В поисках короля (СИ)

— И чего ты разнервничался? — Спокойно спросила Рут Гаррета. — Подумаешь, сейчас не получилось, потом получится.

— Ты еще скажи, что с мужиками такое случается. — Огрызнулся демон, сжимая-разжимая ладонь, видимо, ему тоже пришлось не сладко.

— Главное, не зацикливайся на неудаче, а то потом опять не сможешь.

— Во имя Троеликой, я тебе голову оторву!

— В любом случае, я же ценю тебя не только за это…

— Надо тебя было пристукнуть тогда на арене.

— Наверное, но я тебя попрошу больше никогда меня не лечить. Я как-нибудь своими силами…

— Просто на порез все ушло! Оно вообще только появилось! Потом будет лучше!

— Надо же распределять силы. А то истратишь все на порез, — Рут сложила руку в кулак и резко провела ей снизу вверх и обратно, — а потом на настоящую рану и не хватит.

Варварка качнула бедрами и похабно расхохоталась.

— Этому тебя тоже лорд научил? — Фыркнул демон. — Во имя всех девиц, ведешь себя, как придорожная девка!

— Его варварская половина. — Наставительно заметила Рут. — Хольт — наполовину варвар.

— Грязное племя покрытых паршой винторогов!

— Ннэ, я ужасно расстроена. Подобные словеса о моем народе ранят исстрадавшееся от такой несправедливости сердце.

— Ру-у-ут! — Донеслось от опушки, уставший махать руками и ногами Хмель прохаживался вдоль леса, изнывая от ожидания. — Хватит болтать с этим порождением реки нечистот замкового отходника! Скоро солнце поднимется, нам еще работать.

— Иду. — Вздохнула Рут и резво затрусила к опушке.

Гаррет посмотрел ей в спину, подумал, что приготовить на завтрак и сделал себе в памяти зарубку не забыть от души плюнуть Хмелю в суп.

Глава 36. Случайности

Угрюмая крестьянка мяла в руках замызганный подол выцветшего платья и упорно не поднимала глаза. Моррек окинул взглядом маленький огородик и неказистый домишко, носивший следы умелой починки, явно выполненной не женскими руками. На крыше прятались дети, но колдуна сейчас волновали не они.

— Четверо, да, мой господин. — На своем жутком выговоре бормотала старуха. — Трое мужчин и грязная варварка. Попросились на постой, денег у них не было, помогли по хозяйству. Выбирать не приходится, мой господин, приличных людей нынче вовсе не осталось, и даже милость Троеликой не всесильна…

Моррек задумчиво кивал, похлопывая себя плетью по бедру.

— Как выглядели?

— Хорошие, крепкие парни… и паскудная шлюха с ними, сразу видно, что это племя проклято Троеликой…

— Да ну? — Лениво поинтересовался колдун. — Если верить россказням, то племя варваров в лице Тринидада Троеликой весьма обласкано.

Женщина смутилась и замолчала. Моррек нетерпеливо вздохнул.

— Говори яснее, женщина, или тебя поторопить?

Он щелкнул пальцами и с крыши скатился один из мальчиков, издав пронзительный крик. Крик сменился стоном и плачем. Крестьянка рванулась, но щелкнула плетка, и она осталась стоять, все так же теребя платье, только руки у нее теперь дрожали.

— Один высокий. — Хрипло сказала она. — По виду из благородных. И говорит не как все. Солнечноволосый. Голубоглазый. Второй из наших… из крестьян. Он сам сказал. Зовут…

— Не важно. Что мне до имен, они наверняка не назвали настоящих. Дальше. Как он выглядел?

— Сильный. Красивый. Наемничает, сказал он. Третий длинный…

— Высокий?

— Да-да. Не как тот, солнечноволосый. Весь черный. Глаз у него дурной.

— В смысле? — Не понял Моррек.

— Как у ведьмы, ваша милость. Дак только он не ведьма же, так, шалый…

— Как у меня? — Моррек нехорошо повел глазами и крестьянка заворожено уставилась на него, приоткрыв рот. — Ну?!

— Нет. Нет. — Отмерла она. — Ваша милость смотрит прямо, а этот… нет. Как вор какой косится. Но ничего не украл. А девка… девка белесая вся. И ресницы белые, и брови, лицо как лепешка, ничего на нем не видать. Варварка она варварка и есть, нешто ваша милость их не видели? В косах вся, яко сжигательное чучелище.

— Ясно. — Бесстрастно кивнул колдун, разворачивая коня.

