Тяжело в учении

— Они такие… чудесные, — выдохнула я, приложив ладонь к крышке.

К ней подлетела любопытная нежно-фиолетовая фея, покружилась, тихонечко звеня тонкими крылышками, а потом к стеклу с той стороны прижались две крохотные ладошки, и я встретилась взглядом с огромными изумрудными глазами, глубокими, словно озерные омуты. В них искрилось ласковое золотистое солнце, и на душе стало невероятно тепло и уютно…

— Ой! — пискнула я, забывая, как нужно дышать. А маленькое чудо серебристо рассмеялось, закружилось на месте, улыбнулось и вновь упорхнуло к своим собратьям, оставив меня в совершенно детском восторге.

— Рэм! — шепнула я, счастливо улыбаясь. — Рэм, вот оно — истинное волшебство!..

Друг кивнул, столь же зачарованно наблюдая за танцем маленьких крылатых духов, которые могли бы погибнуть среди холодных сугробов, если бы… если бы не Лион. Вечно хмурый и уставший мастер, способный творить настоящие чудеса…

— А почему ты не позвал Ланку? — спросила я, когда мы медленно поднимались по лестнице.

— Чтобы меня Ардэн голыми руками прибил? — хмыкнул Рэм. — Нет уж, мне еще жить хочется.

— А что, Лис такой ревнивый? — оживилась я.

— Нет, это я такой неблагонадежный, — ухмыльнулся Рэмион.

— С Лантэлией тебе все равно ничего не светит! — мстительно напомнила я.

— А с тобой? — тихо спросил друг, останавливаясь на пару ступенек ниже меня, так что когда я развернулась, то наткнулась на серьезный взгляд.

— Рэм! — возмутилась я, радуясь, что на плохо освещенной лестнице незаметен предательский румянец. — Ты опять?..

— Прости, — смутился он. — Просто я подумал…

— Что раз о царевне можно только мечтать, то нужно оттачивать навыки на окружающих девицах? — фыркнула я.

— Любая мечта может стать реальностью! — обиженно выдал Рэмион.

— Скажи об этом батюшке… царю! — Ох ты ж, надеюсь, Рэм не заметил неловкой паузы!

— И скажу, — упрямо прищурился друг. — Я скоро закончу Школу, и у меня будет возможность проявить себя… и, поверь, я ее не упущу!

— Не сомневаюсь, — вздохнула я. В это, в отличие от остального, я верила.

Как и в то, что количество девиц в жизни Рэмиона не уменьшится никогда!

Эйши вынырнула из темного коридора, словно бес из шкатулки, и со счастливым писком повисла на третьекурснике:

— Рэми!.. Я как почувствовала, что ты сейчас здесь пойдешь! А у меня все-таки получилось, представляешь?! Никто не верил, а я сделала! Пойдем, покажу!

— Эйши… — поморщился Рэм, пытаясь осторожно высвободиться из стального захвата и с опаской посматривая на меня, принявшую скучающий вид. — Эйши, я не могу!

— Рэми!.. Ну пожа-а-алуйста! — И это чудо сделало такие глазки, что, будь я чуть меньше зла, то непременно расчувствовалась бы. — Мне очень, очень нужно!

— Ну ладно… Так и быть. Вик, идем с нами! — не задумываясь, предложил нетактичный приятель.

— Идем! — радостно согласилась еще более нетактичная я.

Девица отчетливо скрипнула зубами, но возразить своему ненаглядному Рэми не посмела, и мы втроем направились в целительские лаборатории, не такие мрачные и зловещие, как наши, и оттого лишенные изрядной доли очарования.

На широком столе в светлой и на диво аккуратной комнате стояла большая бутыль с ярко-голубой жидкостью. Жидкость таинственно мерцала и изредка побулькивала, вызывая нехорошие подозрения. Которые незамедлительно подтвердились…

— Угощайся! — демонстративно игнорируя меня, щедро предложила Эйши Рэмиону.

— А это что? — принюхиваясь, осведомился он. Пахло приятно — летним лугом, согретым знойным полуденным солнышком.

— Бальзам на травах! — с гордостью просветила третьекурсника девушка, сияя, как начищенный самовар. — Я сама собирала все ингредиенты, сама разрабатывала рецепт и активирующие заклинания… Он очень полезен для здоровья!

