Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

Оказавшись за пределами двора, Йонсу сразу же пришпорила лошадь. Под копытами Элли утрамбованная земля перешла в густой травяной покров пастбищ, а потом и в камень мощеных дорог. Мимо проносились раскинувшиеся на холмах и равнинах фермы, башни, склады, телеги, сады, поля… Миновав несколько небольших поселений, Йонсу снова вырвалась на земли, свободные от разумных существ.

Перейдя с галопа на тихий ход, Йонсу повернула лошадь к протекавшему неподалеку широкому ручью.

Элли ступила в пронзительно-голубые воды ручья, поднимая брызги. Женщина послала лошадь на противоположный крутой берег.

Природа менялась: тропа, на которую выехала Элли, шла под гору, лес сгущался, превращаясь в чащу. Йонсу цокнула языком — кобыла пошла быстрее. Ливэйг знала, кто обитает в северных лесах. Деревья с густой листвой постепенно сменились хвойными, цветы и кустарники ─ на мхи и лишайники, а те, в свою очередь, сдались на милость снега и льда. Элли шла уже не так быстро, как прежде. Лошадка утопала в снегу до середины пястья, высоко поднимая коленца; Йонсу спустилась на землю. Женщина не проваливалась: она была лёгкой, практически невесомой, как и ее отец когда-то, бывший чистокровным эльфом. «Как много снега, — думала она. — Прошлой зимой здесь ещё была трава». Этой ночью над северными горами бушевала метель. Очередная. Голые ветви деревьев оделись в лёд, ручейки застыли и скрылись под сугробами. Ни птиц, ни животных не было слышно. Наконец, Йонсу вышла на полностью открытую местность. Перед её взором расстилалась безжизненная белая равнина с далекими пиками гор.

─ Стой, Элли, ─ Йонсу придержала лошадь за удила и повернулась к югу. Эту оконечность равнины предгорья окружали хвойные леса. Справа горели башни Анлоса, а слева, чуть ближе, блестело замёрзшее озеро. Так спокойно… Лёгкий холодный ветер щекотал щёку. Осталось подняться на склон, чуть углубиться в лес ─ и охотничий домик согреет её уютом своих стен. Было непривычно холодно. Кажется, зима действительно будет суровой, что бы не говорили в Анлосе. Дёрнув за поводья, Йонсу пошла дальше. Элли осторожно ступала рядом. Снег хрустел под поступью лошади, свежий, нетронутый. Кроме неё тут никто не бывал, охотники и пастухи побаивались заходить так далеко в предгорье, довольствуясь дичью в лесах и пастбищами, что находились намного ниже.

Ей нравилось в северных лесах. Пустота, одиночество и холод напоминали тот период жизни, который прервался ужасным поступком, стоившим памяти. Тот период, когда она была счастлива.

В предгорье царила тишина и спокойствие первозданности.

Но вдруг впереди что-то блеснуло, особенно ярко, чужеродно нетронутой белизне снега. Йонсу приподняла голову, пытаясь разглядеть, что же привлекло её внимание, и ускорила шаг. Подойдя ближе, женщина сняла перчатки, наклонилась, разглядывая обнаруженный ею предмет.

На снегу лежала, переливаясь на свету, прядь светлых волос. На склоне — ни следа, она будто упала откуда-то сверху. Йонсу подняла глаза к небу: было пасмурно, низкие облака скрывали солнце, позволяя освещать местность лишь редкими короткими лучами. Приятно пахло грозой.

Грозой… Наверное, в Риорре опять шторм.

Ливэйг подняла находку. Волосы были, вероятнее всего, женскими, человеческими, они сверкали, будто светились изнутри. Йонсу присмотрелась. Прядь с одного конца словно обгорела: подпаленные концы скручивались в безжизненные, потерявшие свой природный цвет колечки.

Лошадь за её спиной, вдруг испуганно всхрапнув, заржала. Женщина обернулась. Склон был пуст, лес темнел вдали. Элли, склонив голову в бок, уставилась блестящим карим глазом на хозяйку. Та, потянувшись к ней, погладила чувствительный нос лошадки, успокаивая. Правая рука продолжала сжимать прядь, как драгоценность.

─ Что такое, милая?

Вновь ржание, Элли, нервничая, принялась поднимать и опускать голову, сбросив её ладонь. Йонсу заволновалась. Лошадь, тем более эльфийская ─ чуткое создание. Может, почуяла волка? Или, того хуже, хрустальную деву? Заплутавшего вампира или подобную кровососу опасную тварь? Йонсу сама же и отвергла свои предположения. Слишком близко к замку, она даже не добралась до перевала, до Анлоса всего пара километров. Создания Синааны не посмеют подобраться так близко во время перемирия.

