Служители темных сил

Юноша разглядел несколько Гончих Скэйта в загоне, обнесенном проволочной оградой высотой в добрых восемь футов, увенчанной острыми шипами. Твари, высунув языки, вплотную подошли к ограде. Они все время скулили и рычали, и та парочка, что выследила Следопытов, подбежала к ним, чтобы приветствовать собратьев. За ними неторопливо ступал их хозяин, помахивая рукой кому-то невидимому.

— Нам нельзя оставаться здесь, — прошептала Пру. — Ничего хорошего нас не ждет. Ты ведь понимаешь это не хуже меня, правда?

Разумеется, Пан это прекрасно понимал, но он знал и то, что пока изменить положение вещей ему не под силу.

— Нужно дождаться подходящего момента, — прошептал он в ответ, впрочем, расчитывая только на чудо.

Телега с пленниками катила между палатками, и со всех сторон ее обступили Тролли, которые наконец-то обнаружили кое-что интересное. Со всех сторон прибывали все новые и новые зрители, привлеченные громкими криками своих товарищей. Пантерра и Пру прижались друг к другу, сидя в центре телеги, и пытались увернуться от многочисленных рук, которые хватали их за одежду, и не обращать внимания на запахи пота и горячего дыхания, волнами накатывающие на них. Тролли смеялись и шутили, переговариваясь друг с другом, а один из них даже выхватил нож и стал угрожающе замахиваться им на юношу и девушку, кривляясь и что-то выкрикивая.

Пантерра принялся брыкаться, стараясь отогнать зевак. Чья-то крепкая лапища ухватила его за ногу и подтащила к краю телеги, оторвав от Пру.

— Пан! — донесся до него ее отчаянный крик, а в следующую секунду его голова со стуком врезалась в деревянный борт и перед глазами у него все поплыло.

Но через несколько минут Тролли отступили — их оттеснили стражники, и Арик Сарн, склонившись над пленниками, развязал путы на их ногах и, опустив задний борт, помог им выбраться из телеги. Поначалу они едва могли стоять — ноги затекли от веревок и неудобного положения и отказывались держать их. Тролль рывком подхватил их обоих — он оказался еще сильнее, чем можно было предположить, — и кровь начала возвращаться в онемевшие конечности, вызывая в них болезненное покалывание. Стражники выстроились в два ряда, и Арик Сарн повел пленников через лагерь к большому шатру, высившемуся в самом центре лагеря. Он втолкнул их в его темное нутро, обрезав доносившиеся снаружи крики.

— Побудьте пока тут, — проворчал он, подводя их к шесту в задней части шатра, которая была отделена тяжелым занавесом от передней.

Словно в подтверждение того, что выбора у них нет, он усадил их на землю спинами к шесту, а на лодыжках замкнул кандалы, не позволявшие им двинуться с места.

После этого он развернулся и, больше не говоря ни слова, вышел из шатра.

Скованные кандалами, они провели у шеста несколько часов, даже умудрились заснуть. Снаружи звучал неумолчный, хотя и приглушенный, шум лагеря, но в шатер никто не заходил. Пан перестал издеваться над собственными запястьями, поскольку теперь, с кандалами на ногах, освободиться самостоятельно было совершенно невозможно. После недолгого размышления он решил, что им остается только надеяться на возвращение Арика Сарна.

Тот наконец явился и принес с собой поднос с вяленым мясом и черствым хлебом, кувшин эля и кружки. Он опустил поднос на землю, присел на корточки и развязал веревки на руках пленников. Кандалы на ногах он оставил, только теперь Пан и Пру уже не были прикованы к шесту. Некоторое время он молча и сосредоточенно растирал запястья Пру, восстанавливая кровообращение, после чего извлек из-под туники склянку с густой мазью, которую принялся осторожно втирать в царапины и порезы на ее руках. Он предоставил Пантерре возможность самому позаботиться о себе, время от времени строго поглядывая на него. Лицо Тролля ничего не выражало, и по глазам его невозможно было догадаться, о чем он думает. Он долго возился с Пру, проявив неожиданную бережность, а потом кивнул на поднос и жестом показал, что они могут поесть. Он сидел, внимательно наблюдая за тем, как они утоляют голод, а когда Пантерра открыл было рот, чтобы заговорить, Арик Сарн отрицательно мотнул головой и вновь показал на еду и питье. «Всему свое время», — казалось, хотел сказать он, и Пантерра не стал настаивать.

