Тяжело в учении

Глава 22

ИМЯ, ХАРАКТЕР, СУДЬБА

Снег плотным покрывалом укутал землю, окончательно утвердив власть зимы. Двое суток бушевала метель, и кое-где намело высокие сугробы, в которых запросто можно утонуть. Сейчас неподвижные белые волны, искрясь в лунном свете, угрожающе нависали над узкой тропкой, проложенной идущими впереди; ноги то и дело увязали в рыхлом снегу, ухудшая и без того нерадостное настроение.

На эту практику мастер Ривенс взял весь первый курс, решив в полевых условиях продемонстрировать все прелести будущей профессии. Перед тем, как вывести нас из Школы, Лион битый час объяснял, что представляет собой некромантия в современном мире, сколько ограничений и запретов наложено на практикующих некромантов, чем чреваты нарушения писаных и неписаных законов и какую цену приходится платить глупцам, отважившимся преступить определенную грань. Все это так или иначе нам уже говорилось, только не столь категорично и без впечатляющих подробностей и описаний возможных кар. Я окончательно уверилась в том, что быть некромантом очень и очень невесело, а еще — опасно: в случае чего сожрать может не только нечисть, но и контролирующие органы, которых развелось как упырей нерезаных. За боевыми магами и то так не следили, хотя и они не являли собой образец безобидности и кротости.

Людям свойственно бояться смерти. Если магия стихий, которой пользуются боевики, понятна и хорошо изучена, то магия той стороны, к которой прибегают некроманты, не подлежит осмыслению и объяснению с традиционной точки зрения. Она — не живая, но имеющая свою волю. Она не поддается всем без исключения. Она пугает и притягивает. Она требует совсем другого подхода, других ритуалов, других заклинаний. Она способна превратить жизнь в смерть — и наоборот. Тех, кто может ею управлять, намного меньше остальных магов, и в то же время они сильнее. Они знают заклятия, которые могут навредить куда больше самых сложных боевых. Их боятся. А потому — жестко контролируют. Все логично.

Удивительно, как при таком раскладе вообще находятся идиоты, не боящиеся нарушать законы? Хотя сумасшедших и среди магов других направлений всегда хватало…

— Б-бесы ж тебя за ногу!..

На придушенный хрип обернулись почти все, и, надо признать, зрелище того стоило — из сугроба торчали чьи-то длинные ноги, за которые, причитая, безуспешно дергала Шейли. Что и требовалось доказать — Шел уже несколько седмиц училась на травоведческом, однако воспылала желанием тащиться морозной снежной ночью на практику с некромантами. Я всегда подозревала, что у этой девицы проблемы с головой… И у Лиона — тоже. Иначе чем объяснить его решение все-таки взять Шейли с собой?

Притопленным в сугробе несчастливцем оказался Тирх. Наблюдая, как повинная в его падении Шел хлопочет над нашим воплощенным совершенством, я испытывала тихое злорадство — никакая месть не могла сравниться с нежданно-негаданно вспыхнувшим интересом рыжей девицы. На свою беду, Тирх этого не знал, и ему оставалось лишь посочувствовать.

Впрочем, сочувствие можно было бы припасти и для себя. Заснеженные стежки-дорожки вывели нас к кладбищу, заброшенному, с перекошенными крестами и хаотично торчащими тут и там колючими кустами. В мерцающем лунном свете они походили на костлявые скрюченные руки, тянущиеся к небесам из самой Бездны.

Мастер Ривенс бестрепетно переступил через весьма условную оградку, остановился возле зияющей ямы, выкопанной, судя по всему, недавно, и поманил нас к себе. Мы, сгрудившись тесной кучкой, не торопились присоединиться к наставнику: казалось, стоит лишь перейти незримый рубеж — и начнется совсем другая реальность, отличающаяся от нашей так же, как безмятежный сон от кошмара.

