Бремя Бездушных (СИ)

Кисара обездвижила одну тварь и, не успела меч Лисандры войти в покрытую струпьями грудь, как южанка уже занялась следующим противником, своей силой растворив костяной панцирь одного из демонов и сделав его уязвимым для стрел Исель. Поймав грудью две стрелы, демон упал на колени, и его вдруг смяла чья-то когтистая лапа. С ревом из толпы демонов выскочил настоящий гигант, крушащий все на своем пути. Замерев, он шумно вдохнул пропитанный кровью воздух свиным рылом и ударил когтистыми лапами о содрогнувшуюся землю.

- Пробиваемся к капеллану! - Колд толкнул Кисару. Все начали быстро пятиться назад, стараясь не отставать от основных сил и, одновременно, отбиваясь от наседающих тварей.

Кисара связала несколько сковывающих и ослабляющих фигур, набросив их на демона со свиным рылом. Чудовище расшвыривало более мелких собратьев, и рвался достать гиритца. Защищавший Кисару храмовник уже с ног до головы покрытого демонической кровью, но с готовностью повернулся к новому противнику.

Стиснув зубы от усилия, Кисара бросила почти все свои силы, на порабощение демона. В отличие от опустошителей или разорителей, безумных тварей лишенных разума и рассудка, это порождение Бездны демонолог могла подчинить, но лишь в том случае, если ее воля окажется сильнее.

Кисара не сомневалась в своих силах, но понимала, что для успешного порабощения ей нужна предельная концентрация. Набросив оковы замедления на напирающих противников, она полностью сконцентрировалась на демоне и едва не стала жертвой расторопного оскверненного, чье тело Бездна уже исказила до неузнаваемости. Со щупальцами вместо рук, оторванной нижней челюстью и пустыми глазницами, он бросился на южанку, но упал, не дойдя каких-то двух шагов. Ярко зеленый луч прожег в разлагающемся теле огромную дыру, и Кисара услышала голос некроманта:

- Алира, займись ими!

- Как прикажете, господин, - девочка в черном платье вышла вперед и в ее руках появилась огромная, сотканная из мрака коса.

С чудовищной скоростью темноволосая бледная девушка метнулась вперед, вздымая свое страшное оружие и рассекая пополам сразу трех противников. Не успели части тел коснуться дрожащей от вожделения крови земли, как Алира, словно безжалостный жнец, продолжила свою страшную жатву, танцуя среди брызжущей крови и отсеченных конечностей.

Губы Кисары изогнулись в победной усмешке, когда нависший над Колдом огромный демон, вдруг развернулся и накинулся на своих же сородичей, разрывая их на части. Демонолог не могла полностью поработить демона, не заключая с ним договора, тем более, что сломить волю порождения Скверны не так-то легко. Но южанка смогла обвести тварь вокруг пальца, заменив в ее искаженном ненавистью разуме людей на его сородичей, а их, в свою очередь, на гиритцев.

Неожиданно на помощь запутавшемуся чудовищу пришли окровавленные солдаты Ариарда, чьи глаза горели зеленым светом. Изломанные, лишенные конечностей, они шли, хромали и даже ползли к занятым боем демонам, волоча за собой оружие. Солдаты набрасываясь на тварей, не заботясь о самих себе и даже самые страшные раны не могли убить их, так как воины были уже мертвы.

- Мои слуги отвлекут тварей, уходим! - крикнул некромант.

- Назад! - поддержал колдуна Колд, последним из живых отступая к авангарду отряда. Храмовник оглянулся и, увидев, что все последовали его приказу. Убедившись, что никто не остался на месте, он и сам поспешил к воротам обители, предоставив оживленным мертвецам отвлечь противников.

Гиритцу была противна магия некроманта, но сейчас он понимал, что колдун спас их всех, пусть даже и вернув к жизни воинов Ариарда, что само по себе являлось омерзительным, для разума храмовника.

Неожиданно на ум бездушного пришла невеселая мысль о том, что некромант, при всем своем умении не сможет поднять его павших братьев. Гиритцы плохо подвергались магическому воздействию, включая и некромантию. Темная магия колдуна не могла осквернить останки павших монахов, но сейчас, когда каждый клинок был на счету, это радовало Колда в меньшей степени. Хотя сам он и предпочел бы, после смерти отправиться сразу к Гириту, а не оказаться в ледяной хватке некроманта, но готов был на все, если бы это помогло правому делу.

