Завод седьмого дня (СИ)

 – Я много разговаривала с теми, кто столкнулся с этой проблемой, а потом говорила и с теми, кому вообще не стоит доверять. Думаю, ты знаешь – не все, что делается в Заводе, остается внутри него. Вся торговля находится под ведомством Мастера, и не знаю, с его ли попустительства или вокруг него, но из Завода уходят не только вещи, предметы, материалы.

Она замолчала, поджав губы и угрюмо глядя на Карела, предлагая ему продолжить эту мысль. Карел покачал головой, не желая что-либо по этому поводу говорить. У него все же еще оставалась надежда.

– Хорошо, я продолжу, – Хельга кивнула. – Торговля идет все время, каждый день, – она показала руками оживленное движение, как на Мастерской, – увозят что-то, привозят. И ты же не думаешь, что то, что будут искать, а если найдут, то по голове не погладят, будут держать здесь? Конечно же, нет, вывезут при первой же возможности. Ты понимаешь, какой шанс, что прошло уже… сколько?

Карел мысленно обругал себя. Нужно было сразу идти сюда, а не отсыпаться в свое удовольствие.

– Со вчерашнего дня.

Хельга наклонила голову набок и прищурилась. Карел кивнул, показывая, что он не врет и очень даже уверен в своих словах.

– Тибо освободится к ночи, наши драгоценные братья могут прийти.

Хельга принялась задумчиво заправлять волнистую прядь за ухо, но та то и дело выскальзывала и падала на лицо. Это ее взбесило, и Хельга попросту намотала непослушные волосы на палец.

– Я соберу, кого смогу. Если ты тоже хочешь присутствовать, то предлагаю приходить после работы. Тебе же нужно на работу?

– Конечно.

Карел всмотрелся в циферблат часов и почувствовал себя не в своей тарелке. Ему давно уже полагалось быть если не в пути с проверкой, то совершенно точно в кабинете. Он резко поднялся, едва не опрокинув стул.

– Хельга, спасибо. Я приду вечером.

Хельга пожала плечами и тоже поднялась.

– Я пока ничего не сделала, поблагодаришь потом.

Карел поспешно вышел, опережая Хельгу на несколько шагов – даже небольшой отрезок ему не хотелось идти вместе с ней. Нужно было сосредоточиться и составить план ближайших действий.

Сейчас на работу, после работы – зайти к Лиа. Она наверняка захочет пойти вместе с ним, если, конечно, не убьет, как только увидит. А после – сразу же в петушинник, чтобы не заставлять себя ждать. Что будет дальше, Карел представлял очень примерно, но спросить у Хельги не захотел. Даже если она и знает, то вряд ли поделится.

В кабинете его ждал список. Список лежал в руках Кристиана. Сам Кристиан сидел, закинув ноги на стол.

Если бы Карел не опоздал так сильно, то попросил бы его убрать ноги, но в итоге только виновато потупился.

– Ну, и чего скажешь?

Карел поднял голову и выпалил на одном дыхании:

– Хельга хочет, чтобы вы с Абелем пришли после работы в петушинник.

Кристиан мгновенно изменился в лице. Он убрал ноги, встал со стула, обошел Карела и резко захлопнул дверь.

– Потише, – зло процедил Кристиан, чуть наклоняясь.

Говорил он тихо, но очень недовольно – Карел даже немного проникся.

– Следи за тем, что ты здесь говоришь.

– Ладно, извини.

Карел пожал плечами и подошел к столу. Кристиан, не получив должной эмоциональной отдачи и хоть какого-то чувства вины, тут же успокоился и попытался хлопнуть его по плечу – не вышло, не дотянулся, но хлопок по спине вышел такой силы, что Карел поперхнулся.

Ничего не говоря, Кристиан вышел, а Карел сел за стол, смахнул с него ржаную подсохшую грязь и принялся составлять список отсутствующих. Некоторые фамилии он тут же вычеркивал, потому как еще вчера выяснил, что эти люди мертвы. Кое-кто, вот как старший сын Аники, был мертв уже давно.

Занимаясь чисто механической работой сравнивания-выписывания-вычеркивания, Карел погрузился в свои размышления, которые скакали от одного знакомого к другому и зачастую вообще никак не были связаны между собой.

