Предел. Дети палача (СИ)

— Делай, как знаешь, — угрюмо буркнул Хет.

— Ладно-ладно, я пошутил, — Фарамор снова улыбнулся. — Мы ведь с тобой друзья, верно? Мы все здесь большие славные друзья!

«Да я ни одного врага так не боялся как тебя!» — с презрением подумал Блэсс, подозревая, что у Хета те же мысли.

Они свернули с тракта на тропу, которая вела к Совиному Оку, и уже через час вышли в погруженную в ветреный сумрак деревню.

— Я здесь, Сэдра, — прошептал Фарамор.

В кромешной темноте из дыры-логова демонессы поднимался тусклый зеленоватый столб света. Сквозь него, мерцая, проносились гонимые ветром листья и снежинки.

Войско чудовищ заполнило всю деревню, но еще множество отставших тварей двигалось по дороге и пробиралось через лес, а почти превратившиеся в скелеты мертвецы все еще ковыляли и ползли по тракту, как умирающие солдаты задавшиеся целью до конца выполнить свой воинский долг перед смертью.

— В этой деревушке когда-то жил старик Найрад, — проговорил Фарамор, обращаясь к Блэссу. — Мерзкий был человечишка, гнусный. Все ныл, что Сэдра не пускает его в свои подземные чертоги, — он усмехнулся. — Старый дуралей.

— И что с ним стало? — сделав вид, что проявляет интерес, спросил чернокнижник.

Фарамор пожал плечами.

— Сдох, наверное.

— Да, жизнь человека нынче хрупка, как яичная скорлупа, — с иронией добавил Хет. — Люди мрут, как мухи. С чего бы это?

Фарамор вынул из-за пояса куклу, поднес к лицу и сказал:

— А помнишь, мой развеселый демон, как я грозился бросить тебя в эту самую дыру?

— Помню, — буркнул Хет. — Память у меня хорошая. Но это ведь была сиюминутная угроза, а не обещание? Ты серьезно хочешь бросить куклу вниз? Тебе это доставит удовольствие? Что же получается, мы теперь перестали быть большими славными друзьями? Не долго же… А вообще, мне все равно! Хочешь — бросай.

— Хочу, — Фарамор небрежно, как ненужную и ничего не значащую вещь, кинул куклу вниз. На мгновение алым огнем вспыхнули глаза демона, но их свет тут же поглотила тьма провала. — Жди, друг, — ухмыльнулся он, — я скоро спущусь к тебе, — Фарамор повернулся к Блэссу. — Раз Сэдра не желает нас встречать, придется мне ее самому навестить. До утра мы отсюда не двинемся, так что скажи колдунам, чтобы разбивали лагерь. Хочешь пойти со мной в чертоги демонессы?

Меньше всего на свете Блэссу хотелось спускаться вниз. Он был уверен, что у него не хватит сил добраться до дна пропасти.

— Если позволите, господин, я лучше останусь здесь, — с извинительными нотками в голосе, ответил он.

— Как знаешь, но думаю, ты пропустишь занимательное зрелище.

«Я видел, как ты уничтожил Шанн, — подумал Блэсс. — Мне хватило этого зрелища, и ничего занимательного я в нем не увидел».

Носитель Искры снял с перевязи топор, уверенный, что оружие в подземных чертогах не понадобится, и передал его чернокнижнику. Затем закрыл глаза, и некоторое время стоял молча. Блэссу на мгновение показалось, что лицо Фарамора обрело былые черты — суровые, но лишенные ставшей уже привычной безумной дикости. Словно Темная Искра на миг отступила, предоставив юноше сознавать действительность как раньше, по-человечески.

Фарамор открыл глаза и, с удивившей Блэсса тоской, произнес:

— Боги, как же я голоден, — он повернулся к дыре, глубоко вздохнул и прыгнул вниз. Чернокнижник увидел, как взметнулись его волосы, будто крылья белой птицы.

Фарамор врезался в землю, почувствовав, как треснули кости, лопнули жилы и внутри что-то разорвалось. Впрочем, он не испытал боли и, едва поднявшись на ноги, ощутил, как по телу прошла горячая волна. Поврежденные органы заживали в считанные секунды, кости срастались. Он вправил съехавшую от удара челюсть и с хрустом в шейных позвонках покрутил головой.

— Впечатляет, — равнодушно произнес Хет. Он стоял в излучающем призрачный зеленый свет тоннеле. — Рад, что ты выбрал короткий путь, не люблю, знаешь ли, ждать.

