Суженый смерти (СИ)

   - Тебе это что-то подсказало? Может, вспомнишь, на что в книге указывал твой сон?

   - Ни на что именно, просто на саму книгу. У меня пока нет мыслей. Не буду говорить, что я никогда не слышал подобного мифа, это и так ясно. Вы читайте, а я буду слушать интуицию. У вас есть блокнот и ручка? Буду конспектировать.

   - Сейчас найдем. Если будут мысли, тоже пиши.

   - Договорились.

   Следующим пунктом были записки Геродота о некоемом скифском племени нервов, которые раз в году превращались в волков и жили в этом обличие несколько дней. Потом записи Геродота и Гесиода о псоглавцах. Далее статья была посвящена опытам римлянина Галена над одним из своих пациентов, которого он считал самым настоящим оборотнем. Потом отрывки из поэмы Вергилия Алфесибей, где говорилось о некоемом Мерисе, оборачивающемся волком и живущим в лесах.

   Затем, одна за другой, следовали скандинавские саги. "Видение Гюльви", "Вороново заклинание Одина", "Сага о Вельсунгах", "Первая песнь о Хельги убийце Хундинга", "Сага о Гиббоне", "Сага о Сигргарде отважном", "Сага о Сигргарде и Вильбранде", "Сага о Скъельдунгах", "Сага об Али Пятнистом", "Сага об Ульфхаме", "Сага о Тьоделе", "Сага о Йоуне Игреце", "Сага о Торстейни Оскалившемся" и, наконец, "Стренглейкар". Отрывок из первой саги Александр даже удосужился вкратце записать. Это была "Сага о Вельсунгах", где говорилось об отце Зигмунде и сыне его Синфьотли, которые, бродя по лесу, решили заночевать в брошенной лачуге. Но она лишь казалась ничейной, так как номинально принадлежала сыну местного конунга, которому принадлежали и валяющиеся на полу хижины проклятые волчьи шкуры. Переночевав, батя с сынком решили эти шкуры благополучно подмотать (ну правильно, хороший викинг лишнего не упустит), и надели их. Но каково же было удивление воришек, когда шкуры превратили мужчин в двух волков. Поначалу они испугались, потом примирились, и в конце концов решили разойтись в разные стороны, но в случае опасности звать друг друга на помощь. Синфьотли, самонадеянный, но сильный юнец, нарвавшись на охотников, решил не звать никого на помощь, а сам справиться с опасностью, и разорвал одиннадцать человек, чем очень гордился. Разъяренный батя, когда узнал об этом, загрыз своего сынка и, на этом бы истории конец, если бы Один, которому понравилась выходка воина, не снарядил своего верного посланца ворона, дабы тот принес на трупик Синфьотли излечивающий листик какого-то растения. Синфьотли пришел в себя, они с батей помирились, по прошествии десяти дней проклятье исчезло, и любители халявы снова стали людьми. Шкуры были сожжены, чтобы подобное не повторялось. Больше Александр не записывал ничего кроме названий, потому как во всех дальнейших сагах он не видел ни крупицы чего-то полезного. Везде проклятие, обман; всевозможные матери, отцы, братья, сестры, дяди, тети, дедушки, слуги и рабы. И все коварные, злые, и через одного либо колдуны, либо оборотни. А уж от имен собственных даже привычного Анатолия Викентиевича пробила икота, настолько он ломал свой язык. Зигмунд, Гуннар и Брунгильда были самыми простыми.

   - Кто им такие фамилии выдумывал? - Александр перечитывал написанное.

   - Это народные легенды, написанные неизвестно кем и неизвестно когда. Их передавали в устной форме.

   - Охренеть. Это же какая память должна быть? А, я понял: голодные викинги произносили имена и фамилии, держа во рту горячую картошку, или половину кирпича, чтобы история выходила брутальней, - он не выдержал и засмеялся.

   - Я скажу даже больше - их пели, - профессор ухмыльнулся.

   Смех Александра оборвался на удивленной ноте.

   - Я бы себе язык отрезал, если бы подобное попросили спеть, - он повел головой. - Да уж...

   - Твои мучения окончены, мы переходим на латынь.

