Гражданин Империи

– Что с тобой? – рука Повелителя коснулась ее волос, заставив еще сильнее вжаться в стылую землю.– Тебе плохо?

«Плохо-хорошо. Хорошо-плохо»,– знакомые слова кружились в голове у Улуши, но смятенный разум напрочь отказывался перевести их на понятный ей язык.

– Мне кажется, что она чем-то напугана,– руки маленькой служанки обнимают Улушу за плечи, успокаивающе поглаживают по спине.

– Переложите ее на спину. Немедленно!

– Не могу. Не получается!

– Что значит не получается? – руки Властелина подхватили Улушу, перевернули ее животом кверху. Теперь она была беззащитна перед ним, словно детеныш качи.– Воды. Влажную повязку на лоб! – горячие губы демона коснулись чела Улуши. Он целовал ее!!! – Похоже, у нее жар. Радченко, что ты там копаешься?

– Уже несу.

Что-то холодное и мокрое опустилось на то место, где только что побывали губы Темного Властелина. И это было уже превыше ее сил. Улуша дернулась в последний раз, а затем на глаза ее опустилась спасительная тьма.

* * *

Несомненно, девушка была без сознания. Степан только диву давался: как такое могло случиться? Буквально пару минут назад она была в полном порядке, шла себе рядом, улыбалась, выглядела вполне жизнерадостной и здоровой. Солнечный удар? Пожалуй, это единственное, что приходит сейчас на ум. Он витиевато выматерился и опустился на траву рядом с телом пострадавшей сирти. Черт, не вовремя-то как! Ну и что теперь прикажете делать? Доктора среди них нет. Лекарств, впрочем, тоже. Да и солнечный удар ли это вообще?

– Женя, что думаешь?

– Не знаю,– она держала в своей руке кисть девушки, отсчитывая пульс. Наконец вынесла свой вердикт: – Нормальный пульс. Температура тоже, похоже, в норме.

– Ну и что это означает?

– Ровным счетом ничего. Физиология сиртей идентична нашей, но какие могут быть наследственные либо новоприобретенные болезни конкретно у этой девушки, и какой они могут сопровождаться симптоматикой нам неизвестно. Да и болезнь ли это вообще?

– В каком смысле?

– В прямом. Лично мне кажется, что все симптомы вызваны шоком.

– Каким еще шоком? Ты в своем уме?

– Самым обыкновенным. Вы видели как у нее зрачки расширились, когда она на карту посмотрела? Ничего вы не видели! Вы вообще мало что замечаете вокруг. Слон в посудной лавке и то порасторопнее будет!

– Женя, уймись! – Степан с неподдельным изумлением смотрел на нее. Тихоня-подросток с железной волей. Рыжие волосы разметаны по плечам. Голубые глаза вызывающе поблескивают из-под линз очков.– Что с тобой сегодня?

– Ничего.

Ее беспочвенные обвинения окончательно выбили Степана из колеи.

– Больше никто ничего сказать не желает?

Судя по тишине после слов Степана, невидимым саваном окутавшей их маленький отряд, говорить было решительно не о чем. Он извлек из кармана луковицу часов, раскрыл крышку и невидящим взглядом уставился на циферблат.

– Товарищ сержант…

– Что?

– Улуша.

Степан повернул голову и встретился взглядом с лежащей девушкой. Ну слава тебе, Господи!

– Тава-рищ серд-жант,– проговорила она обескровленными губами и сделала попытку подняться.

– Еще чего! Не вздумай даже! – Степан захлопотал над ней словно наседка, в мгновение ока соорудив импровизированную подушку из собственного вещмешка.– Ну как, тебе уже лучше?

– Хорошо. Пить.

– Пить!

Фляга Бавина опустилась в его протянутую пуку.

– Пей.

– Спасибо,– девушка сделала несколько маленьких глотков и благодарно кивнула.

– Можно на минуту вашу карту?

Удивленный странностью просьбы, Степан, тем не менее, спорить не стал. Молча извлек из планшета злополучную карту и, не глядя, протянул ее Жене.

– Улуша! – она быстро завладела вниманием сирти.– Смотри, это карта.

– Карта,– повторила с готовностью девушка голосом полным благоговейного трепета.

– Нет. Просто карта,– презрительно произнесла Женя, бросила ее наземь и для наглядности даже потопталась по ней ногами.

