума. Грудь ее, скрытая за вырезом роскошного платья, прижалась к Степану так плотно, что он даже сквозь ткань костюма почувствовал жар разгоряченного женского тела.

– С чего вы взяли?

– Не знаю. Показалось, видимо. Так могу я узнать откуда вы?

– Уверен, что вы и сами уже обо всем догадались. Я так называемый «выкидыш».

– Вы правы,– девушка ослепительно улыбнулась.– В таких случаях сложно ошибиться. Люди наподобие вас живут как бы одним днем. Мир вокруг них наполнен яркими красками, им все интересно, все внове. Они как дети.

– Не могу с вами не согласиться,– Степан едва ли не прозевал тот момент, когда к Нюре подошел мужчина в гражданской одежде и принял из ее рук миниатюрный сверток, который она незаметно извлекла из лифа платья.– Минутку! – он рывком оттолкнул от себя девушку и пулей метнулся к Нюре, напрочь игнорируя любопытные взгляды танцующих пар.

Поздно. В одно мгновение они были окружены дюжиной мужчин с непроницаемыми лицами, а на тонких запястьях любимой уже защелкивались наручники. Та же участь постигла и человека, принявшего сверток. Ни он, ни она не выказали ни малейших признаков удивления. Скорее наоборот: оба, казалось, морально были вполне готовы к такой развязке.

– Что происходит? – Степан, не церемонясь, раздвинул окруживших Нюру людей широкими плечами и закончил свой путь лишь тогда, когда в живот ему уткнулось тупорылое дуло «Вальтера».

– Имперская Служба Безопасности,– один из них сунул ему под нос удостоверение с тисненым двуглавым орлом на обложке.– Ваша жена обвиняется в государственной измене по отношению к Советской Империи Рейха. Вам все ясно?

– Оставьте ее в покое,– Степан говорил, и не узнавал своего голоса. Холодный он был у него, мертвый. Да он и сам был уже практически мертв, лишь легкое нажатие на курок отделяло его от того, что принято называть смертью.

– Степа, не надо,– голос любимой дрожал, но в нем не было и намека на слезы.– Это правда.

– Что правда?

– То, что он говорит. Прости меня, пожалуйста, если сможешь.

– Ты вернешься?

– Конечно, вернусь,– удивительно, но она так и не научилась лгать. По крайней мере, ему.

– Пройдемте с нами. У вас будет две минуты на то, чтобы попрощаться с женой.

Степан, словно автомат, размеренно передвигал ноги, неотвратимо приближаясь к выходу. Под руку его поддерживал один из имперцев, на твердокаменном лице которого, как ни странно, явственно читалось сочувствие.

У дворцового крыльца уже стояла карета с зарешеченными окнами. Еще одна – карета сопровождения, пристроилась чуть поодаль.

– Ваше время пошло.

Степан вздрогнул, когда любимая обвила его шею закованными в наручники руками и прижалась всем телом. Так они и стояли, не говоря друг другу ни слова. Стояли целых две минуты, каждая из которых волшебным образом превратилась в вечность.

К действительности их вернули слова все того же имперца, который, похоже, и возглавлял эту операцию:

– Простите, но нам пора. Попрошу вас следовать со мной.

Только сейчас Нюра не выдержала и расплакалась. Слезы ручьем катились по ее лицу, орошали его рубаху.

Степан не помнил, что делал и куда шел, когда спина любимой исчезла за каретной дверцей. Утро он встретил где-то на задворках города, стоя истуканом перед витриной крохотного магазинчика скобяных товаров.

– Молодой человек, мы уже открыты. Вы хотите что-то купить?

– Нет, спасибо,– Степан невидящими глазами глянул на старуху в полинялом ситцевом сарафане, развернулся и пошел прочь. Сейчас он корил себя за то, что не сообразил вместе с женой поехать в Управление. Тогда ему было бы наверняка известно, на что следует надеяться, как в кратчайшие сроки провернуть дело по высвобождению Нюры из-под ареста, кому дать на лапу и сколько. «Адвокат. Мне нужен адвокат»,– вот, пожалуй, единственная светлая мысль, которая посетила его за весь этот промежуток времени.