Например, ему было интересно, как повлияла смерть старшего брата на Кристиана и Абеля. Даже если им тогда было лет двадцать – двадцать пять, потому как Мастер знает, сколько им сейчас, смерть близкого человека не могла не оставить след. Кристиан, к примеру, не производил впечатление человека, которого вообще хоть что-то тревожит – но у него такая была работа, обманывать людей. Как иначе торговать? Да и то, сейчас он показал, чего на самом деле если не боится, то уж точно опасается. Абель, надо сказать, тоже не казался человеком, которого разрывает от массы эмоций и чувств – скорее, наоборот. Он казался менее эмоциональным, чем младший брат, но не более честным, чем он.

Интересно, что из себя представлял старший – а Карел даже не спросил, как его звали, – и кто с большей вероятность постарается свернуть ему нос, если обратиться с таким вопросом – Абель или Кристиан? Безопаснее всего, конечно, обратиться к Анике, но Карелу ее было жаль. Зачем заставлять немолодую уже женщину переживать все это еще раз?

Почему никто никогда не вычеркивал из списков мертвецов? Кто и как извлекает из этого выгоду?

Карел скомканно пробежался по адресам; тех, кто открывал после первого стука, игнорировал. Для очистки совести прошелся по всему списку, занес листок в кабинет и закрыл дверь. На последней ступеньке лестницы его окликнул Кристиан, но Карел только махнул рукой и перебежал дорогу перед самым носом состава. Он даже успел повернуть голову и заметить огромные глаза машиниста.

Обошлось, состав издал пронзительный свист и чуть притормозил, а Карел отскочил, мысленно обругав и себя, и машиниста, но машиниста все-таки больше и даже, наверное, вслух.

Карел свернул на перекрестке и прибавил шаг. В подъезд он уже забежал, перескакивая через ступеньку с таким шумом, как будто за ним бежал целый цех, не совсем понимая, почему так нервничает. Пульс до того расшалился, что Карелу пришлось остановиться у двери, чтобы отдышаться, и только после двухминутной заминки шагнуть в квартиру.

Лиа сидела за столом, опустив голову на скрещенные руки. Рядом с ней стояла тарелка с несъедобной даже на вид картошкой, Даан шуршал в соседней комнате.

Женщина подняла голову, и Карел мгновенно оценил глубину ее горя по кругам под глазами.

– Ты нашел его?

Карел отшатнулся: его слегка оглушило резким запахом алкоголя – в лучших традициях Берга.

– Вообще-то ты меня выгнала вчера, – не мог не заметить он, чуть отступая.

Лиа изменилась в лице, и Карел подумал, что ему стоит отойти еще подальше. Тяжело вздохнув, она взяла себя в руки и отвернулась к окну.

– Значит, ты приперся просто так.

Карел проследил за кулаком, на который опустился потерявший очертания и чуть провисший подбородок. Создавалось такое впечатление, будто Лиа старела с каждой минутой, и Карелу это совсем не нравилось.

– Я разговаривал с тем, кто может что-то знать, и мне предложили вариант. Точнее, как же сказать…

Карел вздохнул и медленно-медленно выдохнул, подбирая слова. Хельга права, ей очень повезло не говорить таких вещей матери.

Лиа не смотрела на него, но у нее горело ухо и та часть лица, что Карелу была видна – что, в принципе, вообще знаком было не очень хорошим. Хотя бы с медицинской точки зрения.

– Послушай, эти люди… Мы пойдем туда. И если Джои там…

Лиа крупно вздрогнула и вдруг спрятала лицо в ладонях. Она что-то невнятно пробулькала и разрыдалась, с всхлипами и икотой.

Карел остановился на расстоянии вытянутой руки от нее, не решаясь подойти ближе и пытаясь услышать, что же она бормочет.

– Убирайся, – неожиданно четко повторила Лиа.

– Но, Лиа, это же важно…

Она вскочила.

– Ты меня не понял?! Катись отсюда!

Все, что оставалось Карелу, это действительно выкатиться из квартиры, пока в него не полетело ничего тяжелого. Спустившись на улицу, Карел постоял немного у подъезда, потоптался вокруг и только потом двинулся в сторону петушинника.

Конечно же, он пытался оправдать Лиа, хотя та, если бы узнала об этом, непременно бы сломала ему нос. И Карел себя за это ненавидел.