Улуша испуганно прикрыла ладонями глаза, не в силах смотреть на подобное святотатство, лицо ее искривилось в маске немого ужаса. Казалось, еще минута – и она вновь упадет в обморок. Повторно. Однако, видя, что ничего страшного не происходит, девушка потихоньку успокоилась и сама потянулась к карте.

– Видишь, просто карта,– повторила Женя.

Улуша долго вертела ее перед собой. Сворачивала, разворачивала, что-то бормоча себе при этом под нос. Затем попробовала надорвать край, но была остановлена недовольным окриком Степана. Наконец, после недолгих препирательств, карту она все-таки вернула.

– Ну вот и все. Кажется, вылечила.

– Спасибо тебе, Женя,– Степан действительно был ей благодарен. Улуша буквально на глазах превращалась в ту девушку, которую они знали: бесстрашную, дикую, гордую, с извечной полупрезрительной улыбкой на прекрасном смуглом лице.

Степан только сейчас обратил внимание на то, что все еще продолжает держать в руке часы. Глянул на циферблат и обомлел: четвертый час. День пролетел, словно и не было его вовсе. Бестолково как-то, бездарно.

– Пойдем, чего расселись,– пробормотал он угрюмо и первым пошел вперед. Женский коллектив его откровенно начинал напрягать. Отвлекал от дела, создавал массу непредвиденных, а зачастую и абстрактных, каких-то совершенно идиотских проблем. В запасе у них оставалась максимум пара часов. Потом начнет темнеть, а брести по степи в темноте – удовольствие не из приятных. Да и небезопасно это.

– Мне кажется, я что-то вижу.

– Где? – Степан обернулся к Алексею, шедшему в арьергарде колонны.

– Сзади. Как будто преследует нас.

– Ты уверен? – он остановился, внимательно осмотрел местность в бинокль. Ничего подозрительного. Трава шевелится лишь метрах в шестистах, но это вполне может быть какой-то мелкий грызун.

– Уверен. Трава-то шевелится. Да и муторно как-то.

А вот таким симптомом пренебрегать уже не стоило.

– Муторно, говоришь? Ладно. Посматривай назад время от времени.

Они двинулись вперед в ускоренном темпе в надежде, что навязчивый гость выдаст наконец хоть чем-то свое присутствие. По цепочке Степан передал Ряднову бинокль.

– Ну что там?

– А ничего пока.

– Совсем ничего?

– Да, отстал похоже.

Ну надо же! Внимание к своей персоне почувствовал или другая какая причина имеется? А ежель имеется то какая, если не секрет? Не любил Степан таких вот «случайных» попутчиков. Опасные они, и проблем могут доставить немерено. А Степану проблемы не нужны. Ему покой нужен. И выпить хочется. Эх! Он с укором поглядел на сиртю, что шагала рядом с ним со вполне безмятежным видом. Хоть бы спросила девка, прежде чем его флягу с самогоном на мешок вяленого мяса менять!

Они шли еще минут сорок, пока Степан не приметил наконец подходящую для лагеря небольшую выемку в земле. Овраг – не овраг. Так, название одно. Находке своей он обрадовался. Еще бы: с востока поднимался нешуточный ветер. Поначалу он не доставлял им никаких неудобств. Дул себе и дул, охлаждая их разгоряченные за день тела. Однако с каждой минутой он становился все сильнее, и это уже наводило на определенные размышления. Степан оторвался от созерцания степных просторов, поднял голову вверх. Так и есть: затягивает небо чернильная мгла, которую и тучей назвать как-то кощунственно. Урагану быть, не иначе. Какие тут бывают ливни, Степан уже имел удовольствие почувствовать на своей шкуре. А вот ураганы – нет. Не приходилось. Да и не хотелось, если честно.

– Ну да ладно, переживем,– это он уже вслух сказал. Надо же – не заметил даже!

– Ох не нравиться мне все это,– Дмитрий уложил пулемет на самое, как ему казалось, безопасное место и придавил его сверху рюкзаком. Чтобы не улетел, значит. Степан усмехнулся, но комментировать его действия никак не стал. Пулеметчик Дима, настоящий пулеметчик. Теперь это у него в крови. А пулеметчики – они оружие свое лелеют. Гораздо более чем, скажем, обычный пехотинец свою винтовку. Потому что пулемет – он как женщина. Временами капризен до безобразия: то заедает, то перегревается в самый неподходящий момент. А иногда наоборот: слушает малейшее прикосновение твоего пальца. Люби его, холи, лелей – и он ответит тебе тем же. Жениться вот только на нем нельзя, но, с другой стороны, и тещи нет.