Сад Сулдрун (СИ)

Аилл вернулся в свою комнату. Сидя на стуле, он распаковал Персиллиан и поставил ее на ночной столик. Зеркало, в легкомысленном настроении, сначала отразило стену вверх ногами, потом поменяло лево на право, а потом показало окно, выходящее на конюшню и закончило королем Касмиром, зло глядевшим в окно.

— Персиллиан, — сказал Аилл.

— Я здесь.

— Я могу задать три вопроса и не больше, — осторожно сказал Аилл, построив фразу без намека на вопрос.

— Ты можешь спросить и в четвертый раз. Я отвечу, но потом буду свободна. И один вопрос ты уже задал.

— Я хочу найти своего сына, Друна, и забрать его себе. Потом я должен быстро и безопасно вернуться в Тройсине. Скажи мне, как лучше это сделать.

— Ты должен задать вопрос.

— Как я могу сделать то, что описал?

— Там три вопроса.

— Очень хорошо, — сказал Аилл. — Как мне найти сына?

— Спроси Эхирму.

— И это все? — крикнул Аилл. — Два слова и не больше?

— Этого вполне достаточно, — сказала Персиллиан и обиженно замолчала.

Аилл завернул зеркало в тряпку и сунул под соломенный матрац.

Уже близился вечер. Аилл шел по Шале, обдумывая то, что он узнал. Потом зашел в лавку мавританского ювелира и предложил купить пару изумрудов Сулдрун, каждый размером с горошину. Мавр тщательно осмотрел геммы, используя новейшее увеличительное стекло. Закончив, он заговорил умышленно невыразительным голосом.

— Исключительные камни. Я могу заплатить по сто серебряных флоринов за каждую — примерно полцены. Это первое и последнее предложение.

— Согласен, — сказала Аилл. Мавр положил перед ним золотые и серебряные монеты, которые Аилл положил в мешочек и вышел из лавки.

На закате Аилл вернулся в «Четыре Мальвы», где поужинал жареной рыбой, хлебом и вином. На этот раз он спал спокойно и, когда проснулся, подземная темница уже казалась плохим сном. Позавтракав, он расплатился с хозяином, закинул узелок с Парселлиан на плечи и пошел вдоль берега на юг.

По дороге он вспоминал как, в предыдущей жизни, пришел на ферму Эхирмы. Как и раньше, он остановился у живой изгороди и оглядел окрестности. Как и раньше, мужчина и мальчики косили сено. На огороде коренастая старуха ковыляла среди капусты, выпалывая сорняки мотыгой. Пока Аилл смотрел на нее, три маленькие свинки вырвались из свинарника и потрусили к грядке с турнепсом. Старуха как-то странно крикнула и из дома выбежала маленькая девочка и стал охотиться на свинок, которые бежали куда угодно, но только не в свинарник.

Тяжело дыша, девочка пробегала мимо ворот, и Аилл остановил ее. — Не скажешь ли ты Эхирме, что у ворот ее ждет человек, который хочет поговорить с ней?

Девочка недоверчиво оглядела его с ног до головы, что-то крикнула старухе, возившейся с капустой, и опять погналась за свинками, на этот раз вместе с маленькой черной собакой.

Старуха поковыляла к воротам. Шаль, наброшенная на голову, выступала немного вперед, затеняя черты лица.

Аилл с ужасом уставился на нее. Старое скрюченное создание: неужели это Эхирма? Она приближалась: сначала шаг правой ногой, потом наклон бедра, и разворот левой ногой. Она остановилась.

Лицо оказалось странно искажено, глаза утонули в глазницах.

— Эхирма! — заикаясь выговорил Аилл. — Что с тобой произошло?

Эхирма открыла рот и что-то промычала. Аилл ничего не понял. Она разочарованно вдохнула и позвала девочку, которая встала рядом с ней.

— Король Касмир вырвал ей язык и повредил все остальное, — сказала девочка.

Эхирма заговорила; девочка внимательно выслушала, потом, обернувшись к Аиллу, перевела:

— Она хочет знать, что произошло с тобой.

— Меня посадили в подземную тюрьму. Я убежал, и теперь хочу найти сына.

Эхирма опять что-то сказала; девочка только покачала головой.

— Что она сказала? — спросил Аилл.

— Кое-что о короле Касмире.

— Эхирма, где мой сын, Друн?

Еще одно мычание.

