Воля Императрицы

Она пристально посмотрела на свои ногти.

— Возможно, когда Сэндри отдаст свои земли на управление своему мужу, я поговорю с Амбросом о должности Имперского Управляющего. Если он с государством справится так же, как с её собственностью, то мы будем процветать. Хотя общаться с ним будешь ты, Иша.

Она встала на ноги, зашуршав лёгким шёлком.

— Поедешь с нами? У тебя будет возможность поговорить с Вимэйси Трис.

Маг улыбнулась:

— Для защиты у вас будет Кэнайл, Величество. А я буду здесь, готовя обереги для защиты ваших людей от силы чарошвейки, если дело дойдёт до применения силы. Я надеюсь, ради всех нас, что этого не случится. Чем больше я обдумываю то, что Леди Сэндри сделала со своими похитителями, тем больше меня беспокоит то, что она может сотворить в другом месте, если её к этому вынудить. Вы же не забыли, какие с этой четвёркой молодых людей связаны чудеса?

Императрица прислонилась к стене:

— Чудеса они творили вместе со своими наставниками, и когда между ними были взаимные узы, — терпеливо сказала она. — Я также не забыла отчёты об их поведении после возвращения в Саммерси, Иша. С тех пор они даже парами не творили магию сообща. У них была масса возможностей сделать это на пути сюда, или во время пребывания здесь. Вместо этого они ссорятся. Их связь разорвана. Без неё они — маги-одиночки. Вы с Кэнайлом не были бы самыми высокооплачиваемыми магами в империи, если бы не могли найти способ сладить с магом-одиночкой.

— А что, если вы вынудите их воссоединиться? — упрямо потребовала Иша. — У меня есть опыт общения с молодыми, не забывайте.

— Твои дети и внуки? Они — послушные мышки. Я-то как раз понимаю горячих юнцов, — ответила Берэнин. — Они всегда очень горды и весьма уверены, что их ошибки — страшнейшие преступления, известные миру. Эти четверо ничем не отличаются. Ты читала те же отчёты, что и я. Они ссорятся как брат и сёстры. Ты была бы рада позволить своей сестре или брату делить свой разум, будь ты на их месте?

Ишабал вздохнула.

— Ты осторожничаешь ради меня — хорошо. Именно этого я и хочу, — беззаботно сказала Берэнин, проходя в гардеробную.

Она бросила через плечо:

— Но не позволяй осторожности творить несуществующих чудовищ. Они — не великие маги, пока, а вы с Кэном — уже.

Ишабал покачала головой. «Я в этом не так уверена, как вы», — хотела она сказать своей императрице. «Я не могу получить вменяемые отчёты о том, что Браяр и Трисана делали в такой дали от дома. Я знаю только, что Даджа Кисубо потушила огонь, вытянув приток Сиф, и что она входила в три горящих здания, каждое из которых было больше предыдущего. Я также знаю, что Ведрис Эмеланский, мудрый и осторожный правитель, считает вашу симпатичную маленькую кузину своим главным заместителем. Даже без магии она умнее обычной восемнадцатилетней девицы, но ведь она — могущественный маг».

Иша собрала стопку отчётов. За все годы, сколько она служила императрице, она научилась только одному: Когда Берэнин что-то хотела, она могла быть неумолима. Она хотела, чтобы четверо юных магов остались в Наморне. Иша вздохнула, и подумала: «Ей никогда не приходит в голову, что есть такие люди — редкие, но они существуют, — которых не особо интересуют деньги, звания или слава. Надеюсь, что эти четверо — не такие. Трисана Чэндлер в любое время могла бы разбогатеть, если бы решила использовать магию на войне. Ну, возможно именно военная магия — а не нелюбовь к деньгам — заставила её отказаться от такой должности. Если мы предложим ей богатство, чтобы творить такую магию, какую она пожелает, то она, возможно, решит остаться. Стоит попробовать».

Сэндри делала вышитую ленту для Элаги, когда ощутила, что волоски у неё на загривке слегка защекотало. Миг спустя она услышала у себя в голове голос Даджи.

— «Тебе стоит одеться получше и спуститься вниз», — сказала ей Даджа. — «У нас гости».

— «Какого рода гости?» — поинтересовалась Сэндри.

