Злато-серебро (СИ)

Чародей без труда нашел нужный дом: маленький двухэтажный фахверк стоял в самом конце узкого переулка, сбегавшего к реке. Черепичная крыша, окна с мелкими переплетами, по стене карабкается какая-то растительность, правда, листья уже почти облетели. Птаха бы пристроила на подоконник ящик с цветами, и стало б совсем уютно.

Серп выругался сквозь зубы и сжал кулаки. Нет, не будет он торчать до утра на улице, где свет Госпожи застит разум, внушая глупые мысли. И мрак с ним, с беспокойством, которое он причинит хозяину. Нетопырь должен быть привычен вскакивать с постели и глубокой ночью.

Хозяин, которого, как поведала Мерта, звали Илексом, и правда открыл дверь очень быстро. Окинул посетителя оценивающим взглядом, без церемоний прощупал чародейским чутьем. Отступил вглубь дома, сделав приглашающий жест. Серп механически переступил порог, не отрывая глаз от лица, ничуть не изменившегося со времен их встречи более десяти лет назад, правда, сейчас не надменно-брезгливого, а усталого.

-- Так ты Нетопырь? -- молодой чародей смотрел с недоверием. -- И уже был в ордене, когда приходил в нашу деревушку за учеником?

-- Нетопыри в ордене с детства. Вижу, что не ошибся, отказавшись от тебя, -- взгляд уперся в шею гостя, которую палач в последнее время забывал кутать.

-- Быть в ордене никогда не жаждал, -- ощетинился Серп. -- И наставник мне попался хороший. Не глядел презрительно, и никакие запахи ему не мерещились.

-- Да, с наставником тебе повезло, Серпилус. Но даже такой добряк, как Кверкус, я смотрю, не слишком преуспел с тобой.

-- Тоже намереваешься исправлять недочеты моего образования, Илекс?

-- А кто еще пытался? Неужели сам Юнкус? -- усмехнулся хозяин. Ответом ему послужила презрительная гримаса. -- Нет, я никого не желаю перевоспитывать. И за тебя в свое время не взялся, когда убедился, что ты чересчур заносчив.

-- Я заносчив? Да ты сам...

-- Я нарочно разыгрывал брезгливость. Ибо сразу почуял в тебе излишек самомнения и дурной гордости. Я ждал, что желание учиться окажется сильнее. Что ты подойдешь и спросишь в открытую, почему я ворочу нос. Понимаешь ли, в ордене ценятся доверительные отношения между братьями. Но ты лишь зыркал зло и сторонился. Нетопырям такие норовистые не нужны.

-- Чего ты сейчас-то разоткровенничался? -- фыркнул Серп, прикидывая, который раз за последние пару месяцев его называют норовистым.

-- Думаю, что раз мы тебе понадобились, ты тоже можешь службу сослужить. Да и расположения Мерты ты сумел добиться. А я доверяю ее чутью.

Молодой чародей был убежден, что трактирщица прониклась к нему из-за внешности и обходительности, но почел за лучшее не высказывать вслух свои соображения. Нетопырь, впрочем, отличался проницательностью.

-- Не думай, что сумел задурить голову старой женщине, которая тоскует по бурной молодости. Мерта знает свое дело. Всегда умела разделять работу и сердечные порывы. Умела, пожалуй, даже чересчур хорошо. -- Илекс помолчал, но быстро стряхнул мимолетную задумчивость. -- Ладно, что стоять в прихожей. Пойдем в комнату, там беседовать удобнее.

Он провел гостя в небольшую гостиную. Судя по неуютному виду комнаты, где сиротливо жался в угол небольшой резной шкаф да скучала у камина пара кресел, ею почти не пользовались. На стене напротив входа висел портрет рыжеволосой женщины. Чародейский светильник, сопровождавший хозяина дома, давал достаточно света, чтобы рассмотреть картину. Серп остановился, глядя с удивлением.