— О, то, что нужно! — обрадовался приятель, поглядывая на бутыль с весьма хищным интересом. — Вики, будешь?

Я с сомнением посмотрела на «угощение». Что-то — наверное, здравый смысл — подсказывало, что полезнее для здоровья будет не пить, а вылить содержимое бутыли в сточную канаву.

— Особенно рекомендуется при стрессах, успокаивает нервы и благотворно действует на душевное равновесие! — добавила целительница, заставив меня пересмотреть мнение относительно бальзама.

— Буду! — решительно кивнула я.

В конце концов, не станет же Эйши травить своего драгоценного Рэми?!

Темнота то и дело расцвечивалась яркими сполохами, которые водили хороводы, хихикали и пытались сказать что-то важное, только я все равно не понимала, что именно, а потому приходилось отмахиваться от любопытных вспышек, протирать глаза и упрямо брести дальше, считая повороты и улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь…

В этот момент я любила всех и каждого. И хотела, чтобы никто не был несчастен и одинок. Рэм, оставленный с целительницей, на обиженного жизнью не походил, но я весьма вовремя вспомнила, что в Школе имеется некто, кому явно не хватает простого человеческого тепла — иначе с чего бы еще он постоянно злился, хмурился и нервничал? Нет, принцессу, о которой, если верить мальчишкам — а не верить им у меня причин не имелось! — он мечтал, я добыть не смогла бы при всем желании, зато у меня были цветы. Пусть даже и немного неживые… пусть даже и не цветы, а засушенные травки, позаимствованные в лаборатории… Но ведь суть не в этом, правда же? Дорог не подарок, дорого внимание, и этим самым вниманием я готова была обеспечить выбранного счастливчика с избытком.

Не представляю, как я не заблудилась в переходах, ведущих в башню, где располагались комнаты мастеров. И как никому не попалась — не имею ни малейшего понятия! Правильно говорят, что дуракам везет… Или не везет, это с какой стороны еще посмотреть!

Ряд одинаковых дверей ничуть меня не смутил; радужные сполохи, перемигиваясь, с готовностью высветили нужные инициалы, аккуратно вырезанные на одной из них. Дверь оказалась не заперта, комната — пуста, и я без зазрения совести перешагнула порог. Предметы постоянно меняли очертания, расплывались и теряли цвета, но я упрямо дошла до кровати и аккуратно водрузила на нее букет из травок. Подумала, переглянулась с любопытными сполохами, по-прежнему не отстающими от меня, и, решив, что не стоит раньше времени портить сюрприз, быстро спрятала подарок под одеяло. Вот теперь можно и уходить!

Развернувшись, я запнулась о половичок и рухнула на пол, хорошо приложившись об него затылком. Сполохи, дружно ахнув, превратились в шикарный фейерверк и бесследно растворились, оставив меня в беспросветной темноте.

Сначала появился свет. Потом — звуки. Они кузнечными молотами били в виски, заставляя горько сожалеть о вернувшемся сознании. Слишком поздно я поняла, что звуками являются чьи-то голоса, и раздаются они в опасной близости от меня, нелепо растянувшейся на половичке рядом с кроватью… не моей кроватью! И не Ланкиной… Молоты в голове заработали еще усерднее, возвращая обрывки воспоминаний, и до меня наконец дошло, где я, собственно говоря, лежу…

Бесий хвост! Зажмурившись, я резко рванулась в сторону и весьма удачно закатилась под кровать — скрипнула дверь, и голоса, до сей поры звучавшие в коридоре, раздались практически надо мной.

— Почему ты столь уверен, что он все знает? — Остромысл. Взволнованно, недоверчиво.

— Посуди сам, для чего еще нужно ломать эту комедию? — Лион. Отрывисто, напряженно. — Я с самого начала говорил, что ты предпринял слишком рискованный шаг!

О бо-о-оги всемогущие!.. Как же я влипла! Распластавшись на холодном полу и закусив рукав рубашки, я даже дышать перестала, стараясь не думать о том, что будет, когда меня обнаружат. Но маги не собирались заглядывать под кровать, явно не ожидая найти там окончательно обезумевших учеников, — у них были более важные проблемы.

— То, что предлагал ты, еще безумнее, — недовольно проворчал директор, и его начищенные до блеска сапоги остановились практически возле моего носа, взметнув маленькое облачко пыли. Пришлось срочно зажимать нос…