Крестьянка подождала, пока он скроется за поворотом, и бросилась к углу дома, из-за которого раздавались тихие всхлипы. Средний внук, по вине колдуна скатившийся с крыши, лежал, неловко подвернув сломанную ногу, из которой, ослепительно белея, торчала острая кость. Привычные к ранам со времен войны дети уже тащили жгут и выбирали палочки поровнее. Женщина тихо вздохнула и осенила себя знаком Утешающей. Сломанная нога — невеликая плата за убранное до дождей сено и непротекающую крышу. И дым теперь идет из трубы, как надо, а не внутрь дома, заставляя всех задыхаться. И подвал больше не пропускает влагу. А нога заживет. Стоило ради этого потерпеть три дня варварку под крышей. Но лежанку ее крестьянка сожгла. Мало ли что. Проклятое племя, что бы там Моррек не говорил.

— Ну что? — Поднялась навстречу Инра, жадно разглядывая вошедшего в палатку колдуна.

Моррек отстегнул пояс с мечом и бросил его в угол, прошелся туда-сюда, разминая пальцы, затем упал в кресло и задумался.

— Скажи-ка мне еще раз, плод измены, кто отнял у тебя сапоги?

— Не называй меня так. — Сквозь зубы процедила Инра.

— Я могу называть тебя королевой, но от этого ты не перестанешь быть Дерквиль.

— Я не Дерквиль! Бастарды не имеют права на имя!

— Опиши мне еще раз тех четверых. — В голосе Моррека прорезались угрожающие нотки.

— Варварка из племени Моргов по имени Рут. Светловолосая, одна из трех дочерей, девица. Ни разу не была в крупном сражении, только мелкие стычки. Последняя из рода, мужчин больше нет. Что еще? Могу рассказать много, я хорошо помню ее пестрые тряпки.

— Не надо. Остальные?

— Насколько смогла разглядеть в темноте. Один точно наемник. Все они на одну рожу. Обычный наемник. Ничего особенного. Зато второй поблагородней.

— Лорд?

— Смеешься? Скорее всего рыцарь. Было темно, я не успела разглядеть.

— Да, ты цапалась с варваркой из-за сапог. Ладно, а четвертый?

— Демон. Желтоглазый, мерзкий и чешуйчатый. Узор сине-красный.

— Крестьянка сказала, четвертый высокий, худой, темноволосый и с дурным глазом. Но на демона не похож.

— Может, колдун? Все вы с бешеными глазами. Создал иллюзию в лесу…

— Возможно, но зачем? При всем уважении к твоим боевым навыком, цветочек, варварка и наемник справились бы с тобой без труда. К чему их колдуну, если, конечно, это колдун, создавать иллюзию?

— А может, это демон и был. Это вероятнее, чем колдун.

— Возможно. А потом они разошлись, и позже встретили этого парня. Возможно, он даже не колдун, этим крестьянам скажи слово поумнее, и вот ты уже исключительный человек. Все возможно. Но самое главное, они не дали ей денег, расплатились работой. Значит, эти недоумки либо уже растратили мои монеты по придорожням…

— Либо понимают их ценность. — Закончила Инра. — Кстати, ты так и не сказал, в чем она заключается.

— Верно, не сказал. Ступай, мне надо подумать.

Инра не посмела ослушаться и вышла, не поклонившись, но коротко кивнув. Лагерь располагался на опушке леса, и люди колдуна готовили ужин. От костров в сторону воительницы летели шуточки, но дальше дело не шло, женщин у наемников и так было предостаточно. Вот и сейчас командиры уже лапали походных жен, хохочущих и взвизгивающих. Вообще, все было не так, как представляла Инра, нарвавшись на дозор. Когда ее привели к Морреку, она уже простилась с жизнью, но колдун оказался вовсе не таким, как она ожидала. Мужчина как мужчина, приятный, каштанововолосый, мягкий до вкрадчивости, задумчивый и умный. Только взгляд шальной, как у ведьмы. Раньше Инра видела такой взгляд только у раненых да горячечных.

Никто ее не трогал, но тоскливо быть единственной женщиной в войске. Походных жен воительница за женщин не считала, варварки же, уверенные, что колдовством и лекарским делом надлежит заниматься только женщинам, Моррека не уважали и наниматься к нему не спешили. Мстительный колдун, которого ни одна дочь немытого племени засыпала насмешками, возил в своем колдовском скарбе парочку прозрачных сосудов с их отрезанными головами. Головы жили, моргали глазами, дразнили колдуна языком, не умея произнести слов, и, судя по виду, своим незавидным положением ничуть не смущались.