Семейное дело

— Так, значит, есть что-то еще? — спросила она.

— О да, да. — Мириам замолчала. — Но как раз сейчас я не хочу говорить о нем.

— Он так неприятен? Он…

— Я сказала, что не хочу говорить об этом! — оборвала она. И минуту спустя добавила: — Извини. Нет, он совсем не так плох. Понимаешь, ты просто никогда не могла удержаться и не выговаривать мне по поводу мужчин, а я именно сейчас не нуждаюсь в этом. Все очень запутано, и дела мои достаточно плохи и без нотаций.

— Замечательно. — Полетт состроила гримасу. — Хорошо, стало быть, мне не следует расспрашивать о твоем загадочном дружке. Я правильно поняла? Твоя семья считает тебя нашедшейся наследницей. И, замечу, считает необходимым обращаться с тобой чертовски не похоже на то, как это описано в сказках. Ты могла бы сказать им, чтоб отцепились, но, во-первых, они не отстанут, а во-вторых, у них полно денег. И в третьих, ты встретила человека, который не бросился душить тебя после пяти минут знакомства.

— Поли…

— …Извини, но он замешан во всем этом. По-твоему, это не объективное резюме?

— Весьма. — Мириам знаком велела официанту принести счет. — Вот почему мне нужно было сбежать от всего этого хотя бы на день. Я не пленница. Просто считаюсь драгоценной вещью. Или чем-то в этом роде. — Она нахмурилась. — Это полное безумие. Даже их деловые операции! Напоминает что-то из Средних веков. Они технически отстают на три столетия, я уже ничего не говорю о всякой глупости, связанной с культурой. Голый меркантилизм с нулевым стартовым капиталом, не считающийся ни с чем, в то время как они еле-еле завели банковское дело, но не позаботились еще о компаниях ограниченной ответственностью. Они все беспредельно примитивны, не говоря уж о бесполезной трате ресурсов, но упорно продолжают идти своей дорогой. Я и раньше видела подобные компании; рано или поздно кто-нибудь приходит и съедает их завтрак. Им нужно более значительное поле деятельности, если только мне удастся придумать, какое…

— Хо-ро-шо. Ты это сделаешь, Мириам.

Принесли счет, и Мириам выложила пятьдесят долларов прежде, чем Полетт успела запротестовать.

— Идем. — Она встала; Полетт последовала ее примеру.

— Неужели я только что видела это? Видела ли? Мириам Бекштейн раздает тридцатипроцентные чаевые? Что, черт возьми, с моими глазами?

— Я хочу уйти из этого ресторана, — решительно заявила Мириам. И продолжила уже на ходу: — Деньги больше не имеют для меня особого значения, Поли, разве ты не заметила эту «мелочь»? Я так богата, что могла бы купить «Прогнозы инвесторам», если бы захотела… только это нисколько не ослепляет меня, потому что мои проблемы не связаны с деньгами. Среди семей существуют фракции, группировки. Одна из них явно хочет моей смерти. Им капал хоть и небольшой, но приятный доход от акций моей матери в Клане; появилась я, и расстроила множество планов. Другая фракция хочет выдать меня замуж. У короля есть слабоумный сынок-принц, Поли, и знаешь, что самое интересное? Думаю, мой старый дурак дядя хочет попытаться пристроить меня за него.

— Ах ты, бедная малышка. А разве у них еще нет поправки о равноправии?

— О горе мне, несчастной, у этих «гангстеров» нет даже конституции, — с чувством сказала Мириам. — Это совершенно другой мир, и женщины вроде меня получают… черт возьми, здесь впору вспомнить арабов. Королевские семьи Саудовской Аравии. Они являются сюда в дорогих костюмах и лимузинах, покупают огромные поместья и множество цацек, но при этом думают не так, как мы, и, вернувшись домой, сразу погружаются в Средневековье. Как бы ты себя чувствовала, если бы в одно прекрасное утро проснулась и обнаружила, что ты саудовская принцесса?

