На Очень Секретных Основаниях - 2 (СИ)

Заполнивший развалины дым напоминал вонючий, давно прокисший молочный суп.

Лица разведчиков казались божественно спокойными. Их было четверо. Они передвигались легко. Эфирно. И от того казались невесомыми и величественными одновременно. То существуя, то почти растворяясь в воздухе потаенных закоулков.

Кажется, оба путешественника во времени получили легкую контузию, и это накладывало свой отпечаток на их восприятие.

Дэвид нашел горсть чистого снега и приложил к разбитому носу. Боль частично пропиталась влагой и стало легче.

Разведчик, зарезавший фрица, перекинул ППШ за спину, обтер лезвие пехотного трофейного ножа и спрятал его в ножны. Совершая это, он ни на мгновение не сводил глаз с Дэвида. Варианты ухода от противника были заряжены в его стойке.

Джульетта судорожно вздохнула, вытесняя страх и напряжение. Вытерла заплаканные глаза рукавом и принялась разглядывать бойцов. У красноармейцев в белых маскхалатах были красные, воспаленные от дыма и долгого недосыпания, глаза. И темные посеревшие лица, словно их изваяли из праха этой земли. Перекроенные, истрепавшиеся простыни, пришитые вместо заплаток, закрывали потертости на их маскировочной одежде.

Интенсивная пулеметная стрельба слышалась где-то у берега реки.

-За пивзаводом стреляют,-послушав, заявил худощавый, среднего роста гвардеец, у которого белел бинт из под ушанки. Он собрал у мертвых немцев "шмайсеры", подсумки с запасными магазинами, гранаты и перевязочные пакеты. Чтобы упаковать это богатство, разведчик воспользовался ранцем одного из фрицев. Вытряхнув из него все, кроме банки неприкосновенной тушенки.

"В позах, в точности движений и расположении каждого относительно всех, угадывалось мастерство и слаженность этих ребят. Меры предосторожности принимались автоматически и вошли в привычку. Они были спаянной командой. Воедино работающей друг на друга. Оставаясь куда более настороже, чем могло бы показаться. И обладая идеальной техникой скрытного приближения."

Дэвида и Джульетту быстро и очень ловко, без применения грубой силы, обыскали. Что характерно: страхующий чуть направлял ствол ППШ вниз. Как бы указывая, что в любом случае будет стрелять по ногам.

Разведчик неожиданно вырос перед ними в полный рост и молодцевато представился:

-Гвардии сержант Павлов.

Это был невысокий, худощавый парень, который убил на их глазах двух фрицев.

И начался допрос. Настрой на лицедейство у Джульетты куда-то пропал. Все прежние ужимки, теперь не впечатляли даже ее саму, потому что единственная мысль заслонила собой остальные:

"Дом сержанта Павлова. Неужели он-тот самый!"

На вид ему было лет двадцать пять. Открытое лицо как-то сразу к себе располагало. Волосы, из-за плотно натянутого на шапку белого капюшона-не разобрать. Большой, выпуклый лоб, крупные южные глаза, нежные губы небольшого рта, как и глубокая ямочка на подбородке, придавали ему озороватый вид. Ироничный взгляд, то и дело выстраивал брови домиком, реагируя на рассказ Джульетты. В такие моменты сержант Павлов почесывал кончик широкого, прямого носа, выказывая сомнения в услышанном.

Разведчик недолго слушал душещипательную историю о скитаниях двух фронтовых актеров и прервал Джульетту, закончив допрос. Потому что, по-прежнему, говорила только она, а Дэвид помалкивал.

-Стыдно вам должно быть, фройляйн. Мы же вас спасли. А вы нам теперь, вместо благодарности, небылицы плетете,-приземлил ее фантазии Павлов.-В голой, продуваемой степи, откуда вы, якобы, пришли, мороз еще сильнее. А вы так легко одеты,-указал на явную несуразицу разведчик.-Даже если ваша одежонка-конспиративные хитрости, все равно ничего не понятно,-но стараясь держать легкий тон, добавил:-Будем считать, что вы не в себе, маленько,-и посмотрев на молчащего Дэвида, дополнил:-Оба.

