Ненависть

то? — не поднимая взгляда, переспросил тот.

— Диз даль Кэлеби. Девушка-воин. С рыжей косой.

— Не знаю, милорд.

— Я хочу, чтобы она сгорела там. Я хочу, чтобы она выжила. Я хочу, чтобы она сгорела и осталась жива.

— Да-да, разумеется, — быстро проговорил человек и склонился над его руками.

«Она обернулась. Она ненавидела меня своими глазами, точно такими же, как мои. Могла толкнуть меня в огонь, и я сгорел бы там. А она стояла и сбивала пламя с косы. Один толчок, одно движение. Я бы не встал. Нет. Этого мало. Это слишком просто. Она еще найдет меня. Будет идти еще восемь лет, если понадобится. И найдет. Она поняла это тогда, и я понял. И она не стала рисковать… косой».

Она не стала.

Они оба не стали.
* * *

…Гвиндейл смотрела в его широко раскрытые глаза всё время, пока они оставались пустыми для настоящего, устремившись в прошлое. И теперь наблюдала, как он медленно выплывал из плотной пелены тумана памяти, тщательно подавляемой в течение трех лет. Поэтому первым, что увидел Дэмьен, вернувшись из двора догорающей гостиницы Тэберга в маленькую и холодную келью, принадлежавшую человеческой оболочке Серого Оракула, были серо-стальные глаза Гвиндейл, слабо улыбавшиеся ему сквозь время.

Он выдохнул, покачнулся и рефлекторно ухватился за ее подставленную руку. Гвиндейл опустила глаза, скользнула взглядом по его запястью. Дэмьен перехватил этот взгляд и тут же убрал руку.

— Следов не осталось, — будничным тоном заметила она.

— Да, — неохотно кивнул Дэмьен. — Тот лекарь знал свое дело.

— Видимо, не слишком хорошо, — тихо возразила Гвиндейл и провела пальцем по шраму на его щеке.

Дэмьен слегка поморщился:

— Была повреждена артерия. Ему пришлось зашить рану.

— Она знала, что делает, — сказала Гвиндейл и отвернулась.

— Да?

— Да. Это было… напоминание. Чтобы ты не забыл.

— Зачем? Она ведь собиралась убить меня.

Гвиндейл снова повернулась к нему, легко, порывисто, взмахнула пальцами, задев их кончиками его ладонь.

— Нет, — прошептала она. — Конечно, нет. Она тогда еще не знала, как должна поступить на самом деле. Теперь знает.

— Но я всё еще не знаю!

— Правда?

Она медленно провела рукой по его лицу, пристально всматриваясь в шрам, словно читая его, как книгу.

— Ты никого не убивал с той ночи.

— Да… до сегодняшнего дня.

— Ты не хотел.

— Не хотел.

— Ты старался.

Дэмьен вымученно улыбался. Он чувствовал себя так, словно проделал сотню миль за сутки… пешком.

— Ты был там сейчас. Ты почувствовал?

— Что я должен был почувствовать?

— Откуда мне знать? Ведь это твоя ненависть. — Он отстранился, глядя на Гвиндейл с изумлением.

— Моя ненависть? Я никогда не ненавидел ее.

— Она ненавидит тебя. Значит, эта ненависть принадлежит тебе. И даже в большей степени, чем ей.

— Гвиндейл, ответь на мой вопрос. Просто ответь на него. Ты ведь должна сделать только это.

Она кивнула, склонив голову набок.

— Песня, — вдруг сказала она.

— Песня?

— Ваша песня. О чем она была? — Его