Фарамор ухмыльнулся и взглянул вверх.

— Да уж, подъем нам предстоит не столь легкий. А все твоя госпожа, демон… если бы она нас встретила, как подобает радушной хозяйке, нам не пришлось бы прыгать в эту поганую дыру.

— Кто прыгал, а кто падал, — проворчал Хет. При ударе о землю кукла почти не пострадала, лишь испачкалась еще больше.

— Ладно, пойдем, — Фарамор поднял куклу и уже привычно сунул за пояс.

Раздался звук похожий на утробное урчание гигантского существа. Из глубины тоннеля хлынул поток теплого воздуха.

Фарамору и раньше подземный зал показался живым, состоящим из плоти, но тогда энергия, которая пульсировала в похожих на сухожилия стволах и пронизанных темными венами стенах, была спокойной, ритмичной. Сейчас же здесь творился хаос: стволы дергались и извивались, стены лихорадочно вздрагивали — с них слетали белесые струпья, как осенние листья, покрывая плиты пола. В густом темно-зеленом тумане наверху, с урчанием перекатывались черные, как смоль, волны. В глубине зала что-то урчало и шипело.

Он пошел вперед. Воздушный поток промчался над полом, взметнув струпья. Несколько небольших смерчей закружились между стволами, поднялись вверх и растворились в беспокойном зеленом тумане. Справа на стене вздулся и лопнул огромный кожистый пузырь, и из разорванной плоти брызнула темная слизь.

— Помнишь, ты как-то сказала, что я всегда желанный гость в твоих чертогах? — выкрикнул Фарамор. — Плохо же ты меня встречаешь, Сэдра! — он остановился, развел руки и повернулся несколько раз на месте, высматривая в сумраке хозяйку подземного зала.

Сверху раздался долгий тяжелый стон, в темноте между дергающихся стволов показались огоньки — глаза бледных тварей, бывших жителей Совиного ока.

— Ты ведь не боишься меня, Сэдра? — с усмешкой проговорил Фарамор. — Я всего лишь хочу поговорить. Ты ведь для меня как мать, это тебе я обязан всем, что имею.

— Ложь! — подобный громовому раскату голос раздался, словно отовсюду стазу. — Мы оба знаем, зачем ты явился! Ты уничтожил Шанн, теперь хочешь уничтожить меня! Все, все пошло не так, как должно было случиться. Темная Искра оказалась слишком своенравна и ненасытна, и она превратила тебя в безумца! — Сэдра застонала, будто слова причиняли ей боль. — Я должна была насторожиться еще тогда, когда ты каким-то образом оказался в Великой Пустоте… О да, безусловно, именно Пустота исказила Искру!

Почему-то эти слова вызвали у Фарамора злость. Он быстро подошел к пульсирующей стене, погрузил в ее мягкую слизистую плоть руку и с яростью прошипел:

— Я не безумец, Сэдра и я не был в Великой Пустоте! А твоя сестра Шанн считала меня ничтожеством, за что и поплатилась! Ее убило высокомерие!

От его руки в разные стороны быстро поползли черные отростки. Они извивались, как змеи, ныряли в склизкую мутную глубину, с чавканьем выныривали и тянулись дальше. Сэдра закричала. Бледные твари с визгом заметались между стволов. На стенах начали вздуваться и лопаться пузыри.

Фарамор чувствовал, как в него вливается сила, вот только она напоминала мутный истощенный ручей, которому приходилось преодолевать множество преград.

Сверху из зеленой хмари вывалилось и повисло на маслянистых жгутах женское тело — мертвенно серое, изъеденное язвами, блестящее от слизи. Волосы походили на спутанные водоросли, в глазах мерцали красные искры.

Фарамор выдернул руку из стены.

— Решила показаться? — со злой усмешкой спросил он.

— Я и не скрывалась, — ответила женщина.

— Выглядишь просто ужасно, — Фарамор помнил, с какой таинственной зловещей грацией предстала перед ним демонесса в ночь из знакомства. Сейчас же ему было противно смотреть на это жалкое подобие прежнего величия.

— Ты же знаешь, что это всего лишь человеческое тело, через которое мне проще общаться с тобой, — сказала Сэдра. — Людская плоть слишком недолговечна, а заполучить свежую для меня сейчас проблема. С тех пор как мы расстались, в Совиное Око не заходил ни один человек. Мои ворхи тоже голодают…