– Где у вас располагается ближайшая адвокатская контора? – обратился он к первому встречному, которым оказался прыщавый юнец лет четырнадцати.

– Ближайшая за углом. «Карпенко и сыновья».

Искомая адвокатская контора явно переживала не лучшие свои времена. Покосившаяся вывеска с выцветшими от времени буквами. В крошечном холле – пара кожаных кресел настолько древних, что, казалось, тронь их пальцем – и они развалятся. Столь же нелицеприятно выглядел и сам хозяин конторы: сморщенный старец с седыми как лунь бакенбардами восседал за необъятных размеров письменным столом, который, похоже, являлся как минимум ему одногодкой.

– Что вам угодно? – голос престарелого джентльмена был сух, как, впрочем, и сам его обладатель.

– Мою жену арестовали по обвинению в государственной измене. Вы можете мне помочь?

Старец безмолвствовал, безучастно глядя куда-то в сторону. Лишь скрюченные подагрой пальцы, выбивающие по крышке стола замысловатую мелодию, выдавали в нем напряженную работу мысли. Наконец он заговорил:

– Видите ли, молодой человек… это непростое дело. Точнее – не дело вовсе. Как бы вам так попроще объяснить… Вы ведь не местный, правда?

Степан молча кивнул, не отводя взгляда от невыразительного лица адвоката.

– Дело в том, что суда как такового не будет. Не будет адвокатов, прокурора, свидетелей защиты.

– А что будет? – голос Степана предательски дрогнул, но он тотчас же взял себя в руки.

– Трибунал. Закрытое слушание, в котором будут принимать участие от трех до пяти высших военных чинов Империи. Какое они примут решение – даже не спрашивайте. Об этом не знает никто. В одном я могу заверить точно: жену свою вы больше не увидите. Никогда.

– Пожизненное заключение?

– Возможно. Если будут приняты во внимание смягчающие обстоятельства, ежели, конечно, таковые имели место. В противном случае – расстрел. Это все, что я имею честь вам сообщить.

– Минутку. Как насчет денег? У меня на счету достаточная сумма…

– Вы о подкупе? – губы старика раздвинулись в глумливой ухмылке.– Забудьте. Знаете ли, в нашем мире за получение взятки предусмотрена смертная казнь.

– Чтож, спасибо за помощь. Сколько я вам должен?

– Ровным счетом нисколько. Считайте мою консультацию просто актом сострадания человеку, попавшему в безвыходную ситуацию.

– Как пожелаете,– он хотел было уже выйти за дверь, как вдруг остановился, озаренный внезапно пришедшей в голову мыслью: – Скажите, могу я вас попросить об одной услуге?

– Разумеется. Все, что в моих силах.

– Мне нужно узнать, где именно содержат мою жену.

– Я же сказал: все, что в МОИХ силах,– адвокат раздраженно передернул плечами, удивляясь скудоумию назойливого клиента.– В каком именно месте содержится под стражей ваша жена – не дано узнать никому. Да и не допустят вас к ней ни под каким видом.

– А вот это уже мне решать. Так скажете или нет? Контора Службы Безопасности хотя бы где находится?

– Простите, ничем не могу вам помочь.

Город… Абстрактное сообщество. Смесь трех культур, трех заведомо чуждых друг другу идеологий. Степан брел по улицам, безучастно глядя по сторонам. Врал ли ему старик? Скорее всего – нет. Сейчас, в данный момент, он поделать действительно ничего не мог. Или мог? А что если обратиться к Ильсе? Наверняка у нее со времен службы остались какие-то связи. Да и его отношением к геноциду сиртей интересовалась она явно неспроста.