Но едва они отодвинули поднос и допили эль, как он сразу же заговорил:

— Скоро к вам придет Таурег Сик, чтобы допросить вас. Будучи Матуреном Друджей, он решит вашу судьбу. Я буду задавать вопросы и переводить ответы, так как здесь больше никто не понимает ваш язык. Но будьте осторожны! Вы должны отвечать полно и точно. Я дал клятву, став заложником после обмена старшими сыновьями. Я не имею права скрывать правду, даже самые незначительные детали. Поступить иначе мне не позволяет честь. Вы поняли, что я вам сказал?

Пантерра прекрасно понял Тролля.

— Мы не скажем того, что не должно быть озвучено вами.

Сарн согласно кивнул головой.

— Да. Гроша спит и видит, как скормить вас своим Гончим. Он считает вас своей собственностью, которую несправедливо отняли у него, и он очень зол из-за этого. Он винит в этом меня, но его отец имеет право первенства, и Гроша знает об этом. И тем не менее мне, быть может, не удастся спасти вас. Таурег обожает Грошу и позволяет ему почти все, что тот захочет. А сейчас у него нет особых причин отказывать Гроше. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам. Но помните о том, что я сказал, отвечая на вопросы. Будьте крайне осторожны в том, что говорите и как.

— Почему вы помогаете нам? — вдруг поинтересовался Пан. — Вы нам ничем не обязаны, к тому же вы ведь совсем не знаете нас.

Тролль бросил на него непроницаемый взгляд.

— Разве было бы лучше, если бы я не помогал вам?

Внезапно за стенами шатра послышались чьи-то шаги, совсем близко, и Арик Сарн быстро встал и отвернулся. Мгновением позже из-за края занавеса высунулось плоское лицо Тролля, и он стал переговариваться с Сарном на их гортанном языке, к которому пленники уже начали привыкать. Сарн кивнул пленникам и жестом показал им, что они должны выйти в переднюю часть шатра.

— За вами пришли. Встретьте их как равные. Не выказывайте страха и делайте так, как я вам сказал.

Пан понятия не имел, как можно не выказывать страха, находясь в плену в лагере, среди тысяч и тысяч Троллей, каждый из которых мог убить их просто так, безо всякой причины. Но он взял Пру за руку и стал рядом с нею, глядя на полог шатра, выпрямившись и расправив плечи. Сарн окинул их быстрым взглядом и отступил в сторону, словно бы отстраняясь от них. Следопыты сочли это неблагоприятным знаком.

— Внимательно следите за тем, что я буду делать, — быстро проговорил Арик Сарн.

Звуки тяжелых шагов и голоса Троллей, подходящих к шатру, заставили их замереть на месте. Через несколько мгновений полог шатра откинулся, внутрь вошли несколько Троллей в доспехах. Пантерра сразу же понял, кто из них Таурег Сик, по тому, с каким почтением и подобострастием относились к нему Тролли, сопровождавшие его. Это было ясно по языку их тел и молчанию. Вождь, казалось, заполнил собою все пространство шатра. Тролли были высокими, но Таурег Сик выглядел настоящим гигантом. Рост его превышал восемь футов, а весил он никак не меньше трехсот фунтов, и это были кости и мускулы, а отнюдь не жир. Гроша, стоявший справа от отца, насупил свои темные брови над холодными глазами и, без колебаний шагнув вперед, заговорил обличительным тоном, сердито указывая на Пантерру, Пру и своего кузена. Вождь слушал сына несколько секунд, а потом одним властным движением руки и резким окриком заставил разъяренного юношу замолчать.

Таурег Сик шагнул вперед, оказавшись лицом к лицу с пленниками. Его огромное тело покрывали чешуйки, толстые и грубые, как кора дерева, а невыразительное плоское лицо было исчерчено шрамами. Он молча рассматривал пленников, пока тишина в шатре не стала угрожающей, а потом перевел взгляд на племянника и быстро задал тому вопрос. Сарн коротко ответил, а затем вопросы посыпались градом.