Отчаяние бессмертных (СИ)

     – Ты и правда удивителен, Цидариас. Если честно, я не думаю, что все вместе взятые некроманты убили сегодня столько же, сколько ты.

     – И я должен этим гордиться? Мы – творцы. Не разрушители. Да, мы обладаем силой, позволяющей уничтожать врагов, но это вовсе не означает, что нам нужно это делать. Мы – исследователи смерти. И мы создаем бессмертие. Вот только закончим ли мы свою работу, если нас всех убьют?

     Раздался глухой удар – покачнулась дверь, но дерево выдержало натиск.

     – А что будет, если мы победим? Выживем, но что дальше? Сколько братьев мы потеряли? А записей? Подопытных? Ты представляешь, сколько всего было уничтожено за эти дни?

     Еще один удар – по двери пошла длинная трещина, но она выстояла. Мертвецы подошли поближе.

     – А если мы умрем? Будет ли хоть кто-то продолжать наше дело? Будет ли хоть кто-то жалеть о нашей смерти? Нет. Мы совершенно одиноки.

     Третий удар – створка почти развалилась, дверной косяк уже едва держался.

     Цидариас распрямился.

     – Мы – исследователи смерти. Но что это значит? Что мы ее боготворим? Или боимся? А может, мы стремимся сами стать воплощениями смерти? Чтобы добыть знания мы идем на крайние меры. И знаешь что? Убийство – тоже один из способов познать смерть. Вот только это ни на шаг не приблизило нас к бессмертию.

     Четвертый удар – дверь сломалась. И в помещение хлынули враги.

     * * *

     Основной удар на себя приняли мертвецы. Пятьдесят оживленных шагнули вперед, едва внутрь комнаты ворвались первые солдаты. Их костяные руки били в щиты, пальцы цеплялись за металлические края. Мертвецы сразу по нескольку висли на врагах, стремясь утянуть их на пол. Свалить, а затем добить. Вот и все на что они были годны.

     Да вот только это не сработало.

     Удар щитами разбросал мертвецов в стороны. В ход пошли молоты и булавы, без труда ломающие хрупкие кости. Мечники следовали за своими товарищами, подошвами сапог превращая обломки костей в пыль.

     – Убирайтесь из моего дворца!

     Харонтар вскинул два свитка, и нападавших разбросало в стороны, когда мощный взрыв пламени вспыхнул прямо в центре построения. Мертвецы вновь бросились в атаку, которая оказалась успешнее предыдущей. Десяток бойцов был погребен под грудой мертвецов, прежде чем солдаты вернули инициативу.

     Но к тому времени в бой вступили пиррионы и штейгеры.

     Огонь изливался с раскрытых ладоней, вспыхивали татуировки. Три штейгера набросились на солдат подобно опаснейшим хищникам и разметали их строй за считанные секунды. Щиты прогибались, мечи ломались, кольчуга разрывались. Штейгеры дрались, не сдерживая сил. Больше им ничего не оставалось.

     Сразив двадцать третьего врага, штейгеры остановились, выбирая себе нового противника. И умерли. Все трое.

     Архиерей ступил в помещение, объятый магическим пламенем, поэтому штейгеры не стали его атаковать. Естественно, ведь всякий, кто оказывался жертвой пиррионов – труп. Но огонь не причинил вреда последователю двух богов, а его посох без труда сразил трех штейгеров разом.

     Перешагнув через убитых, Сиптуаг бросил взгляд на оставшихся некромантов.

     – Во имя Высшего!

     Рванув вперед, архиерей в считанные мгновения пересек комнату. Для человека в тяжелых доспехах и с таким массивным оружием в руках он двигался слишком быстро. Мертвецы протягивали к нему свои костлявые руки, но лишь падали на пол. Им не удалось задержать его. Ни на секунду.

     Сиптуаг с яростью набросился на пиррионов, обильно поливавших его пламенем. Металлический посох сверкающей дугой обрушился на голову первого из них. Некромант повалился на пол, а его собрат отступил назад. Пирриону удалось вновь призвать пламя, которое, приняв форму лисы, прыгнуло на архиерея.

     И вновь Сиптуаг даже не поморщился, приняв на себя этот удар. Посох ударил пирриона в живот, отчего некромант согнулся и упал на пол.

     – С дороги!

