Дворяне и ведьмы (СИ)

- А вот этот был странным. - Указал Ихрь на один такой камень. Надпись была с другой стороны, и Хол решил его обойти. - Никогда не снимал не шлема и не говорил. Я всё думал, что он был изуродован, может, с вырванной челюстью, но я ошибался. Долго, очень долго я искал его голову в лесу. Забавно, наверное, было за мной наблюдать - ведь он лишился её так давно, что об этом сочинили тысячи сказок.

Увидев надпись, воитель обомлел. "Здесь лежит Холстейн. Его убил он сам".

Лодочник в мгновение ока оказался прямо у него за спиной, но Хол был быстрее. Ржавая сталь сверкнула и разрубила Ихря напополам. Из рук у того выпал нож, а с лица так и не успело сойти выражение крайнего счастья. Наверное, он уже ощущал, как возвращает своему товарищу давно потерянную голову.

Вытащенный из ножен клинок шептал и жаждал крови. Хол не стал ему отказывать и вставил прямо в разлитую красную лужу. Вокруг не было ни души, и наёмник решил пройтись по рядам могил. Где-то здесь должен был быть закопан Тоноак, вероятно, ещё живый, и конь вместе с ним. По пути он читал надписи. Летящие в облаках крепости всё никак не давали покоя и заставляли задумываться о том, когда это было.

Джинн тоже что-то искал. Он рассматривал надгробия, кресты, фыркал и хохотал. Видимо, он знал многих из погибших здесь, если не каждого из них.

- Эй! Эй! Шестак, погляди! - Чёрт держал над головой обгрызенную человечью бедренную кость. - Наш с тобой старый знакомый. Даже следы моих зубов есть.

Это была свежая, едва присыпанная могила. Внушительный холмик земли возвышался неподалёку - весь этот ряд состоял из ещё не закопанных ям. Надгробие гласило: "Первак, убитый Холстейном. Всем его братьям суждено лежать рядом". Джинн показал на следующее за ним: "Надья, которую очаровал клинок. Холстейн убил её за это".

- Ты тоже их всех знаешь. - Говорил джинн. - Точно так же, как и я. Мне довелось превратить этих людей в демонов. Тебе - сделать из них трупы. Видишь, Шестак, как мы дополняем друг друга?

Другой камень говорил о каком-то Улене. О нём Хол нечто смутно помнил. Он хотел убить всех, кого встречал. Всего чуть-чуть не повезло - по той же дороге, которой шёл он и оставлял за собой кровавые следы, путешествовали и Холстейн с его ведьмой.

- "Путь его трагически прервался". - Прочитал вслух джинн. - Помню дело. Дурачок думал, что узнав секрет резаков сможет создать один и стать в один ряд с Ржавым Богом.

- Зачем ты это делаешь?

- Я это уже говорил, хозяин. Люди вечно желают чего-то недоступного им и бросаются во все тяжкие, чтобы этого достичь. Я создан таким образом; сотни тысяч душ, что жаждали, были слеплены воедино чтобы даровать своему создателю его мечту. Кто ж виноват, что людям хочется того, что их убьёт?

- Ты виноват, чёрт. Без тебя исполнение таких желаний почему-то не заканчивается смертью.

- Заканчиваются. Уж поверь мне, хозяин. Просто смерть не такая явная и совсем-совсем недолгая. Вспомни свою ведьму, Хол. Ты хотел убить её, и убил. Ты хотел убить свою семью, и убил. А мёртв ты до сих пор.

- Я их не убивал.

- Но уж точно желал им смерти. - Подмигнул джинн. - Ты желал, и желание твоё сбылось твоими же руками. Скажи мне, кто же это делал, как не ты сам? А чувство удовлетворения, хозяин, разве не было его?

Хол ответил "нет" и остановился. Свежая, совсем недавно закопанная яма, а над ней камень. "Тоноак, которому суждено было жениться на своей сестре, но кое-кто решил иначе". Рядом - посох и лопата, скрещенные, как и все остальные орудия над могилами.

Он копал так быстро, как только мог, и вскоре отрыл белый саван. Вот только тот был пуст. "Только зря потратил время". Если Тоноака не было здесь, значит, он вообще не в этой долине. У Хола на этом кладбище больше дел не было.

- Смотри, скольких ты убил. - Провожал взглядом бесконечные ряды надгробий джинн. - Хозяин, должно быть, очень горд собой. Каково это жить и знать, что тысячи закончили свою жизнь от твоей руки? Наверное, намного приятнее, чем исполнять желания идиотам и дуракам.