Вместо того, чтобы рассказывать, Даджа ей показала. Через её глаза Сэндри увидела, как императрица вместе со своим двором поднимается по ступеням главного зала Ландрэгов. Даджа стояла и смотрела, в то время как Ризу, Кэйди, Фин и Джак бросились вперёд, чтобы поприветствовать Берэнин и своих друзей.

Сэндри также заметила, что мужчиной, стоявшим по правую руку от императрицы, был Першан фэр Рос. Она ответила:

— «Я иду».

— «Погоди минутку», — сказала Даджа. — «Разве это не тот молодой человек, с которым ты говорила, в тот день, в имперских садах? Шан? Почему он тебя интересует?»

— «Не обращай внимания», — парировала Сэндри, распахнув дверцы гардероба.

Она и забыла, что Даджа могла заметить, на кого именно она смотрит. Закрыв связь с сестрой, она позвала:

— Гудруни!

Её новая служанка вбежала в комнату. Впервые за три дня, с ней не было её детей.

— Где малыши? — спросила Сэндри, втягивая с себя невзрачное верхнее платье.

Её свежее нижнее платье из белого льна пойдёт для встречи в глубинке, но никак не светло-синее шерстяное платье, которое она носила сверху. Она осмотрела свою одежду. «Синий шёлк, синий шёлк, синий атлас», — думала она, перебирая пальцами свои лучшие платья. «Почему у меня всё синее? Ах».

Она нашла платье из тонкого сине-розового гофрированного шёлка. Сэндри осторожно вытащила его, и расстегнула пуговицы наверху, чтобы надеть платье через голову.

— Дети с Кухаркой, — ответила Гудруни, поднимая сброшенное платье.

Она положила его на кровать, и начала подтыкать розовый шёлк.

— Они боятся, что императрица заставит меня вернуться к их отцу.

— Она не может, — ответила Сэндри, пытаясь стоять неподвижно.

«Просто я три дня не уезжала дальше деревни», — сказала она себе, пытаясь найти оправдание неожиданному приступу суетливости. «Я хочу увидеть новые лица, вот и всё».

— Я заставила Амброса всё мне объяснить, пока ты забирала свои вещи, и он дал мне почитать своды законов. Никакая сеньор не может вмешиваться в то, как её вассалы обращаются со своими собственными людьми. Мои вассалы, мои простолюдины, отвечают лишь передо мной. Её Имперскому Величеству потребуется моё согласие, чтобы выносить решения по поводу тебя, а я этого согласия не дам. Это — моё право, согласно наморнской хартии дворянских привилегий.

Гудруни пожала плечами:

— Боюсь, что дети не осознают всех юридических тонкостей, — объяснила она, подводя Сэндри к табурету перед туалетным столиком. — Мне придётся придумать более простой способ объяснить им это.

Что-то в её словах отвлекло Сэндри от собственного внешнего вида.

— А ты беспокоилась, что она может заставить тебя вернуться? — спросила Сэндри, пока Гудруни суетилась по комнате, сначала ища подходящую под платье вуаль, затем взяв гребень.

— Немного, — призналась служанка, печально улыбнувшись. — Отсутствие у неё сочувствия широко известно, Клэйхэйм Сэндри. Она — одна из тех, кто не может поверить, что не у всех такой же сильный разум. Не зря люди говорят, что что-то нерушимо «как воля императрицы».

Она прикусила губу, и добавила:

— Я также думаю, что те, кто похищал Её Имперское Величество, были с ней гораздо обходительнее, гораздо осторожнее в избегании нанесения её вреда, чем те, кто крадёт женщин, не являющихся имперскими наследницами. Я думаю, что она, возможно, имела больше возможностей для побега, поэтому она полагает, что у других они тоже есть.

— О боже, — прошептала Сэндри.

Ужаснувшись, она подумала: «Это страшно похоже на правду. Никто не захочет портить будущую жену, которая однажды может стать императрицей, но отвергающая местного мельника малоимущая девушка — совсем другой коленкор. Готова биться об заклад, Халмар связывал Гудруни гораздо крепче, чем кто-либо связывал Берэнин».

Она наблюдала за Гудруни в зеркале, пока та сноровисто поправляла Сэндри волосы, а потом прикрепила вуаль к её блестящим коричневым локонам. «Она явно стала увереннее в себе с момента нашей первой встречи», — сказала себе Сэндри. «Хорошо, что я её наняла, и сказала её мужу, что больше у него на неё нету прав».