Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

– Но как же мог чужак узнать об этом еще ночью?

Только тут до главного инспектора дошел смысл вопроса. Он выпрямился в кресле, вздернул голову, стараясь придать своему лицу обычное надменное выражение, но кожа на щеках немного побледнела.

– Ты думаешь, это месть за убийство колдуна?

– Не знаю, господин, – отвел глаза седак. – Но уж очень похоже. Мы его почти тридцать дней ловим. И за это время он убил только старого Небубиса, после того как тот стал издеваться над Тусетом. А тут сразу трое. Почему?

Прежде чем хозяин кабинета успел чтото сказать, в дверь настойчиво постучали.

– Кто смеет мешать важному разговору!? – зарычал Раату, бешено вращая глазами.

– Важные новости, господин, – послышался знакомый голос старшего мождея.

– Заходи!

Моотфу двумя широкими шагами пересек кабинет и припечатал широкой ладонью к столу квадратный лист папируса. Вздрогнувший от удара главный инспектор откинулся назад, качнувшись на задних ножках кресла.

– Вот! – прошипел стражник.

Куда только делась его самоуверенная веселость и щегольской вид. Пухлые губы плотно сжаты, прищуренные глаза метают молнии, юбка грязная, руки и ноги в пыли.

Хозяин кабинета наклонился вперед.

– Могучий воин Сета. И что?

– А на другой стороне это!

– Молитва Убису и песнь Осирсу, – пробормотал Раату.

– Чужак поминает умершего Тусета, – тихо сказал Карахафр.

– Думаешь, он на самом деле мститель бога? – зарычал старший мождей, бросаясь к седаку.

Помощник старшего писца поднялся и смело встретил бешеный взгляд стражника.

– С каких пор нашим богам понадобилась помощь иноземцев?! – фыркнул Раату. – Этот папирус можно купить в любом храме. А надпись сделал тот, кто ему помогает!

У Карахафра имелось свое мнение по этому поводу, но он счел полезным промолчать. Моотфу крепко сжал кулаки и ударил ими себя в грудь.

– Небраа! Где этот жирный помет осла и собаки? Мы перерыли весь город! Перетрясли пригороды!

– Он мог сбежать по суше? – предположил седак. – Например, уйти пешком в Дельту. Чтобы потом оттуда перебраться в Нидос.

Старший мождей вдруг както сразу успокоился.

– Небраа долго пешком не пройдет. Он слишком толстый и глупый.

– Что же ты никак не поймаешь этого дурака? – ехидно осведомился главный инспектор.

Моотфу обиженно засопел.

– Жить захочет, на карачках поползет! – уверенно заявил седак. – Пока не поздно нужно послать людей перекрыть северные дороги.

– Не нужно, – покачал головой Судья людей. – Беглецов там уже ждут.

– Кто? – встрепенулся старший мождей.

– Солдаты корпуса Моот, – ответил Раату и, наслаждаясь произведенным эффектом, разъяснил: – Я отправил письмо моему другу Джедефгорну в лагерь Абаз. И попросил его выставить посты на всех дорогах к Дельте и задерживать всех подозрительных.

– А разве корпус не ушел в поход вместе с принцем Айхмосом? – удивился Моотфу.

– В лагере осталась пара сотен ветеранов, которым уже тяжело месить песок Банарской пустыни, – сказал главный инспектор. – Пусть старички разомнутся.

– Хвала всем великим богам! – Карахафр воздел руки к потолку. – И твоей великой мудрости, господин! Да наградит тебя всеми благами АмошРаа, Ануб и Сет!

– Хвала, – согласно кивнул старший мождей и тут же встрепенулся. – Значит, нам нужно отправить погоню на юг! Вдоль Великий реки.

– И пошли своих людей с гвардейцами сепаха! – тоном приказа произнес Раату. – Думаю, они захотят отомстить убийцам своих товарищей.

– Конечно, господин! – хищно усмехнувшись, начальник стражников поклонился.

– Постой! – окликнул его главный инспектор. – Пусть ктонибудь отправится в лагерь Абаз. Вдруг солдаты уже схватили преступников.

– Слушаю, господин, – Моотфу вышел.

– Небраа сушей не пойдет, – уверенно заявил Карахафр.

– Возьми табурет и садись, – усмехнулся Раату. – Я знаю. Но надо же чемто занять нашего красавца.

