Прогрессоры нового мира

Ветал за пару секунд вошел в транс — прошли времена, когда на это уходило добрых полчаса сосредоточения и концентрации, и активировал «мину». В радиусе ста пятидесяти метров любая магия перестала существовать. Точные границы действия артефакта на местности должна была обозначить намагиченная веревка.

В двадцати метрах от «тачанки» мана веревки стала пассивной, это была граница действия артефакта. Ветал вплотную подошел к сфере антимагии и воткнул в землю здоровенный дрын. Теперь граница действия этой «мины» была точно определена, и можно было не бояться самим попасть под удар артефакта.

Виталик прошел дальше по дороге и установил еще три «мины». Сработать они должны были одновременно и обеспечить отключение всех артефактов на протяжении полукилометра дороги. Этого должно было хватить с головой.

— Что еще?

— Вроде бы все. Вон те деревья ориентиром будут. — Виталик показал рукой на несколько деревьев метрах в пятидесяти. Он был вымазан грязью с головы до ног, но не обращал на это никакого внимания.

— Как бы не забыть…

Снова дорога, такая же грязная и монотонная. Путь авантюристов тянулся серой ленточкой навстречу горизонту. Редкие рощицы стали попадаться чаще, но теперь окружающий ландшафт друзья осматривали со всей возможной тщательностью, с расчетом на предстоящую гонку. Очень скоро они будут проезжать все эти повороты и ухабы не так спокойно и размеренно, а на бешеной скорости, когда единственный способ спастись — мчаться что есть сил.

Как земные пилоты перед гонкой по новой трассе, земляне и Агрис старались запомнить особенности дороги, что-то рисовали на холсте. Однако сама дорога разнообразием не радовала и почти все время шла по прямой. Осматривать ее очень скоро надоело.

— Агрис, чем тебе русский язык приглянулся?

— В каком плане? — Агрис сильно удивился вопросу Виталика.

— Как только появляется возможность, ты начинаешь говорить по-русски. Странно это.

— Русский — единственный на Игле иностранный язык, чего тут странного? Разные диалекты не в счет.

Виталик об этом уже знал, но не понимал, как такое возможно.

— Все равно странно. Разные народы, разные условия жизни формируют разные языки. Язык — не просто средство общения, Агрис. Язык человеческого общества — это отражение его жизни, срез общественной морали и устройства. Все это отличается у разных групп людей. Хотя бы потому, что они живут в совершенно разных условиях: в горах и джунглях, заснеженной тундре и пустыне, где дождя может годами не быть. Слишком мы все разные. Какой может быть один на всех язык?!

— Это у вас, на Земле, так. А здесь Игла. Здесь стандарт. Законы магии написаны на языке, общем для всех. Кто не согласен с магическими орденами и их законами? Нет таких.

— Язык орденов — язык высших сфер. Реальная жизнь проходит рядом с крестьянами, мастеровыми, строителями и дровосеками. Они формируют общество, а ордена лишь стараются управлять ими.

— Ветал, ты опять переносишь опыт Земли на Иглу. Перестань делать это. В мире Земли множество групп, борющихся за власть: религиозных, военных, промышленных, коммерческих… За каждой такой группой стоят сторонники. Деловые американцы поддерживают свои политические партии; моджахеды в Афганистане — радикальных исламистов; каннибалы в джунглях Амазонии — своих вождей и шаманов.

В мире Иглы ордена магов — не чиновники или бизнесмены. И не религиозные лидеры. Они — ОСНОВА миропорядка. Абсолютная власть и авторитет. Единой власти нужен единый язык — чтобы все говорили только на нем. Это основа управления обществом.

— Человек растет тогда, когда низвергает авторитеты.

— Нужно оно, такое низвержение?

Разговор как-то сразу стих, в повозке раздавался лишь стук капель снова начавшегося дождя. Они приближались к цели своего путешествия.

Нищий у городских ворот надрывался изо всех сил, чтобы заработать лишний медяк. Не сказать, чтобы его выступление было чем-то выдающимся, но оно нравилось и жителям города, и его гостям. «Певец от народа» был даже относительно чист и вид имел вполне пристойный — для своей специальности, разумеется. Макс не удержался и поддержал талант целыми двумя маленькими медными монетками.

