Воля Императрицы

Она послала импульс по их тончайшей магической связи, чтобы её появление не было неожиданным, затем вошла к нему в помещение. Перед Браяром была встроена батарея бутылочек, в каждой из которых содержалось зерно магического огня. В трёх из них, находившихся в стороне, находилось нечто большее, чем зерно. Стоя, обхватив одну из бутылочек ладонями, Браяр пробуждал зелёную силу растений, из которых было сделано её содержимое.

— Ты тут замёрзнешь в этом платье, — сказал он, не поднимая взгляда.

Сам он носил одежду из толстой шерсти.

— И вообще, зачем ты меня беспокоишь? Я думал, что ты учила Жэгорза медитации, а детей Гудруни — грамоте.

— Жэгорз прячется в шкафу в твоей комнате, — спокойно сказала Трис.

Её начинало знобить.

— И почему же, во имя Зелёного Человека, он это делает? — рассеянно поинтересовался Браяр.

Магия в бутылочке налилась яркой силой.

— Он боится, что твоя подруга, императрица, узнает обо всём, что он подслушал, и решит его казнить из соображений государственной безопасности, — ровным голосом продолжила Трис. — Он убеждён, что она знает о каждом слове, которое он уловил.

— Ну что за остолоп, — ответил Браяр. — Даже если бы она могла это сделать, а она не может, императрица ни разу в жизни его не видела.

— Он убеждён, что может увидеть, поскольку она сейчас в летней зале, — сказала Трис. — Это ты средство от несварения обновляешь, так ведь?

Голова Браяра резко взметнулась вверх. Он уставился на Трис:

— Здесь? Она здесь?

— Я так и думала, что это привлечёт твоё внимание, — пробормотала Трис. — Она здесь, и она спрашивает о тебе. Возможно, тебе следует переодеться.

Браяр бегом бросился из комнаты. Качая головой, Трис подошла к лекарству, с которым он только что закончил работать, и сделала на этикетке отметку, чтобы замковые служащие знали, что это лекарство было усилено. Она не спешила уходить, убедившись сперва, что остальные лекарства, которые он обработал, тоже были помечены, и возвращая нетронутые лекарства обратно на полки. Не смотря на холод, она не стремилась вернуться в суету и толкотню наверху. Там сквозняки наполняли её уши лепетом придворных с самого их прибытия.

«Жаль, что я не могу спрятаться в шкафу, как Жэгорз», — подумала она, походя обновляя холодильные заклинания в комнатах. «Но нет», — со вздохом добавила она, «я — маг. Маги должны спокойно принимать такие вещи».

Браяр едва заметил Жэгорза, когда распахнул свой шкаф и схватил первые попавшиеся ему на глаза приличные рубашку и штаны. Он закрыл шкаф, затем вспомнил, что ему нужна накидка. На этот раз, открыв дверцы, он заметил забившегося в самый дальний угол Жэгорза.

— Она — не маг, — сказал он мужчине. — Она не может видеть то, что у тебя в голове, даже если бы ты мог отделить то, что она хочет оставить в тайне, от кучи того, о чём она не беспокоится.

Он оставил шкаф открытым, и начал стягивать с себя рабочую одежду.

— Тебе легко говорить, — огрызнулся Жэгорз. — Ты не слышишь все обрывки и куски, которые слагаются в одно чудовищное целое.

Натягивая штаны, Браяр спросил:

— И что, ты что-то сложил вместе? Что-то чудовищное и целое, имеющее смысл?

— Я смог бы, — настаивал Жэгорз. — Если бы приложил к этому усилия.

Браяр застегнул пуговицы на длинных рукавах своей рубашки.

— Старик, твой разум — в тысяче мест. Ты потерял его в болоте слов и видений, — сказал он не без сочувствия. — Никто не сможет использовать их тебе во вред, пока ты не сложишь их вместе и не расскажешь кому-то. Ты вообще хочешь это сделать?

Жэгорз немного выпрямился:

— Нет, — медленно ответил он. — Там слишком много, и всё так запутано.

Он потёр свой костлявый нос.

— Ты не думаешь, что кто-то может меня пытать, чтобы я выдал это всё, а потом уже сложить что-то вместе из этого?