Короткое рычание ─ и небо поплыло над головой, смешавшись со снегом. Элли тонко заржала, встав на дыбы. Йонсу, осознав, что лежит на снегу, приподняла плечи. Лошадь большими скачками бежала вниз по склону, поднимая за собой облачка снега, сверкавшие, как пыльца феи.

Смрадное дыхание разлагавшейся плоти обожгло её ухо теплом, одна из лап наступила на руку, заставив вскрикнуть от боли. Когти, пройдя сквозь кожу плаща, словно он был не толще бумаги, впились в плоть. Йонсу, обернувшись, замерла, увидев застывшую над ней оскаленную морду: перед ней нависали зеленовато-серые глаза оборотня, на дне которых мерцал отсвет яростного голода.

─ Отпусти меня, Архой! ─ нервно выкрикнула женщина, заметив, что левое ухо зверя было порвано. Она знала этого поганца.

Морда весело оскалилась, обнажив крупные белые клыки. Оборотень сдвинул лапу, чуть отступил назад. Женщина, выругавшись, поднялась. В руку словно впились холодные иголочки. Йонсу испуганно посмотрела на зверя.

─ Что ты тут делаешь, Архой? ─ повторила она, выпрямляясь. ─ Вам нельзя подходить к Анлосу.

Издав короткий вой, оборотень упал на снег, сдирая с себя шкуру длинным, острыми когтями. Йонсу торопливо закрыла глаза. Смотреть, как зверь становится человеком, было неприятно. Лишь когда она услышала, что дыхание волка утихло, стало медленным и размеренным, Ливэйг вновь обратила взгляд на Архоя.

─ А я и не подходил, ─ заметил поднявшийся на ноги черноволосый мужчина средних лет, стряхивая с себя остатки шерсти. Всё тело оборотня было покрыто шрамами, полученными в разное время его жизни, различавшихся формой и размером. Один из них тянулся от рассеченного на две части уха и по шее спускался к плечу. ─ Это уже нейтральные земли.

─ Я тебе не верю.

─ Я больше волк, чем человек. Почему волк не может спокойно гулять по пустынным лесам и полям? ─ Архой поежился. Он был совершенно обнажен. ─ Холодновато, не правда ли? Даже для меня.

Йонсу сложила руки на груди. Ситуация ей не нравилась. Элли убежала, до замка далеко. Добираться на своих двоих до безопасных земель — сложно, долго и опасно. Оборотень не мог этого не понять. То, что оружия она с собой не носила, он тоже знал — Йонсу было запрещено его брать. Их двоих связывало долгое знакомство, но отнюдь не дружба.

─ Волка застрелят без раздумий. Наши охотники так и сделают, если увидят тебя рядом с пастбищами.

Оборотень что-то пробормотал, чуть пошевелив левым ухом. Ликантропы и в человеческом обличии сохраняли способность в совершенстве владеть своим телом.

─ Волк может спокойно напасть на человека и если убежит, то никто не узнает, что именно оборотень разорвал человека, а не обычный серый щенок, ─ криво улыбнувшись, сказал Архой. Один из клыков был сломан.

Йонсу, сглотнув, опасливо отступила назад. Заметив это, оборотень хохотнул, смешок перешел в подвывание. Архой столько лет был ликантропом, что сущности смешались окончательно: для него грань между зверем и человеком размылась давно.

─ Но у нас перемирие, ─ с явным разочарованием добавил он. ─ Ты спрашивала, что я делаю тут, на нейтральных землях? Тот же вопрос могу задать тебе.

─ Гуляла. Синаана за тысячи миль отсюда, ─ упрямо сказала Йонсу. ─ Ты не мог попасть сюда, не нарушив договорённости. Не ври мне.

─ Для одинокой девушки в лесу рядом с оборотнем ты слишком надоедлива, ─ Архой, наоборот, был спокоен, только его хвост ─ неизменный признак «перевёртыша», чуть ощетинился.

─ Я не верю, что Архой, главарь стаи северных ликантропов, гуляет просто так рядом с Анлосом, ─ Ливэйг нервно выдохнула. Сейчас она только злит оборотня. ─ Прости. После стольких лет войны тяжело… отойти. Особенно после того, как ты сожрал одну из моих лошадей, ─ не удержавшись, добавила она, желая вызвать у Архоя совесть. Чувства часто брали вверх над здравым смыслом.