Хоббит, который слишком много путешествовал

оверил, что мне будет доставлять удовольствие командовать разумными, я всегда считал себя выше ранговых инстинктов, достойных собаки или свиньи, но не хоббита... выходит, я себя переоценивал. А битвы... я почти сразу понял, что от меня в бою мало что зависит, командиры рот достаточно квалифицированы, чтобы самостоятельно спланировать и провести бой. Боевая магия - вещь полезная, но ее значение не стоит преувеличивать, те заклинания, которые имеются в моем распоряжении, недостаточно мощны, чтобы превратить заведомо проигрышный бой в заведомо выигрышный. Так, чуть-чуть помочь воинам и не более того. Но, все равно, как сладостно наблюдать жестокую сечу, убеждая себя, что в одержанной победе есть и твоя заслуга! Все изменилось в один день. В этот день я решил разобраться с заколдованным степным озером неподалеку от халфлингского города Корнберри. Двести сорок шаманов выдвинулись в окрестности озера и я ждал результатов разведки. А разведка запаздывала, то ли в этом озере обитает что-то совсем из ряда вон выходящее, то ли это обычное головотяпство, и тогда шаманы скоро узнают силу моего гнева. Я нервничал, я ходил взад-вперед по заклинательному покою, меня раздражало, что рушится заведенный распорядок дня, я понимал, что это ерунда, но от этого раздражался еще сильнее. В приемной трижды звякнул колокольчик, Натка принесла обед. Моргот раздери этих бестолковых шаманов, уже пришло время обеда, а они никак не могут закончить разведку! Мне что, после обеда воевать, что ли?! Колокольчик звякнул еще раз и я вошел в приемную. Натка как раз вышла из обугленного проема, где раньше была дверь. Натка никогда не спрашивала, что произошло с этой дверью, а я никогда не говорил об этом, но каждый раз, входя в тронный зал, она вздрагивала, и этот раз не стал исключением. Она поставила на пол объемистые корзины, низко поклонилась и произнесла тонким полудетским голосом: - Приветствую тебя, великий Оберик. Обычно я ограничивался холодным кивком, но на этот раз я почему-то, сам не понимаю, почему, улыбнулся ей и сказал: - Привет и тебе, почтенная Натка, - и я улыбнулся еще раз. - Позволь, я помогу тебе занести корзины в столовую. Не знаю, почему я так сказал, видимо, сыграло роль то, что моя душа с самого утра никак не могла прийти в равновесие, а в таком состоянии душевные терзания могут вылиться в самые неожиданные поступки. Не знаю, с чего в мою голову взбрело проявить дружеское расположение к простой смертной. Натка застыла на месте, как змеей ужаленная, и когда я направился к ней, чтобы взять из ее рук одну корзину, она испуганно отшатнулась. - Что ты делаешь, великий! - воскликнула она. - Приносить тебе еду и накрывать на стол - это моя обязанность, ты не должен отвлекаться от великих дел на то, что могу сделать я. Она поняла, что только что указала великому, что он может делать, а что не может, и задохнулась от ужаса. Будь я на самом деле Обериком, ей бы не поздоровилось, но сейчас, впервые за последние пару недель, я снова ощутил себя Хэмфастом. Я аккуратно разжал