— Они будут так же перегружены, как и ты, — сказал Браяр, натягивая сапоги. — Зубы Лакика, Жэгорз, ты в таком состоянии провёл тридцать лет. В твоей бедной, выжившей из ума башке всё смешалось. Только какой-то другой безумец захочет попытаться выудить оттуда что-то подлинное.

Он взял свой носовой платок, и лишний раз протёр свои сапоги, добавив блеска потускневшим местам.

— Если ты думаешь, что она такая могущественная, то покинь Наморн.

— Просто покинуть Наморн? — повторил Жэгорз, выпрямившись ещё больше.

Браяр поднял взгляд, увидел, что грозит его одежде, и отодвинул её подальше от безумца. Хотя умом он знал, что Сэндри сшила его одежду так, чтобы та сопротивлялась заурядным попыткам её смять, сердце его волновалось за красивые вещи.

— Просто покинь Наморн, — сказал он. — Нет Наморна — нет императрицы. Нет императрицы — нет палачей с приносящими боль кольями, и щипцами, и заклинаниями, которые тебя ждут не дождутся. Ты не услышал достаточно ни в какой другой стране, чтобы был смысл тебя преследовать — только здесь.

Он вдел плечи в накидку, и взглянул в зеркало. Одним из преимуществ его очень короткой стрижки было то, что никогда не нужно было причёсываться.

— Как ты думаешь, мне стоит отрастить усы?

Не услышав ответа, он огляделся. Жэгорз сидел, наполовину выпростав длинные ноги из шкафа, и по его щекам текли слёзы.

Браяр нашёл свои платки. Один из них он дал Жэгорзу.

— Тебе нужно расслабиться, — твёрдо сказал он Жэгорзу. — Если так и дальше пойдёт, то ты растрясёшь себя на части. Ну что теперь не так? Или тебя довела до слёз мысль об усатом мне?

— Так просто, — надрывающимся голосом ответил мужчина.

Он громко высморкался.

— Вы — ты, и Даджа, и Трис, вы берёте узел, который так долго вязался, и вы просто… разрубаете его. Я годами пытался его развязать, а вы его разрезали на куски буквально за несколько дней. Почему я этого не видел? У меня — годы взрослого мужчины, а вы — просто дети, но…

— Эй, осторожнее с «детьми», — посоветовал Браяр. — У меня вся жизнь ушла на то, чтобы избавиться от этого ярлыка. Буду благодарен, если ты это примешь во внимание.

Жэгорз снова высморкался.

— Ты сбросил с себя полудюжину имён, — сказал он приглушённым из-за платка голосом. — Но одно ты не потеряешь никогда, и оно — «друг».

— Ладно, хватит, — сказал Браяр, проверяя манжеты.

Эмоциональные разговоры всегда его смущали.

— Я пойду делать комплименты императрице. Ты можешь остаться здесь, но тебе будет гораздо удобнее в кресле, или на кровати.

Не оглядываясь, он покинул комнату, осторожно закрыв за собой дверь. «Ему станет лучше, когда он покинет Наморн», — подумал Браяр, труся вниз по ступеням. «Возможно, достаточно лучше, чтобы прилично прожить оставшиеся ему годы».

Достигнув первого этажа, он подумал: «Кому-то следует тщательнее искать необычных, вроде нас, до того, как они станут такими, как Жэгорз».

Императрицу и её придворных он нашёл в летней зале замка, той, которая получала больше всего света, и на террасе снаружи. Берэнин сидела в кресле у перил террасы, где она могла наслаждаться запахом роз, поднимавшихся вдоль каменных перил из сада прямо под ней. Браяр приблизился к ней, и глубоко поклонился, призывая к себе розу с ещё не раскрывшимся бутоном. Императрица отодвинулась в сторону, когда лоза протянула к Браяру свой покрытый шипами отросток. Бутон набух, затем раскрылся по мере своего приближения, открыв взорам своё кроваво-алое сердце. Браяр осторожно срезал цветок своим карманным ножиком, обрезав шипы и залечив надрез на основной лозе, прежде чем отослать её обратно.

Маг Кэнайл стоял, прислонившись к каменным перилам рядом с императрицей. Он дёрнулся, когда лоза проползла мимо неё, и серебряное пламя его защитной магии собралось вокруг его ладоней и глаз. Когда он осознал, что это была работа Браяра, а не угроза для Берэнин, Кэнайл притянул пламя к себе, но не позволил ему впитаться себе обратно под кожу, пока лоза не вернулась на место.