Видя, что ученички не горят желанием приступать к работе, Лион ухмыльнулся, с нарочитым равнодушием пожал плечами и скучающе обронил:

— А ведь совсем скоро — сессия…

Никакие заклинания не могли бы поспорить по силе воздействия с этими поистине волшебными словами! Нами вмиг были позабыты все страхи и предубеждения, и вокруг разрытой ямы собрались уже не дрожащие детки, а жаждущие поскорее приступить к изучению чего-то нового и, несомненно, полезного некроманты. Насмешливо хмыкнув, наставник небрежным щелчком пальцев создал рой мелких светляков, зависших над ямой. Подавшиеся вперед «бывалые некроманты» столь же дружно отшатнулись, едва не полетев на промороженную землю, — здесь, за невидимой гранью между живым и неживым, словно и не бывало щедрой на снег метели, вволю похозяйничавшей за пределами кладбища.

— Это… что? — подал заметно дрогнувший голос Алтэк.

— Упырь. Упырь с разорванными магическими связями, — вместо Лиона ответил пасший нас сегодня Грошен.

— И что нам с ним делать? — не рискуя подходить ближе, из-за моей спины поинтересовалась Ланка.

— Поднять, — коротко и ясно обозначил суть практикума мастер Ривенс.

В наших стройных рядах наметилось волнение.

— Но ведь вы сами говорили, что создание нежити чревато… — пробормотал Вайшен, который, судя по блеску в глазах, не прочь был создать не только упыря и не только сегодня.

— Без контроля и в личных целях — чревато. Но здесь и сейчас — необходимо. Формулы все помнят? Отлично. Тогда, пожалуй, начнем…

Лион обвел притихших нас хищным взглядом, который — ну кто бы сомневался! — остановился на мне. По печальному опыту зная, что отнекиваться бесполезно, я тяжело вздохнула и осторожно, бочком, подошла к яме, где в свете магических огоньков лежала неопрятная груда костей и несвежей плоти. С трудом подавив подкатившую дурноту, я поежилась и поняла, что это выше моих сил.

— Виорика, я жду, — напомнил Лион. Будто о нем можно забыть!

Эх, если бы…

— Мастер, — с надеждой взглянула на наставника я, — а за каким… то есть зачем нам знать, как поднимать, если наша задача — упокаивать?

— Затем, чтобы знать, — буркнул Лион — как всегда, душка и просто мечта, а не мужчина!

Ох, ну отчего ж его никто не схарчит-то уже, а?! Может, даже нежить каким-то глубинным чутьем понимает, что он ядовитый?..

— Не зная основ и принципов сотворения любой нежити, невозможно разрушить связеобразующие чары, — снизошел до объяснений Лион, наткнувшись на мой жалобный, натренированный перед зеркалом специально для таких случаев, взгляд. — Не все же вам колами, подобно боевикам, размахивать… — добавил он, прищурившись, и я почувствовала, как щеки заливаются предательским румянцем.

Чтобы замять щекотливую тему, я торопливо шагнула ближе к краю ямы, припомнила формулы, тщательно проговорила слова, от которых язык норовил свернуться в многослойную трубочку. В груди потеплело, по замерзшему телу зазмеились тонкие нити силы; перевиваясь, они тянулись к кончикам пальцев, уже горевшим от нестерпимого жара. Еще одна формула, последнее, самое трудное, слово-ключ — и объемное, сплетенное из темных и золотистых, невидимых обычным зрением, нитей заклинание коконом опутало нелепое создание.

В яме затрещало, зашуршало, заухало; поломанное тело упыря дергалось, словно в судорогах — магия ставила на место кости, наращивала плоть, восстанавливала нарушенные связи. Я зачарованно смотрела на дело рук своих, испытывая одновременно и отвращение, и восхищение. Первого, конечно, было гораздо больше, но осознание, что у меня все получилось, несказанно радовало и окрыляло. До тех пор, пока это самое «дело» не встало и не протянуло ко мне руки, прохрипев что-то вроде «ням-ням»…

— И-и-и!!! — выдала я, проворно исполняя уже отработанный на первом занятии акробатический трюк.

— Ё!.. — выдохнул Лион, легкомысленно позабывший, на что я способна при сильных душевных потрясениях.

Мастер неловко покачнулся, шагнул назад, запнулся — и грохнулся на спину.

Впрочем, страдал он недолго — я, не переставая верещать, проворно оттолкнулась от него и взвилась в невероятном прыжке, который окончился на нижней ветке растущего поблизости кривого деревца.