– Преклоняюсь перед твоей мудростью, господин.

– Завтра плоты с рабочими прибывают в Абидос, – нахмурился главный инспектор. – В городе уже сегодня собрались люди, готовые присоединиться к ним. По докладам старост и писцов больше двухсот человек готовы плыть в Амошкел. Нужно написать прошение ко двору государя. Пусть на следующий год разрешат оставить на складах Дома людей больше зерна. Но это тебя не касается.

Раату пристально взглянул на притихшего седака.

– Я думаю, Небраа попытается пробраться на плоты, затерявшись среди рабочих. Ты должен любыми путями поймать его живым.

– Если там будет Моотфу, – напомнил Карахафр. – Его люди не станут меня слушаться и могут пристукнуть толстяка.

– Думай сам! – раздраженно отмахнулся Судья людей. – И не забывай о чужаке. Как ты собрался его ловить?

Помощник старшего писца рассказал, что приказал бывшей служанке Небраа и портному Анубенху немедленно сообщить, если вдруг слуга колдуна к ним заявится.

– Я дал им сонное зелье, которое они добавят в пиво, чтобы угостить чужака, – похвалился своей выдумкой седак, но, заметив неудовольствие начальства, поспешно добавил. – Еще я говорил со слугой из храма Сета. Его брата схватили за драку на рынке. Если его пощадят, он будет рассказывать мне все, что происходит в храме.

– Кто его брат?

– Рыбак Усинар Кривая нога, – виновато опустил глаза Карахафр.

– Да он же набил мору писцу из Дома земли! – вскричал главный инспектор, потом посмотрел в потолок, пошевелил губами. – Скажи, что он получит десять палок.

– Спасибо, господин, – поклонился седак.

– У кого донос Минхотепа? – вдруг поинтересовался хозяин кабинета. – У чужака или Небраа?

– У Небраа, – уверенно заявил помощник старшего писца. – Чужаку от него мало пользы.

– Иди! – удовлетворено кивнул Судья людей. – Но не забудь, что тебя тоже ждут палки!

– Я приму все, что заслужил, господин, – смиренно ответил Карахафр, пятясь спиной к двери.

Главный инспектор погрузился в чтение очередного папируса. Но не успел сосредоточиться, как в кабинет робко протиснулся старший писец.

– Чего тебе?

– Простите, мудрый господин, что отвлекаю вас от важных занятий, – привычно забубнил тот. – Но дело не терпит отлагательств, и решить его можете только вы.

Судья людей обреченно вздохнул, скрестил руки на груди поверх массивного золотого ожерелья и приготовился слушать.

– Колдун Тусет умер…

– Знаю.

– Что прикажете делать с телом?

Главный инспектор крякнул. Вопрос действительно очень сложный. Колдун приговорен к казни не предусматривавшей похорон. Но он, не дождавшись воли живого бога, умер своей смертью, а не в зубах крокодила. Как быть с погребением? Продолжать ждать решения государя и оставить тело в тюрьме? Но труп начнет разлагаться, если не принять соответствующих мер. То есть забальзамировать преступника за счет казны живого бога? А если просто оставить его в подвале, пока не придет ответ из столицы? Вряд ли трупный смрад понравится узникам. Но на них можно и наплевать. А вот, что скажут горожане, если оставить гнить тело келлуанина? Раату хорошо знал своих соотечественников. Простой народ никогда не будет бунтовать против воли живого бога. Но вот с его слугами он порой не церемонился, и случалось, что за беспорядки наказывали не только самих бунтовщиков, но и тех, по чьей вине они возникали. Что если в свете последних событий государь помилует Тусета, а они бросят его тело без надлежащего погребения?

Судья людей размышлял. Старший писец молчал, только надоедливое жужжание мух нарушало тишину начальственного кабинета. Раздосадованный Раату сбил докучливое насекомое, и тут лицо его просветлело.

– Боги прервали жизнь колдуна! – важно проговорил он. – Убис сам забрал его душу на суд Осирса.

– Да, господин, – согласно кивнул старший писец.

Судья людей торжественно выпрямился в кресле.

– Повелеваю похоронить тело Тусета со всеми подобающими церемониями!

– Слушаю, господин!

– Предать тело земле на кладбище храма Сета! В день смерти Тусет продолжал оставаться его вторым пророком.