— Она не знает, что случилось, — перевела девочка. — Она послала мальчика к своей матери, в большой лес. Касмир послал отряд, но они привезли девочку. Так что ребенок должен быть где-то там.

— Где это?

— Иди по Старой Улице, потом на восток к Малому Саффилду. Там поверни на дорогу, ведущую на север, в городок Таун-Тимбл, а уже оттуда в деревню Глимвуд. Там спроси дровосека Грайса и его жену, Уэйнс.

Аилл заглянул в мешочек и вынул ожерелье из розового жемчуга. Он отдал его Эхирме, которая холодно взяла его.

— Это ожерелье Сулдрун. Когда я вернусь в Тройсине, я пошлю за тобой, и ты проживешь всю оставшуюся жизнь в довольстве и так, как захочешь сама.

Эхирма тихо промычала.

— Она говорит, что ты очень добр, но она не знает, захочет ли ее муж уехать из своей страны.

— Мы решим все это позже. Здесь я только бродяга Аилл, и у меня нет ничего, кроме благодарности.

— Так тому и быть.

В тот же день Аилл пришел в Малый Саффилд, рыночный городок на реке Тимбл, все здания которого были выстроены из серо-коричневого камня. В центре города стояла гостиница «Черный Бык», в которой он остановился на ночь.

Утром он пошел на север по длинной узкой дороге, шедшей вдоль реки Тимбл под сенью тополей.

Над полями летали вороны, заявляя о его присутствии всем, кто мог их слышать.

Солнечный свет прожигал утренний туман и согревал лицо Аилла, которое постепенно теряло тюремную бледность. Он шел, и ему в голову пришла странная мысль: «Однажды я должен вернуться и посетить двенадцать добрых друзей...» Он мрачно выругался. Что за чушь! Вернуться в темную дыру? Никогда... Он подсчитал дни. Сегодня Церлинг опустит корзину с его порцией. Хлеб и вода останутся нетронутыми и бедного заключенного посчитают мертвым. Быть может Церлинг сообщит об этом королю. Как отреагирует король? Безразлично пожмет плечами? Или хоть чуть-чуть полюбопытствует о судьбе отца своей внучки? Аилл жестко ухмыльнулся и какое-то время развлекался, представляя себе возможное будущее.

Наконец на северном горизонте появилась черная тень: лес Тантраваллес. Аилл подошел ближе и местность изменилась, как если бы погрузилась глубже во время. Цвета казались богаче и обильнее; тени — выразительнее и окрасились в собственные странные цвета. Река Тимбл, затененная ивами и тополями, убежала прочь, величаво извиваясь; дорога повернула на север и привела Аилла в городок Таун-Тимбл.

В гостинице он съел тарелку бобов и выпил кружку пива.

Дорога в Глимвуд шла через луга, почти по опушке мрачного леса; иногда она огибала его, а иногда вела через окрестную рощу.

В середине дня Аилл устало вошел в Глимвуд. Владелец гостиницы «Желтый Человек» указал ему дорогу к дому дровосека Грайса.

— Что заставляет стольких джентльменов посещать Грайса? — удивленно спросил он. — Он обыкновенный дровосек, ничего больше.

— Все очень просто, — ответил Аилл. — По-моему некоторые большие люди в Лионессе хотели, чтобы ребенок, которого привезли к нему тайком, воспитывался здесь, но потом они передумали.

— Ага! — Хозяин гостиницы лукаво усмехнулся и почесал нос. — Теперь ясно. Тем не менее, очень странный способ скрыть неосмотрительность.

— Ба! Нельзя судить высокородных по обычным меркам.

— Чистая правда, — заявил хозяин. — Они живут за облаками! Ну, теперь вы знаете дорогу. Не бродите по лесу, особенно после полуночи; там можно найти то, что вы не искали.

— Скорее всего я вернусь до заката. Не будет ли у вас лишней кровати?

— Конечно. Если все будет занято, я постелю вам тюфяк на чердаке.

Аилл вышел из гостинице и вскоре оказался у хижины Грайса и Уэйнс: маленький двухкомнатный домик из камня и дерева с соломенной крышей, стоявший на самом краю леса. Худощавый старик с большой белой бородой колол полено при помощи кувалды и клиньев. Приземистая женщина в домотканой рубахе и шали возилась в саду. При виде Аилла они выпрямились и молча смотрели, как он подходит к дому.

Аилл остановился в палисаднике и подождал, пока они медленно приблизились.