Отринув ненужные мысли, Колд очистил свой разум и кое-как, стерев с лица начавшую запекаться кровь, ускорил шаг.

Окликнув Алиру, Эгистес развернулся в сторону крепости, чувствуя, как обрываются жизни живых существ, сражавшихся за его спиной. Бледные губы некроманта тронула зловещая ухмылка.

* * *

- К смерти и славе! - взревел Скар, вздымая к небу свои топоры, выполненные в виде волчьих голов, сжимающих в зубах острые лезвия, похожие на вытянутые серебряные полумесяцы.

- Сквозь ливень крови! - подхватили клич зверолюда его воины.

Шаманы и маги ударили по наседающим противникам еще раз, после чего, опасаясь задеть своих соратников, переключились на тех тварей, что копошились ближе к стене обители.

Скар первым врубился в гущу демонов и оскверненных, неистово вращая оружием и радуясь каждому удачному удару. Сила, подаренная великой Праматерью, разгоралась в его теле все ярче и ярче, а кровожадный голод воина теперь был сравним с ненасытностью самой Урсулы.

С нечеловеческой силой топоры зверолюда обрушивались на врагов, одинаково легко рассекая и оскверненную и демоническую плоть. Рядом с ним, бок обок, бились его братья по крови, среди которых то и дело мелькал силуэт Миаджи, легко узнаваемый из-за ярко красных волос.

Демоница, при помощи длинных, похожих на стилеты, когтей расправлялась со своими сородичами, не испытывая при этом ни капли сожаления. Она смеялась, каждый раз, когда теплая кровь попадала на ее кожу, и воинственный вой зверолюдов вторил ее смеху.

Оставив магическую поддержку зверолюдов Хаграну и Аркису, Таллаг бросился в ближний бой. На ходу он заметил размахивающего молотом Фалконом, и орудующего двуручным мечом Гириона.

Храмовники и их братья из отряда Алектиса, взяли на себя правый фланг, вплоть до острия атаки, тогда как на левом сражались обычные солдаты при поддержке жрецов которым, судя по всему, требовалась помощь.

Похожая на смесь старухи и паука тварь, пронзила лапами одного из солдат и швырнула тело в плотный строй воинов, опрокинув несколько человек и сломав боевой порядок.

В образовавшуюся брешь тут же хлынула толпа разномастных монстров, жутких пародий на человека, исковерканного Бездной по ее безумной прихоти: истерзанные тела покрывали ужасные наросты, рога и струпья, язвы и кровоточащие раны перемешивались с чешуей, шерстью и обрывками плоти. Кто-то из оскверненных сохранил подобие человеческого лица или конечностей, а кто-то превратился в создания из кошмаров с глазами по всему телу или огромной пастью поперек груди.

Таллаг не успел точнее рассмотреть провравших строй тварей - ему стало совершенно не до этого. С яростным шипением на Буревестника накинулась та самая иссохшая паукообразная старуха, с бельмами вместо глаз и острыми клыками в трех ртах, казавшимися несуразно огромными на обвисшем и удлиненном подбородке.

Зверолюд встретил оскверненную, некогда, определенно, бывшую человеком, сверкающей молнией, с треском выпустив искрящуюся нить в безобразное тело. Заклинание шамана ударило в обвисшую грудь, опалив дряблую, покрытую пятнами кожу и старуха завопила от боли и досады. В следующее мгновение ее крик оборвал Громовержец, с чавкающим звуком врезавшийся в покатый лоб. Таллаг дернул цепь на себя, и зачарованное оружие вылетело из раны, отломав солидный кусок черепа, и вернулось в руку владельца.

Зверолюд еще дважды ударил молнией по тварям, терзающим тела солдат, пытавшихся отбить одного из жрецов: бедняге не повезло и какая-то тварь, пробила его грудь острым хвостом, подняв корчащего человека над полем битвы, словно ужасающий стяг. Понимая, что ни жреца, ни солдат уже не спасти, Таллаг призвал на помощь великую Праматерь и все свои силы, обрушив на демонов настоящую бурю молний, обугливающих безобразные тела и расшвыривающих их во все стороны.