Флейта Нимма (СИ)

Был вопрос, который очень меня интересовал, и на который я надеялся до отъезда получить хотя бы косвенный ответ. А именно, мог ли Анкем лгать. И поэтому я уединился в библиотеке.

Он все-таки смог заронить в мою душу зерно сомнения. Зачем все-таки Винф взял с меня ту клятву, а с Омо ее не взял? Сам ли я стал видеть мертвых, или с его подачи? Зачем он разбил окно именно в моей комнате в той гостинице, а не в любой другой?

Мне не нравилось так думать, но мысли, однажды появившись, засели в моей голове крепко. И даже упражнения не помогали — возможно, потому что я думал, что этим как-то укрепляю свою зависимость от Винфа.

Я перевернул страницу. "Легенды об Анкеме, мудрости Исинграсса". Обстоятельная, но невероятно скучная книга.

Я подумал об Омо. Она все еще скрывалась от меня, несмотря на то, что мы жили в одной комнате. Доходило до смешного — стоило мне с ней заговорить, как она обращалась к Винфу, как будто меня вовсе не было рядом.

Стоит ли говорить, как это укрепляло мою веру в слова Анкема. Хотя видят боги, я сопротивлялся этому.

Хлопнула дверь в библиотеку.

Я было подумал, что вызвал Омо тем, что думал о ней.

Она вошла быстрым шагом и направилась к выходу на крышу дома. Увидев меня, девушка встала как вкопанная.

Она явно не ожидала увидеть здесь кого-то.

И, более того, кажется, мое лицо выдало то, о чем я думал.

Омо несколько мгновений смотрела на меня. У нее дрогнули губы, как будто она хотела что-то сказать; я поймал себя на том, что засмотрелся на них; на чудовищной, абсолютно неуместной сейчас мысли — какие они у нее, должно быть, мягкие на ощупь.

— Не пялься, — обрубила она меня и вышла из комнаты.

Я некоторое время смотрел ей вслед. Чувство было странное.

Но… книга. Я должен был ее дочитать. Анкем с его так называемым советом не давал мне покоя.

Дверь снова распахнулась, треснув по стене. Книги посыпались на пол.

— Лемт! Быстро, собирайся! — проорал Винф, даже не заходя внутрь. — В подвал!

Меня напугала паника в его голосе. Я вылетел из библиотеки, бросив книгу на кресло, и так и не найдя ответ на свой вопрос.

Жильцы дома столпились в коридорах. Никто не бегал, но лица у всех были скованы тревогой. Я немного успокоился, и тут…

Сначала мне показалось, что кто-то воткнул мне раскаленный кинжал в сердце и там его вращает. Я скрючился возле стены, пытаясь вдохнуть, но нет, даже не воздух был мне нужен, а отсутствие боли. Что за?..

— Если ты сейчас же не спустишься в подвал, умрешь!!! — проревел кто-то внутри моей головы.

Куда уж хуже, подумал я. Мне хотелось вывернуться наизнанку.

Боль ушла так же резко, как и появилась, но тело все еще сотрясалось от нервной дрожи.

Что теперь сотрет ее из моей памяти? Некоторое время я ждал, что она вернется, а затем кинулся вниз по лестницам.

Уже подходя к подвалу, я понял, что голос в моей голове принадлежал Винфу.

Как там сказал Анкем? "Смотри на тех, кому доверяешь, и думай, стоит ли им доверять", нет? Как-то по-другому…

Я помедлил, не решаясь толкнуть маленькую, закопченную дверь в подвал. Бежать отсюда? Но если ойгур так легко может залезть в мою голову, то он найдет меня везде.

Винф поднялся мне навстречу, Омо стояла чуть поодаль, в подвале, и рассматривала что-то на полу.

— Ну наконец-то, — сказал ойгур, — я уж подумал, ты не успеешь. Не стой столбом.

Омо ушла куда-то вглубь помещения. Винф за ней. Я пригнулся, колеблясь, ступил в подвал. Не знаю, что толкнуло меня вперед, хотя все во мне кричало "Назад! Он опасен!".

А может, та боль наверху и голос в моей голове мне только почудились?

Я обошел ойгура по широкой дуге.

— Винф?

Мелькнуло светлое пятно — Омо повернула ко мне лицо. Она шарила по стене. Пара-тройка неуловимых движений, и на пол свалилось что-то круглое и плоское, судя по всему, крышка люк.

