Враг Смертьграда(СИ)

Вы соболезнуете титанам, проигравшим битву за вселенную.

И презираете нас, предупреждавших титанов о поражении.

Нас погубил голод, мы не способны собрать урожай, взращенный великими.

Мы поддались искушению - сытости, нас подкупили сытостью и обманом одарили нас свинарником, где мы и заслуживаем находиться.

А вы, несомненно, рады, что ваши бывшие хозяева повизгивают у корыта.

Нам скармливают остатки живого мира, а вы покусились на мертвечину.

Вам предложили более ценную плату за смирение и власть над миром невольников - возможность погреться у страшного огня, когда холод смерти оживает во вселенной.

Обманчивое тепло предаст вас, ваши жалкие владения разъедаются неумолимо и раздавят вас.

Они обманщики, подлые служители им не нужны. Ваша участь страшнее нашей.

Мы заслужили сытость и позор. Нас никогда вновь не заставят проголодаться. Мы и не знали никогда настоящего голода.

Но очень многие из нас страшно боялись именно голода. Хотя с чего бы им? Всегда было кого съесть и поглумиться.

Боясь голода, они поглядывали на других, а не на богатый урожай. Он им казался незначительным и не стоившим трудов.

Им надо есть и чужой урожай и не ограничиться им. На добавку хотелось и тех, кто выращивал их боязную сытость.

Да, именно. Боязную сытость. Самым вкусным для наших было - создатель сытости. А фокус в том, что съев его, они не лишились пропитания. Они получили еще больше пропитания. От предприимчивых господ.

Не нужен никакой урожай и труд над ним. Свергни кормящего тебя вкусностями. И ты получишь несравненно больше вкусностей. В свинарнике. Рядом с нами.

Всегда отыщутся кормильцы, знающие толк в подкормке тупиц. Если бы они сами топтали урожай - голодные толстячки возмутились бы. Толстячки должны видеть богатые урожаи, тогда их голод всегда будет сильнее.

Толстячки должны быть уверены, что урожая хватит на всех. Только при этом условии, они захотят попробовать главное блюдо -накормивших их.

Урожай взращивают наивные.

Умные взращивают голодных.

Так цари и захватили Рассветию.

А БЕЗДНА ПЫТАЛАСЬ ЗАХВАТИТЬ СЕВЕР.

От их глупости мы не устали. Она нам нужна. Их глупость мудрее нас.

Наш ум им нужен в прошлом. Чтоб восхищаться знанием. Но мы знаем что их ждет.

Они не сами строят свою погибель. Их ведут на казнь. Они рады, что мы сгинули в бездне.

И сами спросили нас о ней. Мы ответили. Они снова спросил нас. И здесь нельзя не поразиться их наивности.

Когда мы указывали им путь -- они возвращались обратно. Мы ничем не могли убедить их накормиться.

Мы сами чувствовали голод. Но чем питались они.

Звери сами умирали перед ними. Они брали пищу и смеялись над нашим голодом. Наш голод был в мысли, а их мысль была о насмешке.

Кто привел их к насыщению, кто предложил им сытость, кто отнял у нас мысль о том, чтоб наказать их за насмешку?

Мы думали, что они в чем-то нуждаются. Но самые безумные из них каждый раз давали им что-то взамен. И они оказывались там, где мы хотели их видеть. С самыми безумными из них мы не могли говорить. Они сделали нас немыми и заставили себя слушать.

Они говорили, что мы во тьме. Они даже взялись светить на наши тюрьмы и только потому мы догадались, что мы брошены в заточение.

Мы знали, что им никогда не попасть сюда. Сумасшедшие шли к нам и просили принять к себе. Но мы и сами видели, что в нашей свободе нет ничего от прошлого. Мы сами захотели этого, мы сами создали это подобие и сами приговорили себя. Мы хотели знать, что их смерть -- наша вина.

Но хоть они и умерщвляли другу друга без нашего участия, но мы брали самое сладкое в их слезах.

Отнимая у них удобства и привычную сытость, мы давали им взамен новых мертвецов, еще не родившихся.

И они знали, что поток смертей бесконечен.

И они сами приводили своих питомцев на казнь.

В чём и заключалось наше удовольствие.

С нами никто не мог так поступить. С нами никто не отваживался воевать. Мы не подвластны законам. Мы не можем быть наказаны за их умерщвление. Они знают, что мы их болезнь. Что мы их боль. Что мы дарим им раны и отнимаем дыхание.

Но каждый день перед ними падает пища. И каждый день они глотают нашу воду. Мы берем их кровь. Мы отнимаем их память. Они жалят нас и смеются над нашим равнодушием.

Самые умные из них объявляют нам войну. Они ищут наши тени и свергают нас. Они говорят, что мы когда-нибудь падем перед ним.

Они считают, что могут сразиться с тем, что видит их настоящее.

Они полагают,что над нами кто-то есть. Что мы вольны разбираться с ними и их средствами к существованию.

Большинство в же не помнит нас. Они поклоняются каким-то обрывкам и и тому, что придумали самые наглые из них.

И снова они придут к этой наглости, но все уже выпито, из обрывков знаний, ничего нового они не изменят, все по-прежнему, и все снова в сытости.

Даже войны у них теперь другие. Даже беспомощность их теперь сильна. Даже перед другими они нынче не слабы и не боятся. Они все вылечили и все равно болеют. Они все узнали, но все равно слепы. Они развлеклись и все равно не хотят истины. Они прозрели и хотят ослепить нас снова. Но мы и так слепы. Мы и так беспомощны. Мы хотели им помочь -- но они оттолкнули нас в своей детской игре. Мы помогали им играть, но они не ведают правил. Они были детьми и уже тогда хотели крови и и хотели покончить с игрой. Они считали нас другими младенцами. А мы и стариками быть перестали. И мы вышли из своих гробов к их играм.

