Злато-серебро (СИ)

-- За Кверкуса не отвечу, но почему ты решил, что у меня нет женщины?

-- Потому что будь в доме хозяйка, тут было бы поуютнее, -- Серп окинул взглядом почти пустую комнату.

-- Жена просто терпеть не может Мерту, -- с улыбкой пояснил Илекс. -- Никогда не заходит сюда из-за портрета. Я сам слежу, чтобы тут пыль не скапливалась. Посетителей здесь принимаю. И, поскольку мне не удастся утаить от супруги, что ты здесь с подачи Огневушки, -- кивнул на картину, -- предложить тебе остановиться у нас я не могу.

-- Не страшно. Предпочитаю жилье, где сам себе хозяин.

-- Хорошо. Город ты знаешь, куда нужно доберешься. Я был бы признателен, если б ты сообщил о результатах своих изысканий. Вдруг они все же будут иметь касательство к делам ордена?

-- Если будут, непременно сообщу, -- проворчал Серп. -- А, вот что! У чародея, который доставил меня в Залесный, был знак ордена, серебряный перстень. Он показал его мне, прежде чем втащить в переход. Предъявил и Саликсу на выходе. Спорить с Нетопырями, как известно, себе дороже. Я надеялся, по прошествии какого-то времени ко мне наведаются и все объяснят. Зря дожидался.

-- Знак ордена -- подозрительный штрих, -- Илекс задумчиво покачал головой. -- Нельзя, правда, исключать, что кто-то воспользовался членством в ордене для сведения личных счетов. Нетопыри сейчас далеко не те, что во времена Лотуса.

-- Буду вдвойне осторожен при встречах со старыми знакомыми, -- криво усмехнулся Серп. -- Спасибо за помощь, Илекс, -- поднялся на ноги.

-- Не за что, Серпилус, -- хозяин встал вслед за гостем. -- Мне самому было интересно. Как-никак, чуть не взял тебя в ученики. Вот сейчас смотрю и думаю, что, возможно, смог бы научить тебя большему. У нас одинаковый источник. Ты просто не понимаешь, чего лишаешься, запирая от всех свое сердце.

-- Кверкус рассказывал мне о чарах сердца. Неужели они в самом деле существуют? -- в словах прозвучала насмешка.

-- Существуют, не сомневайся. А ты крепкий орешек. Что ж, Госпоже виднее. В конечном счете, это правильно, что мудрость открывается лишь достойным.

***

Покинув дом Нетопыря, Серп прошел до конца переулка, устроился на покрытом жухлой травой невысоком берегу реки и просидел там до утра. Осенью в Регисе светало поздно, и ремесленный квартал начал просыпаться затемно. Послышались звуки голосов, хлопанье дверей, потянуло дымком и запахами пищи. В животе у чародея заурчало. Весь прихваченный из дому запас еды он уничтожил еще в дубраве под Залесным, коротая время до наступления ночи. Эх, не подумал: надо было заставить Саликса переправить припасов из его кладовой. У такого брюхана она точно забита под завязку разными вкусностями.

Чародей встал, потянулся, разминая затекшие конечности. Запас силы почти полон, поэтому осенний холод и сырость не ощущаются. А вот есть хочется страшно!

С трудом прогнал воспоминание о яичнице с грибами и гренками, которую отменно готовит птаха. На очередное появление в мыслях Иволги внимания решил не обращать. Пускай Госпожа шутки шутит. В конце концов ей надоест, если не вздрагивать каждый раз, а оставаться равнодушным.

И Серп, сберегая силу, пешком направился на другой конец Региса, в квартал, где проживали богатые ремесленники вроде ювелиров, зажиточные торговцы и чародеи. Путь он держал в небольшой и весьма скромный по столичным меркам трактир под названием "Хмель и шест". Заведение это предпочитали молодые чародеи с не столь уж великим достатком. Оно славилось сытной кухней без изысков, отменным пивом и, самое главное, там можно было остановиться за очень умеренную плату.

Хозяин, по счастью, не помнил Серпа. Тот в бытность свою столичным чародеем захаживал в "Хмель и шест" нечасто, предпочитая более известные и дорогие места, а пиву -- вино. Так что сердечных приветствий и расспросов удалось избежать, да и косых взглядов тоже, поскольку шея теперь была надежно укутана плащом. Что поделаешь -- осень.

Оставшись один в крошечной каморке, такой тесной, что, казалось, она была построена вокруг кровати, чародей навел простейшие охранные чары, проверил постель на наличие клопов (их, к его удивлению, не оказалось) и завалился спать. Есть хотелось, но усталость была сильней, и Серп решил не тратить лишних денег. Лучше посидеть как следует вечером, послушать болтовню молодых чародеев. Его никто не узнает, а он, надо надеяться, познакомится со столичными сплетнями сполна.

Вечером Серп с трудом продрал глаза и вниз спустился позже, чем рассчитывал. С последних ступеней окинул взглядом небольшой зал, кишевший народом. К досаде чародея, свободных мест за столами не наблюдалось. Вдруг из ближайшего угла, толком не видного с лестницы, раздался взрыв смеха, показавшегося смутно знакомым. Серп поднялся на несколько ступеней и осторожно взглянул вниз. Как же он сразу не узнал! Так ржать умеют только Абис и С едрус, радужные братцы.

Близнецы, и прежде отличавшиеся крепким селянским сложением, окончательно возмужали, начали лысеть и, видно, не желая расставаться с растительностью на голове, отрастили бороды, густые, коротко подстриженные. Один из них еще и семейством обзавелся: между братьями сидела молодая женщина приятной наружности, живот которой недвусмысленно круглился под нарядным платьем. Она будто почувствовала чужой взгляд, подняла глаза и увидела Серпа, который не успел вовремя отступить от перил. Схватила спутников за руки, обоих одновременно.

-- Черный чародей! -- донеслось ее восклицание.

Теперь прятаться было глупо. Серп попытался изобразить улыбку (это, как чаще всего случалось, удалось плохо) и помахал радужным. Братья с удивлением переглянулись, но тут же заулыбались в ответ, более искренне, чем прежний знакомец, и стали звать за свой стол. Женщина надула губки.

-- Здравствуй, Серпилус, -- чародеи поздоровались едва ли не одновременно. -- Ты не меняешься, все такой же угрюмый. Теперь еще и женщин на сносях пугаешь.

-- Ничего я не испугалась! Просто вспомнилась детская дразнилка про черного чародея, -- будущая мать сердито сверкнула глазами, и Серп сообразил, что она очень юна. Пять лет назад наверняка была сопливой девчонкой. -- Я его прежде, когда он к моей сестрице наведывался, за глаза так и называла. Роза, глупышка, все меня ругала.

-- Так ты Бр иза, сестренка Розы, -- Серп вдруг узнал в привлекательной незнакомке противную, тощую, с визгливым голосом и вздорным нравом сестрицу одной из своих прежних подружек.

-- Ну вот, все, оказывается, друг друга сто лет знают, -- провозгласил Абис, отличавшийся от Седруса парой маленьких округлых шрамов на скуле. -- Садись, не стой. У нас день рождения, -- глянул с улыбкой на брата. -- Родичей и друзей завтра дома соберем, а сегодня вот своей семьей празднуем. Решили вспомнить молодость, посидеть в "Хмеле и шесте". И уж коли ты здесь оказался...

-- Я могу отдельно сесть, раз вы семьей.

-- Да где ты сядешь? Все столы заняты, -- кивнул на переполненный зал Седрус. -- Не хмурься, давай садись. В столице же, наверно, недавно после всех невзгод, -- невольно окинул взглядом небогато одетого чародея.