Джульетта сразу же притихла. Она смотрела на разведчика глазами плюшевого мишки. Вздох застыл в груди ледяным осколком. То, что она про себя придумала наперед-никуда не годилось. Версия, что она приехала на экскурсию, посвященную Сталинградской битве. А тут такая шикарная реконструкция-навряд ли его в чем-то убедит. Если рассказать правду, о скачке назад, сквозь годы, Павлов вновь отнесет это на их недомогание. И профессорская дочка стала готовить себя к худшему.

Другая канонада донесла свой отдаленный грохот, который словно катился из-за горизонта.

Разведчики засобирались, максимально фиксируя любое движение вокруг.

-Пошли!-скомандовал Павлов и перехватил ее отчаянный взгляд:-Александров и Глущенко идут первыми. Задержанные-посередине. Черноголов и я-замыкающие,-по-военному точно и четко определил порядок их передвижения гвардии сержант.

Глыбы рухнувших обломков напоминали гранитные надгробья. Поводя мушкой ствола. Александров осторожно шел между ними.

Боль пронзила Джульетту насквозь, от самых лодыжек. И волнами расходилась по всему телу. В миг девушка сделалась хромой. Наверняка у конвоирующего ее Черноголова на руках тикали трофейные часы. Они жестоко наказывали Джульетту, словно ее по щиколотке охаживали плеткой, вымоченной в горчично-уксусном рассоле.

Все шестеро спускались по отвесной железной лестнице в разбитое машинное отделение. Это было здание паровой мельницы. На полу, среди битого кирпича, валялись шестерни. Тут же стояли ржавые машины, изуродованные снарядами. В соседнем помещении, где размещались основные мукомольные агрегаты, царил такой же хаос.

-А это стреляют в балке, за "Кишечным поселком",-прислушиваясь, тихо сказал Черноголов:-Эх, сейчас бы в "Сурской" бане помыться. Только там теперь немцы,-с досадой проговорил он, в пол тычка подгоняя стволом автомата Дэвида.

Павлов почти все время шел задом, страхуя тылы.

Под ногами зашуршало. Джульетта опустила глаза. И увидела толстый слой перемерзшего зерна, которое, пополам с мусором, покрывало пол. Разведчики остановились и принялись нагребать касками затвердевшее на морозе зерно. Три полных вещмешка. Стараясь не просыпать, затянули горловины и накинув петлю из лямок, закрепили поклажу на спинах.

Изредка меняя направление, они вновь отправились в путь, минуя развалины склада, принадлежащие мельнице. Избитые и выщербленные пулями и осколками. Учитывая тот извилистый путь, которым они шли, Дэвид сообразил, что разведчики двигаются по проходу в минных заграждениях. Огромная тяжесть проехавшего когда-то танка уплотнила снег и закаменевшие рытвины. Двигаться по его следу было куда удобнее, чем по обглоданной минными разрывами, вспаханной железом, земле.

Забор, вдоль которого они крались, на каждом метре был пробит десятками пуль. И походил на черную, зубастую челюсть. У последнего уцелевшего пролета Александров остановился. Чуть заметно виднелась извилистая линия вражеских траншей. Разведчики настороженно переглядывались и прислушивались. Павлов собрал всех вокруг и тихо заговорил, больше обращаясь к Дэвиду и Джульетте:

-Отсюда начинается сильно простреливаемый участок, который полностью контролируется противником. Дальше, как мы шли, и пары метров не пройдешь. Шлепнут,-объяснял сержант Павлов:-Исключительно опасное место.-Даже в плотно завязанной ушанке он имел вид бравый и воинственный.-Поэтому, побежим все одновременно.

Вдали по прежнему гремели орудийные раскаты и полыхали зарницы на горизонте.

Джульетта сверкнула глазами, на которых навернулись слезы. Она внутренне подвывала от боли. Перспектива преодолевать открытый участок улицы на одной ноге, под шквальным огнем, лишала Джульетту последних сил. Но Черноголов, словно услышав ее молитвы, переместился влево. Выстраиваясь в один ряд со всеми. Джульетту резко отпустило. Даже голова закружилась от приятной слабости, которая растеклась по всему телу девушки, возвращая силы и ясность ума. Теперь она смогла разглядеть здание, к которому они стремились. Сплошь искромсанный железом дом казался обманчиво пустым. Стены были изуродованы шрапнелью. От следов осколков остались глубокие рваные выемки. Дом словно помяли в горсти, точно черную липкую пластилиновую массу. Затем отковыряли весь гравий, зачем-то засыпанный в коробку для лепки. И так оставили, криво воткнув между рекой и площадью.