Даже стражники на воротах лояльно относились к «певуну», хотя за целый день его стихи наверняка надоедали им до чертиков.

С первого взгляда Воген внушал уважение. Серьезный город. Бронзовые створки ворот, отполированные до блеска, даже отражали слабенькое зимнее солнце, словно мутноватые зеркала. Каменные стены Вогена были выше полутора десятков метров, не чета деревянной ограде Стольмена.

Десяток стражников в настоящих кольчугах с металлическими нагрудниками и прямоугольными щитами стоял на страже порядка, но не проводил досмотр входящих в город — этим занималась пара юрких чиновников в серых мантиях поверх кожаных курток. Один из них делал какие-то пометки на вощеной дощечке, другой время от времени подходил к заинтересовавшему его путешественнику или подводе и задавал какие-то вопросы. Все свои действия они производили быстро, профессионально и почти не задерживали поток въезжающих в город. По сравнению с пузатыми дядьками из Стольмена, создающими только видимость контроля, — совсем другой уровень!

Как и предсказывал Агрис, их повозка и сами они вызвали очень большой интерес. Стоило им въехать в город, как словно из-под земли появилась парочка магов и чиновник магистрата. Повозку оперативно отвели под навес рядом со сторожевой будкой и начали ее пристально осматривать. Маги больше часа обследовали странный транспорт, залезали на него, даже зачем-то пыталась снять колесо. В конечном итоге они так ничего и не поняли.

Самих путешественников долго и нудно расспрашивали о жизни в Стольмене, о работе в артефактной мастерской. Наконец главный проверяющий махнул на скромных, но очень талантливых и странных подмастерьев рукой и дал стражникам знак пропустить. Воген принял своих новых гостей.

Это был второй город в мире Иглы, который увидели земляне, и первый по-настоящему большой — с широкими улицами, нескончаемым потоком повозок, людской толчеей и толпами нищих. Попадались и вполне приличные сооружения — даже по меркам Земли. Сразу в нескольких местах города настойчиво фонило активной маной, а уж артефактов и разовых всплесков магии здесь было не счесть. Воген жил активной жизнью.

Когда солнце почти полностью скрылось за крышами домов, путешественники заметили наконец постоялый двор и вошли внутрь. Ветал пошел договариваться с хозяином насчет еды и ночлега, а Макс с Агрисом устроились за столом. Был вечер, и постоялый двор был полон посетителей. По мнению Макса, те же физиономии, что и в «Пятой ноге», только хитрость во взгляде зашкаливает, да одеты более солидно. Наконец подошел Ветал.

— Хочет целый фарлонг за ночь. Еда и выпивка отдельно.

— Сколько?! — Агрис с Максом чуть не потеряли дар речи от местных цен.

— Повозка, три человека, ля-ля-ля. Божится, что цена со скидкой или типа того. Ну?

— Хрен с ним. Лично я так устал от дороги, что и два фарлонга отдам за ночлег без этого фугова дождя и горячую еду.

— Хрен с ним, с кровопийцей.

Смотреть местные достопримечательности желания не было. Быстро съев похлебку, мясную нарезку и выпив отвар каких-то трав, отправились в номера — спать. Дорога в самом деле была тяжела и вымотала их до предела.

За крохотным окошком шел мокрый снег с дождем. Номер очень скудно освещался корявым, сильно побитым жизнью масляным светильником. Было душно, пахло горелым жиром и затхлостью редко проветриваемого помещения. А еще было сыро и очень холодно. В такие моменты Виталику сильнее обычного хотелось оказаться дома, где можно открыть форточку, чтобы хорошенько проветрить комнату, и с головой укутаться в теплое одеяло. Здесь его одеяло представляло собой кусок замызганной толстой ткани, сложенный в несколько слоев, и годилось оно только для создания иллюзии тепла. Спать Виталику пришлось в одежде. В помещении сильно пахло мышами и копошились клопы. Если бы не амулет, отпугивающий мелких паразитов, этой ночью он бы не уснул.