     Цидариас растолкал некромантов и бросился на выручку своему товарищу. Татуировки на руках засияли, раны раскрылись, из них вновь полилась кровь. Отбив в сторону посох, Цидариас сгреб за плащ упавшего пирриона и с ревом отбросил за спину.

     – Унесите его отсюда!

     Цидариас немного отступил и выжидающе поглядел на архиерея. Сиптуаг, ничуть не смутившись, взмахнул посохом.

     – А я тебя запомнил. Это ты заставил Торведда пойти против товарищей, да? Ты овладел его телом, принудил убивать своих друзей. Но ты не смог побороть его дух. Его душа оказалась сильнее твоей магии!

     – Его душа? – Цидариас ощерился и, подняв руку, заставил камни вокруг себя воспарить над полом. – Я разорвал ее на части!

     Цидариас так распалился, что едва не пропустил выпад посохом. Сиптуаг даже не стал дослушивать некроманта – ему было противно даже само общение с таким мерзким существом.

     Камни взметнулись наверх, устремляясь в голову архиерея. Сиптуаг слегка покачнулся, взмахнул посохом и с презрительной легкостью отмел их в сторону. Оружие запорхало в руках архиерея, устремившегося к Цидариасу.

     Штейгер с яростью бросился к противнику. Враги обрушивали друг на друга десятки ударов, стремясь как можно скорее убить или покалечить друг друга. Цидариас крушил своими кулаками камень, прогибал металл и всячески изощрялся, чтобы нанести своему противнику один точный удар.

     Но полагаясь на грубую силу, он не забывал применять магию. Каменные обломки, брошенное оружие, уцелевшие кости – все это стало его оружием, устремляясь к архиерею со всех возможных направлений. Параллельно с этим Цидариас без устали бил по душе и разуму Сиптуага, но его старания все равно не увенчались успехом. Никогда раньше штейгер не встречал такой мощной защиты. Он словно пытался пробить лбом гору.

     Сиптуаг бросился вперед. Кулак архиерея обрушился на лицо некроманта.Падая, Цидариас ухватился за синий плащ священника, и оба противника повалились на пол. Штейгер вывернулся, ударил Сиптуага коленом и вырвал посох из его рук.

     Торжествующий возглас некроманта прервал крик боли. Штейгер обернулся и увидел гибель Харонтара. Израненный глоссериан стоял на коленях, в руках его все еще были сжаты свитки, а вокруг стояло множество врагов. Солдаты бросались на него, но не могли подобраться достаточно близко, чтобы нанести решающий удар. Но вот вперед бросился очередной смельчак. Некромант замешкался всего на секунду, и его горло пронзило копье.

     – Нет!

     Цидариас попытался подняться, когда Сиптуаг вбил в его спину кинжал. Холодный металл пробил лопатку и прочно застрял в ней. Боль была ужасающей, и штейгер рухнул на пол. Его взгляд метнулся в сторону. Вот Турион, которого заживо выпотрошил какой-то юнец, которому некромант годился в прадеды. Вот пиррион, вокруг которого разлилось пламя, а изуродованный ожогами старик раз за разом обрушивает на его голову массивную палицу. Вот штейгер бросается вперед, но его жизнь прерывает опустившийся топор.

     Цидариас взвыл, наблюдая, как убивают его собратьев. Отчаяние, страх, ненависть, жалость – эти эмоции били по некроманту, ломая его, круша все барьеры здравого смысла, что создавал разум. Его мир рушился прямо на глазах, а он ничего не мог с этим поделать.

     Сиптуаг поднялся на ноги и вскинул меч, который подобрал с пола:

     – Во имя двух богов!

     – Будь прокляты твои боги!

     Цидариас ударил. Сила покидала его тело, а сам некромант был вымотан до предела. Татуировки уже не сияли как раньше, а ужасные раны не позволяли больше биться с врагом. Но он пересилил себя. И атаковал так, как никто не мог ожидать.

     Кулак некроманта ударил в пол, использовав те крупицы силы, что у него оставались. Камень пошел трещинами, раздался ужасающий грохот, а затем начался хаос.

     Люди падали вниз, вокруг них летели обломки камней и изломанное оружие. Цидариас вскричал, когда кинжал в его спине сломался после очередного удара, а затем рухнул на холодный камень. Рядом с едва живым некромантом падали умирающие солдаты, мертвые некроманты, а вокруг них валились обломки того, что раньше было полом.