— Не время для вопросов! Да лезь уже! — он толкнул меня к проходу.

— Винф, я слышал тебя в своей голове.

— Вот это новость, — буркнул он где-то позади.

— Ты лучше спроси, от чего бежим, — сказала Омо и тут же ответила, — Теневые стражи Дагала III. И кое-что еще, — Омо нырнула в тоннель.

Надо сказать, "кое-что еще" пугало меня меньше, чем мой казалось-бы-друг Винф. Но я побежал с ними. Пока что.

Глава 12. Цели и средства

Они видели одни горы, последние несколько дней. Горы с большой буквы — гигантские, седые от застарелого снега и угрюмые.

Сколько ехать до Ротен-Эрца ни художник, ни горе-актриса Виорика не знали. Но лошади тянули повозку уверенно, с легкостью проходя там, куда человек и не подумал бы ступить.

— Что же я делаю не так? — пробормотала Виорика.

Каждый день, стоило им немного отойти после кошмарного Тотен-Лихта, Виорика готовилась к поступлению в цирк Фламменшайн. Хотя как сказать, "поступление". По возрасту она давно не подходила даже в подмастерья, не говоря уже обо всем остальном, поэтому Виорика решила действовать грубее. В ее плане присутствовали элементы безумия и наглости одновременно — она собиралась просто вломиться к управляющему и поразить его своими талантами.

А они у нее все-таки были, Аллегри не мог не признать. Стащила же она у Ксашика его амулет. Ловкость рук, да и только.

Аллегри потянулся к флейте.

На месте. Нельзя было терять бдительность. Инструмент с некоторых пор совершенно не держал заклинания — все чары словно впитывались в блестящее черное дерево. Аллегри считал это хорошим знаком, несмотря на некоторое для него неудобство.

— Как ты думаешь, что не так в моей игре? — вдруг спросила Виорика.

Он очень ее волновал, этот вопрос — за последние дни она в той или иной форме задала его столько раз, что Аллегри очень хотелось ее чем-нибудь стукнуть.

Сначала он просто пожимал плечами, затем стал давать советы. Но и это не помогло.

— Виорика, я, кажется, понял, в чем дело. Ты слушаешь?

Она кивнула.

— Ты задаешь слишком много вопросов. Вместо того, чтобы работать.

— Я же хочу знать…

— Ты не хочешь. Ты просто надеешься, что я похвалю тебя.

— Намек понят, — она умолкла.

Художник мог только гадать, думает Виорика над его словами, дуется или собирается с силами, чтобы снова спросить. Вполне могло быть и то и другое и третье, кто знает этих женщин.

— Я могу сказать тебе, что искусство создается по большей части из пота и крови. Вдохновение тоже важная часть, но не настолько, как труд.

— Да ну? И как это я раньше не додумалась? — сказала Виорика. — Можно подумать, я только и делаю, что жду похвалы, и совсем не работаю, только ерундой занимаюсь.

Значит, все-таки обиделась, сделал вывод художник.

Она, пусть и частично, но была права. Ее сосредоточенность и упорство, в конце концов, внушили художнику уважение. Он сам был таким, когда-то.

Другое дело, что результат был совершенно разный. У Аллегри, даже если техника рисования хромала, картины выходили с тем, что знающие люди называли "печатью гениальности". Виорика во время своих выступлений преображалась в худшую сторону: голос становился выше и истеричнее, жесты — нервными, а сама она как будто изображала бледную умирающую лань, притом, что ее телосложение к тому не подходило никаким образом.

Он ясно видел, что ей не удастся попасть во Фламменшайн. Если только…

— Знаешь, мне кажется, ты слишком много думаешь о публике.

Виорика фыркнула.

— Какая здесь публика, две лошади и ты.

— И тем не менее.

Некоторое время они ехали в тишине.

— Я довольно долго жил на Архипелаге Чайка. Если ты так увлечена театром, тебе должно быть знакомо это название, — сказал художник.

Теперь Виорика смотрела на него так, как будто он только что свалился с Луны.

— Да ну-у? Ты? На Архипелаге?

Аллегри кивнул.

— Лучшие актеры театра Мьон практически никогда не помнят о публике. Кроме того, на время спектакля они становятся теми, кого играют. Был даже случай… Впрочем, неважно…