Семейное дело

— Здесь выход на крышу. — Она озадаченно нахмурилась. — Разумеется, она всегда заперта.

— Разумеется. — В этой двери были более современная замочная скважина и, соответственно, замок. Но когда Мириам повернула ручку и потянула дверь, та открылась, впустив холодный порыв сырого воздуха. — Я думаю, ты права, она ведет на крышу, — добавила Мириам, — но меня всегда интересовала одна простая вещь: куда ведут незапертые двери… Понимаешь, о чем я?

— Бр-р. — Бриллиана вздрогнула. Она, заметила Мириам, была одета не для подобной прогулки.

— Подожди здесь, — распорядилась Мириам и, не останавливаясь, вошла в дверной проем. Каменные ступени плотной спиралью уходили вверх, в темноту. Она поднималась скорее на ощупь, чем глядя под ноги. «Я, должно быть, сейчас выше потолка безопасного склада-двойника», — прикинула она. На самом верху холодный ветер ударил ей прямо в лицо. Она повернулась и посмотрела вдоль остроконечного взлета крыши, мимо навесных бойниц и разбросанных далеко внизу садов. И перед ней тускло озаренный искусственным светом раскинулся город с его узкими улицами и островерхими крышами, в высшей степени непохожий ни на что, виденное ею у себя дома. «Интересно, что они жгут?» — задумалась она на мгновение. А над всей этой картиной, взобравшись выше рваного ковра быстро несущихся белых облаков, повисла серповидная луна. «Кто-то совсем недавно поднимался сюда», — подумала Мириам и содрогнулась. Кругом были лишь леденящий холод, сырость и темнота. Идея забраться на крышу привлекала мало, и она повернулась и осторожно спустилась в относительное тепло обветшалой гостевой комнаты.

Бриллиана вздрогнула, когда Мириам вошла.

— Ой! Честное слово, вы напугали меня, миледи. Я так беспокоилась за вас!

— Думаю, я и сама перепугалась не меньше, — вздрагивая, заметила Мириам. Она захлопнула дверь. — Ну а теперь мы опять отправляемся в наши теплые комнаты, — сказала она. — Придется запереть нашу дверь на засов… изнутри. Идем. Хотелось бы знать, готова ли ванна.

Разумеется, ванна была готова, хотя Мириам еще предстояло обшарить свой багаж в поисках туалетных принадлежностей и выставить из комнаты трех слуг и двух придворных дам, прежде чем наконец раздеться и залезть в ванну. Однако вода в ней все равно остывала гораздо быстрее и засиживаться не позволяла. Казалось, бани здесь были главной поденной работой, и если бы Мириам не отправлялась время от времени на другую сторону, то и сама привыкла бы еженедельно устраивать помывку. По крайней мере она не собиралась пользоваться местным заменителем мыла, что было бы просто немыслимо.

Уперевшись ступнями в заднюю стенку камина-очага — которая каким-то чудом передавала тепло прямо через каменную кладку, — и обсыхая, она соображала, какого прогресса добилась. «Бриллиана, похоже, нормальная девочка, — задумчиво бормотала она про себя. — Может быть, я даже могла бы пристроить ее к Поли помощницей?» Хоть бы только Брилл пережила культурный шок! «А это не шутка», — упрекнула себя Мириам. Она выросла на музыке и фильмах о прошлом… Насколько ей пришлось бы тяжелее, если бы ее выбросило в некий эквивалент двадцать шестого века без возможности вернуться домой? Девчонка окажется беспомощной. Видела ли Бриллиана хоть раз электрический выключатель? Или телефон? Возможно… а возможно, и нет. «Я все забываю, что по одежке встречают… — упрекнула она себя. — И будет очень неправильно повторить здесь ту же ошибку».

Мириам вновь натянула джинсы и свитер… нахмурилась (Следует попросить Кару подобрать мне что-нибудь из одежды) и вернулась в гостиную. Слуги притащили откуда-то небольшой обеденный стол, сервированный серебряными приборами. В центре возвышался громоздкий канделябр.

— Великолепно! — похвалила она. Кара и Брилл стояли неподалеку от стола, и Кара безудержно хихикала. — Все готово, прошу садиться. Кто-нибудь заказал вино?