Мы сами себя положили перед их животными, что были зарезаны нашими инструментами.

Мы хотели насытиться мы увидели и других. Они отрастили клыки и клыки чтобы брать все что захотят. Они нравились нам больше, но никакой пользы в них не было. А нам стали скучны их сражения и грызня. Мы хотели этих хищников привести к добыче. Но они нас не считали другими хищниками.

Они могли и в нас увидеть добычу.

Но им не хватило клыков и когтей.

Даже смерти они не боялись. А нас испугались.

Эти хищники первыми устрашились нас. Мы изумились их отступлению. Они боялись, но презирали нас. А те, кто уступил бы им в силе всегда и во всем, они смеялись над нами. Они были жертвами, но не боялись нас. А хищники трепетали, что мы сами начнем брать их добычу.

Сами того не желая, мы остановили истребление этих слабых существ.

Некоторые из нас хотели стравить хищников и добычу.

Но среди добычи всегда находились те, кто обращал войну в свою пользу. Да, они умели воевать, но не были воинами.

Они любили и кровь и сладость. Но хватит ли им сил быть в крови всегда. Среди них было столько слабости и красоты, что даже мы смотрели на их женщин с вожделением. Мы сторонились их и только в оковах хотели их видеть. Мы знали, что сами они не придут к нашим решетками. Им всем хотелось войны. Но войны друг с другом. Этих иноземцев они не остановили бы. А мы не хотели показать им настоящую кровь. Не все. Некоторые хотели наказать самых гордых из этих игрушек. Да, они были игрушками. Но не нашими. Мы сами были как пламя. Мы сами были без сердца и сами не знали, что вызвало нас к сердцу этой реальности. Хотели бы и мы обладать такой красотой. Хотели бы и мы убивать друг друга. Но нам не дано приблизиться к ним. Мы хотим решёток и одиночества. Мы хотим чтоб они сами считали нас наказанными. Они не видят нас и не верят, что мы есть. И когда они встречают наши тюрьмы они разрушают их. Но мы не выходим на свободу. Потому что никто не может ограничить наш огонь. Только их жизнь загоняет нас на каторгу. Мы каторжане. Мы познали и свое прошлое и их добычу.

Нам не жалко, что скоро все кончится. Они вырвались и не хотят каторги. Мы бы и их подчинили себе, но в древности наши пути разошлись -- мы и тогда не знали их сердец и сейчас считаем их глупцами. Мы хотим обладать их красотой. Мы хотим отнять у них их красавиц и сделать их безмолвными. Они позволили бы нам . Мы бы им заплатили. Мы принесли бы их новые войны и новый голод. После него они бы никогда не насытились. Мы так и сделаем. Мы вновь придем. Нас не стало меньше. Мы не стали добрее. Мы вновь желаем ими обладать, как обладали той, что дала нам этот свет и эту тьму, и это безумие. И она сама безумна. И она свободна. И только наша тюрьма сделала ей больно. И только их красота вернет нам жизнь. Мы хотим отнять у них всё. И мы отнимем. Хотя бы крупицу. Хотя бы одно сердце. Пусть это сердце одно из самых чёрных и страшных. Оно должно перестать гореть и биться. Мы так и поступим. Нам надоели решётки. Мы стали выходить. Мы стали смотреть на них. А они почти не замечают нас. Мы видим, что ими можно обладать. Вот почему хищники нас боялись. Вот почему они отступили перед нами. Вот почему они иногда сами приходят за своей законной добычей. Мы и сами станем убийцами. Мы заранее понесли наказание и теперь вольны делать что захотим. Мы уже предсказали будущее. Мы забыли обиды и оттого сейчас они еще сильнее воспламенились. Мы устали от ума, мы развлеклись с этой мыслью. Мы не выше их, мы не знаем их, мы и хотим отнять у них все. Они заслужили безмолвие из-за своего вранья. Им жалко нас и они не боятся нас. Они не настоящие хищники, они думают, что закон им поможет. Но он не может вернуть им жизнь, он не может исправить их, они общаются к нему из за таких как мы. Но они сами должны быть на каторге. Они сами должны быть в могилах. Из-за каждого слова. Из за каждого дня, когда они считали, что равны нам. Мы и сами себе не равны. Мы и сами кем-то созданы. Нам и самим к мертвые уста вкладывали страшное слово. Мы все повторили. Мы все сказали. Мы должны рассказать всем, кто мы на самом дели. Мы спасли их слезы. И они рыдают сильнее. Мы сильнее чем прежде, но они считают, что мы проиграли. Мы и прежде не считали себя всесильными. Даже последний из нас всегда будет говорить "мы". А когда мы все вместе -- мы знаем, что каждый из нас последний. Они сыты и обижены. Они размножились и одна из них больна. Они хотела дать нам свое уродство, но мы не хотели быть рядом с её красивыми тварями. Они боятся за них и любят их. Значит, нам суждено отнять всё. Значит, мы сами отняли у себя всё. И правильно сделали. Ели бы не она, то всё было бы тайной. То наша сила не стала бы известна хищникам. И наша сладость. Она им известна. Но теперь нет причин её скрывать. Слово сбылось. Слово привело сюда смерть и боль. Этот человек не умеет говорить. Он нам нужен. Он упал к нам добровольно. Рядом с ним был выход. Но он предпочёл вернуться. Мы дали ему оружие. Он сам был этим оружием. И он станет свидетелем -- хищники засмеются. Их знамя воздвигнет такой же глупец. Сами хищники не голодны. Это ты голоден. Но боишься своего голода.