   И снова понеслись "интереснейшие" истории, теперь уже романы бретонского производства. Первым был "Гийом де Палерн". В нем злая мачеха с помощью колдовской мази обратила сына короля в оборотня, и он, бедняга, маялся своей зверской сутью, так как оставался чистым душой. Далее шло "Лэ о Бисклавре". В нем персонаж оборачивался в волка, что называется, ради бандитского форсу, но все планы заканифолила жена, свистнув колдовскую одежду, позволявшую суженному превращаться в человека, и благополучно скрылась с любовником. Бисклавр оставался волком, пока в конце концов не нашел жену с любовником (а главное с его одеждой, наверное, даже не стираной), после чего съел их и вновь стал человеком. Следующее "Лэ о Мелионе" было очень схоже сюжетом. Муж превратился в волка после примерки подаренного ему колдовского кольца жены, и, пока он не съел любовника жены, не мог исцелиться. Последний роман "Артур и Горлагон" рассказывал о самовольно оборачивающемся мужике, которого раскрыла любопытная жена. Он не хотел больше принимать человеческое обличие, разочаровавшись в женщинах, и ушел в лес, где начал новую жизнь. Наконец его нашел король, и волк стал любимчиком. Монарх догадался, что Горлагон законспирированный человек и помог найти хорошую женщину, ради которой волк снова принял подобающее обличие.

   Эти романы заняли еще час времени. На вопрос о мыслях, Александр лишь развел руками. Тогда профессор кивнул, и вновь принялся за книгу.

   - Теперь с романами покончено, мы переходим к фактам. Начнем с интересной истории, произошедшей в 1148 году, в черте города Женева, где оборотень за один присест разорвал 30 человек, большую часть которых составляли мужчины...

   Александр присвистнул.

   - Хоть наелся, я надеюсь? - смешок вышел натужным. Разорвать тридцать средневековых человек, пусть даже и половина из которых были мужчины, - это не в холодильник за тортиком заглянуть. Тогда люди носили при себе оружие, и знали, как им пользоваться.

   - Его не смогли поймать, как здесь пишут. Пришел и ушел.

   - Но тогда каждый имел при себе нож или меч. Неужели никто не смог убить оборотня?

   - Не буду говорить о том, что оборотня убивает лишь серебро, а кроме него только обсидиан может нанести не заживляемую рану, я приведу простую историю. Ты доверяешь римским хроникам?

   - Не знаю, я не историк.

   - А я доверяю, так как римляне были на удивление педантичны. В их хрониках говорится, когда Ганнибал переходил через Альпы, римское войско, сдерживающее его, было деморализовано следующим событием - через все войско, от края до края, промчался оборотень, убивая всех, кто подворачивался под руку. Его не смогли убить. Войско. Из края в край. Убивая обученных вооруженных мужиков, - историк чеканил каждое слово. - Это как тебе?

   Александр побелел. Теперь он более отчетливо понимал возможности тех, с кем приходилось иметь дело.

   - Читайте дальше, Анатолий Викентиевич.

   - Хорошо.

   Дальше шла своеобразная криминальная хроника средневековой Европы, а точнее раздел посвященный оборотням, их жертвам и процессам над теми, кого удалось поймать. Множество имен, фамилий, дат, краткого содержания допросов; названия деревень, городов, местечек и провинций. Александр конспектировал выборочно, и только самое интересное. Его интуиция ни разу не подала голос, молча игнорируя получаемую информацию.

   - Но не все же были оборотнями. Некоторые истории вызывают лишь омерзение фанатичной верой инквизиторов, готовых видеть монстров в душевно больных людях, и, не имея возможности добраться до настоящего злодея, ловить всех кто под руку попался, - Свечкин нервно дернул головой.

   - Ты прав. Я доподлинно знаю, что только лишь в одной Франции с 1520 по 1630 годы было сожжено, задушено, утоплено, четвертовано или обезглавлено свыше 30 тысяч человек, которых считали оборотнями. Как тебе такие цифры?

   - Будь они все оборотнями, на Земле от такого количества тварей царил бы ад. Европа бы вымерла.