Вино заказывала Брилл. Еда, которую она же приказала доставить из находившихся далеко внизу и напоминавших пещеру кухонь, была еще съедобна. К тому времени как они покончили с двумя бутылками вполне приемлемого красного, Мириам отчетливо ощутила усталость, и даже Кара утратила склонность повизгивать, подпрыгивать и заканчивать каждое предложение на восторженной ноте.

— Думаю, пора спать, — сказала Мириам и решительно выпроводила всех из комнаты, прежде чем откинуть полог над своей кроватью, убрать грелку и зарыться в одеяла, как в нору.

На следующее утро Мириам проснулась очень быстро и — вот чудо! — без малейших следов похмелья. «Как огурчик», — с удивлением отметила она. Откинув полог, она села и обнаружила рядом с кроватью клевавшую носом девицу. «О-ох. Мне только что было так хорошо», — уточнила она.

— Можешь их пригласить, — сказала она, пытаясь убрать из своего голоса нотки смирения и покорности. — Я готова одеваться.

Кара вздрогнула.

— Сегодня у вас прогулка по оранжерее с леди Ольгой! — воскликнула она с восторгом. — Взгляните, что я для вас нашла!

Мириам взглянула… и подавила стон. Кара «нацелилась» на один из ее рабочих костюмов и серебристый топ.

— Нет, — сказала она, поднимаясь. — Принеси то, в чем я была вчера. Думаю, ничто не мешает мне так одеваться. Затем оставь мне нижнее белье и ступай.

— Но! Но…

— Мне уже тридцать два года, и двадцать восемь из них я одеваюсь сама, — объяснила Мириам, одной рукой мягко обхватывая Кару за спину и осторожно направляя к дверям. — Когда ты будешь нужна, я дам знать. — Оставшись одна, она на минуту прислонилась к холодной стене и прикрыла глаза. Молодость и энтузиазм! У нее это прозвучало как ругательство.

Мириам оделась, быстро и разумно, и вышла из спальни, чтобы тотчас наткнуться на Кару и двух служанок, поджидавших ее возле обеденного стола, накрытого к завтраку всего на одну персону. Она хотела запротестовать, но бросила взгляд в сторону Кары, прикусила язык и уселась за стол.

— Кофе или чай, что получится, — сказала она служанке. — Кара. Подойди сюда. Присядь. Расскажи, в чем дело.

— Считается, что я одеваю вас, — жалостным голосом сказала та. — Это моя работа.

— Прекрасно, прекрасно. — Мириам закатила глаза. — Ты знаешь, что я пришла с другой стороны? — Кара кивнула. — Если тебе будет от этого легче, скажи себе, что я старая сумасшедшая пьянчужка, которая еще пожалеет, что пренебрегает тобой. — Она улыбнулась, заметив удивление Кары. — Послушай, тебе необходимо знать обо мне кое-что: я не склонна ходить с фигой в кармане.

— С фигой? В кармане?

О боги!

— Если я считаю, что некто делает ошибку, я этого не скрываю. Но это не значит, что я тайно ненавижу или, того хуже, собираюсь изводить его. Не жди от меня ни того, ни другого, потому что у меня много своих забот, с которыми мне приходится справляться самой, а всякие интриги, вся эта хрень… — Она заметила, как у Кары округлились глаза. Только не говорите мне, что сквернословие здесь запрещено, — всего лишь пустая трата времени. Понятно?

Кара тряхнула головой.

— Тогда не грызи себя. Я вовсе не держу на тебя зла. Выпей чайку. — Мириам похлопала девушку по руке. — Все образуется. Ты говорила, что сегодня вечером прием. И, по твоим словам, мы приглашены. Ты хотела бы пойти?

Кара кивнула, очень медленно, наблюдая за Мириам.

— Прекрасно. Тогда ты идешь. Но, если не хочется, я не заставлю. Пока же ты надлежащим образом делаешь свою работу, когда это необходимо, а что касается меня, то все остальное время ты вольна делать все что хочешь. Ты понимаешь?

Кара вновь кивнула, но вся ее поза демонстрировала внутренний протест, а глаза были большими-пребольшими. «Черт возьми, не убедила», — подумала Мириам. И вздохнула.

— Хорошо. Сначала завтрак. — Гренки уже остывали. — А Брилл собирается на этот прием?

— Да, госпожа. — Кара как будто бы вновь обрела дар речи, но ее голос звучал немного неуверенно. «Ей около семнадцати, — напомнила себе Мириам. — Подросток. Что здесь случилось с бунтарской природой подростков? Выбили ее из них, что ли, или дело в другом?»