— Хреновато, — созналась Полетт, — если учесть, что я наполовину итальянка, наполовину армянка, на сто процентов из крестьянской семьи и чертовски счастлива здесь, в Соединенных Штатах Америки, где даже крестьяне входят в средний класс и становятся менеджерами и юристами без диплома. Но да, кажется, я понимаю, откуда ты явилась. — Полетт сурово взглянула на Мириам. — И у тебя проблемы, — сказала она. — Хотя я бы больше беспокоилась из-за банды, которая хочет убрать тебя с дороги, чем из-за опасности оказаться замужем за принцем-Само-Очарование. По крайней мере у них есть деньги. — Она состроила гримасу. — Если бы я обнаружила давно потерянную семью, они — с учетом моего везения — первым делом попросили бы одолжить им сто долларов до получки. И только затем взялись бы грозить мне смертью.

— Ты могла бы вспомнить, что я говорила про контрабанду, — заметила Мириам. — Я не хочу оказаться в этом дерьме. И чертовски беспокоюсь из-за событий прошлой недели. Не было ли с тобой каких-то других происшествий?

— «Происшествий»? — Поли определенно рассердилась. — Ну, не знаю, если ты это так называешь… Кто-то ограбил мою квартиру. Позавчера.

— Вот дерьмо. — Мириам приросла к месту. — Извини. Ужас, да?

— Но не «ужас, ужас!» — выдавила Полетт. — Меня, к счастью, не было дома. Полицейский сержант сказал, что все очень профессионально. Перерезали телефонную линию, высверлили и удалили замок, вошли и перевернули все вверх дном. Забрали компьютер и все диски, какие сумели найти. Обшарили книжные шкафы, перерыли нижнее белье… и не тронули мою резервную кредитную карту и срочный банковский депозит. Они явились не за деньгами, Мириам. А что думаешь ты?

— Что я думаю? — Мириам остановилась посреди тротуара. Полетт поджидала ее. — Что ж… пока ты еще жива, — медленно проговорила она.

— Жива… — Полетт уставилась на нее.

— Поли, эти парни играют круто и без правил. Они оставляют мины-ловушки. Ты идешь в дом, который они перед тем незаконно обыскали, открываешь дверь, и она вдруг взрывается у тебя под носом… или, что тоже нельзя исключить, кто-то из этих парней поджидает тебя, вооружившись пистолетом. Вдобавок он может мигом исчезнуть с места действия, бросив один-единственный взгляд на татуировку у себя на запястье. Либо я ошибаюсь, либо то дерьмо, в котором замешан Джо Диксон, не имеет ничего общего с Кланом и они просто послали к тебе наемников, чтобы не столько сделать что-то, сколько напугать.

— Это ты меня так успокаиваешь? Пустой номер!

— А ты успокойся. Я серьезно. Если ты до сих пор жива, значит, они не видят в тебе угрозы. Они не нашли диск, так что скорее всего на этом все и закончится. Если же ты хочешь вообще покончить с этим, просто скажи. Я отыщу этот диск, сожгу его, и ты навсегда выпадешь из чьего бы то ни было поля зрения.

Полетт вновь двинулась следом за ней.

— Не искушай, — напряженно сказала она. Затем остановилась, повернулась лицом к Мириам и резко спросила: — А что собираешься делать ты?

— Надеялась на твою помощь. — Мириам помолчала с минуту и продолжила: — Ты нашла работу?

— Юристом без диплома? — Полетт пожала плечами. — Такой работы я не нашла, но сегодня днем опять ходила на собеседование, — смущенно добавила она.

— Хорошо. — Мириам помолчала. — А ты не хотела бы приступить к другой работе? Сегодня же?

— А что делать? — очень осторожно спросила Полетт.

— Быть моей независимой, мобильной и абсолютно законной страховкой, — сказала Мириам. — Мне нужен агент… в общем, кто-то, кто может работать для меня на этой стороне, когда я «заперта», как принцесса Лютик, во дворце, где вместо сортиров дыры в стене наружу. Ты ни в чем не замешана, у них на тебя ничего нет, и теперь, когда мы знаем, кто нам противостоит, мы можем не сомневаться, что твое положение не изменится. То, что я подразумеваю под работой, будет включать главным образом работу с неворованными, совершенно законными грузами, которые я хочу продать. Ведение учета, оплату налогов и общее делопроизводство, как того требует легальный импорт-экспорт. А сверх того — регистрация и хранение некоторых данных, очень точных и подробных данных, и там, где семьи не смогут добраться до них… без того, чтобы быть пойманными за руку. — Мириам вновь остановилась, раздумывая. — Я же могу платить, — добавила она. — Считается, что теперь я очень богата.