- Все они черти.

- Нет. Вот этот, к примеру, был человеком.

Хол просто отмахнулся.

- Эти сами хотели стать чертями. Или...

- Или лезли под руку. - Закончил за него джинн. - Я же говорил - оправдание всегда найдётся. Тебе хочется убивать, и ты не видишь причин себе отказывать. Поэтому вопрос тебе, хозяин: почему ты не хочешь им всем смерти? Я буду счастлив исполнить твоё желание. Ты и сам рад будешь, когда все эти существа погибнут.

- Сам справлюсь.

- Чертей будет только больше. Хозяин, тебе сложно убить одного врага, а их будут тысячи тысяч. Ёнаи же нет, так что никто не знает о твоём существовании.

- Всех убью. И тебя. Особенно - тебя.

- Попытайся. Не буду тебя держать. Не мне же умирать из-за собственной глупости, а тебе. - Улыбнулся во все зубы чёрт.

Обыскав хижину и поставив всё с ног на голову Хол вновь ничего не нашёл. Много вещичек не из этих мест здесь было, но ничего того, что ответило бы на вопросы наёмника. Резак в ножнах сыто молчал. Ещё одна проблема, вставшая перед Холом: трещина на ржавом клинке росла всё больше.

- Я ненавижу пауков, Хол. - Вдруг произнёс джинн. - Ты знаешь, почему?

- Потому что сам паук, и ты боишься, что в твою паутину будет попадаться меньше добычи.

- Верно, хозяин. Так что иди и убей эту тварь.

Хол вскочил с места с клинком наготове. Хижина ничуть не изменилась. Он ждал минуту, две не меняя позы, но никто так и не появился. Джинн смеялся всё это время. Ему очень понравилась его же шутка.

Третью ночь Хол провёл в тепле и уюте. Подушки служили мягкой кроватью, оставшаяся в котле похлёбка утолила голод, а бояться дыр и открытых дверей было не нужно - никого, кроме него самого в этой долине не существовало. Даже нападки джинна не помешали отдохнуть. Резаки лежали рядом и охраняли его сон. Если население долины вдруг станет больше, то Любящие Жена и Дети помогут его сократить.

Он проснулся рано утром из-за плача. Неразборчивый раньше шёпот жаждущих крови клинков вдруг сменился стенаниями на жестокую судьбу. Трещина росла всё больше, и Хол ничего не мог с ней поделать. Просто проведя рукой по клинку он смахнул целой слой ржавчины, что обратилась в пыль.

"Новая кровь вылечит это", - думал Хол. И так уж вышло, что она находилась по пути к Красову. Не встретив чёрта выйти из долины он бы не смог. Именно этой кровью он и собирался омыть клинок. Как он всегда и делал с того самого момента, когда забрал резаки с трупа бывшего владельца.

Утром - когда на небе что-то сверкнуло багрянцем и вновь скрылось - вода уже ушла. За ней осталась лишь быстро сохнущая грязь и голый лес. Хол мог разглядеть разбросанные вырванные из земли с корнями брёвна, широкие прогалины среди строя деревьев, а сорванные листья издали казались болотом.

Спуск с плато оказался очень трудным. Ихрь был заперт у могил своих товарищей не только лишь желанием их охранять, но и вполне осязаемой преградой. Даже Хол едва мог ползти вниз по отвесной скале. Там и тут на пути попадались острые камни и принесённый водой мусор. Удивительно, но булыжник дороги не попался ни разу - он держался крепко в земле.

Через лес Хол пошёл к дороге. Кроме неё и кладбища здесь не было уже ничего. Если что-то из них и могло вести прочь из долины, то только выложенный камнем путь в никуда. "Здесь меня видно", - думал Хол, - "Чёрт обязан заметить и придти". Каково же было его удивление когда за голым лесом вдруг показались дома, сады, а далеко на холме - ветряная мельница.

Впрочем, людей нигде он не обнаружил. Хотя и ухоженное, словно здесь кто-то обитал и чинил утварь и взращал сады, это место было лишено жизни. Хол остановился у колодца в середине деревеньки и заглянул вниз - вода здесь была, но не выливалась наружу, как должна после такого сильного дождя.

- Я всё ещё в долине. - Сказал наёмник вслух. Джинн поддакнул, не особо, впрочем, обращая внимания на Хола.