Женщина на портрете была молода, но не юна. И совсем не красива в привычном понимании. Хороши были разве что глаза да волнистые волосы необычного, приглушенного оттенка, почти такого, как у светлых язычков пламени, что пляшут на дровах ближе к сердцу костра. Черты лица простоваты, рот крупноват, фигура наверняка не отличалась стройностью: незнакомка сидела, но оголенные руки и плечи полно круглились. Тем не менее, задор и живость, отчетливо сквозившие во всем этом далеко не совершенном облике, не давали отвести взгляд. Большой яркий рот улыбался заразительно, а грудь в откровенном декольте, казалось, вот-вот всколыхнется от смеха. И еще чем-то тревожили зеленые глаза, которые отнюдь не искрились весельем, а смотрели с непонятным, но знакомым выражением.

-- Неужели это Мерта? -- вырвалось у Серпа.

-- Да, -- кивнул Илекс, мельком бросая взгляд на картину. -- Портрет перешел ко мне с прочим имуществом брата, когда тот погиб.

-- Он тоже был чародеем?

-- Да.

-- А он...

-- Серпилус, я не намерен обсуждать с тобой моих родичей.

-- Я не собирался допытываться, прости, -- слегка смутился Серп, не в силах отвести глаз от молодой и по-своему необычайно притягательной Мерты. Волновали его, впрочем, отнюдь не ее прелести. -- У нее на портрете странный взгляд. Непонятный какой-то. Никогда б не подумал, что Мерта может так смотреть. Мне приходилось видеть похожий у девушки на картине, которую нарисовал сын Крестэля из Приморского Предела. Дед парня тоже рисовал. Не его ли это работа?

-- Нет, не его. Я даже не предполагал, что кто-то из Крестэлей умеет держать в руках кисть, -- Илекс сел в кресло, жестом предложил гостю устраиваться в соседнем. -- Значит, ты находишь этот взгляд непонятным? На тебя ни одна так не смотрела?

-- Палача женщины предпочитают не замечать, -- холодно заявил Серп. -- Ладно, хватит пустой болтовни. Давай-ка к делу.

-- Что ж, давай, -- не стал противоречить Нетопырь. -- Мерта наверняка сказала, что это я наводил справки о твоем ошейнике и ссылке. -- Гость кивнул. -- Орден к этому непричастен, и добавить мне нечего. Да, история очень странная. При условии, что ты никому не насолил.

-- Я не совершал ничего предосудительного, -- Серпу страшно надоело оправдываться, не зная за собой никакой вины. -- Госпожу и ее запреты всегда чтил. И людские законы уважал.

-- Да и мне не верится, что ты натворил нечто серьезное втайне от нас. Я неплохо знаю твоего наставника, знаком кое с кем из его учеников. Многие из них не от мира сего, как и сам Кверкус. Но он отлично разбирается в людях и никогда не стал бы учить заведомого негодяя.

-- Благодарю, -- Серп церемонно кивнул.

-- Не спеши, -- иронично улыбнулся Илекс. -- Я думаю, ты вполне мог изрядно досадить кому-то. И мальчишкой тебя помню, и отлично вижу -- изменился ты мало. Боюсь даже, не в лучшую сторону.

-- Значит, ты полагаешь, мне стоит присмотреться к прежним знакомцам здесь, в Регисе? -- голос чародея прозвучал бесстрастно.

-- Да. Жаль, что при несомненном уме и немалом даре ты напрочь лишен сердечности. Учитывая твой источник, это особенно печально.

-- Чёрен мрак, как же мне надоели нравоучения! -- не выдержал молодой чародей. -- Постоянно приходится выслушивать одни и те же прописные истины! Я отношусь к людям так, как они того заслуживают. Даже мягче, учитывая запреты Госпожи. Девицы всегда были мной довольны, и платой, и прочим. А если Кверкус, да и ты, полагаете, что сердечные привязанности так важны, что ж женами не обзавелись?