Год багульника. Летняя луна

— Ну не скажи, он не так уж и бесполезен, — протянула Моав, глядя на него, — он знает много интересного о деревьях…

— Лучше б он знал много интересного о гарвах, — проворчал хэур. — Не думаю, что нам предстоит бой с пихтами.

Он обреченно наблюдал, как сын воздуха с совершенно невинным выражением лица отрывает стрекозе крылышки.

— Эй ты, умора! — окликнул он сильфа.

Тот встрепенулся, нашел его взглядом.

— Это ты мне?

— Нет, не тебе, — передразнил его хэур. — Просто так, сам с собой разговариваю.

— А, ну тогда не буду мешать… — отозвался сильф и снова занялся экзекуцией.

Сигарт трагически вздохнул.

— Надеюсь, наш поход продлится недолго, потому что в противном случае я сойду с ума еще до его окончания.

Эльфа сочувственно положила руку ему на плечо.

— Все зависит от того, насколько быстро мы встретим вторую часть нашего отряда, затем узнаем, где свитки и насколько велики будут наши шансы их отобрать.

— Да, как раз об этом я и хотел с тобой поговорить, — торопливо произнес хэур — он был рад наконец-то пообщаться с мыслящим существом.

— Ну, говори.

Он сел поудобнее, скрестив ноги.

— Что это за свитки, я уже кое-как скумекал, а вот где их искать — это я пока не понял. Если у тебя есть идеи, может, поделишься?

Эльфа задумчиво провела рукой по волосам, прочесывая их пальцами.

— Если честно, то идей немного… Свитки были похищены по приказу Моррога, это ясно, стало быть, они уже у него. А вот где именно, этого я не знаю. В любом случае, они, скорее всего, уже за горами, так что нам придется совершить еще одно восхождение.

— А дальше куда?

Моав пожала плечиками. Лицо Сигарта приобрело характерное озабоченно-мрачное выражение.

— Ясно. В общем, пока идем к горам; перед тем, как встретиться с твоими… то есть, нашими друзьями, мы можем…

Его прервал истошный визг Ифли — сильф испуганно махал рукой, на одном из его пальцев, вцепившись мертвой хваткой, висел огромный жук-рогач. Сигарт перевел на эльфу умоляющий взгляд.

— Слушай, может, оставим его здесь? Пусть поиграет со своими букашками, а мы пока сбегаем к Моррогу, а?.. — с надеждой предложил он, но Моав решительно покачала головой, разбив его мечты.

Вопли, наконец, прекратились — Ифли удалось отодрать от себя жука. Со страдающим выражением лица он прижимал к себе укушенную руку, гладя ее, точно котенка. Моав, вздохнув, поднялась с земли и пошла утешать несчастного.

На следующий день мало что изменилось. Ифли все так же веселил новых друзей своим поведением, насвистывал песни, но все это было ничто по сравнению с его главным призванием — болтовней. Он мог говорить часами, рассказывая фантастические истории, свидетелем которых ему якобы довелось побывать. Некоторые из них были совершенно невероятными, однако отличить в них правду от вранья не представлялось возможным. Да это было и ни к чему — его россказни были интересны сами по себе.

Особо они нравились Моав — эльфа заворожено следила за рождающимися прямо на глазах хитросплетениями мест и времени, точно за виртуозным полетом сокола. Сигарта же эти россказни, наоборот, лишь утомляли. Особенно, если учесть, что большинство баек Ифли отличалось таким количеством пошлостей, какого Сигарт не слышал даже в компании подвыпивших рысей. Складывалось впечатление, что мысли сильфа просыпаются словами, минуя что-либо, похожее на мозг. Дабы не травмировать свою психику, на протяжении дня хэур старался поменьше смотреть на Ифли, и еще меньше слушал его — от околесицы, которую тот молол, Сигарту казалось, что он действительно начинает сходить с ума. Мысли сильфа разбегались, как муравьи. Да что там мысли — даже его худощавое тело было соткано из противоречий: руки порой дрались друг с другом, точно два отдельных существа, тем временем как сам сильф с интересом наблюдал за этой борьбой. Иногда он даже разговаривал с ними, как с друзьями, предлагая то взять кушанье, то сыграть на дудочке. Эти содержательные «беседы» окончательно довели Сигарта. К вечеру он не выдержал…

Они как раз готовились к ужину — Моав ушла за дровами, Сигарт потрошил пойманного зайца, а Ифли вызвался развести костер. Длительное время он пытался свершить этот подвиг, уговаривая руки складывать хворост ровно и не разбрасывать его по сторонам. Сигарт давно закончил заниматься зайцем — теперь он сидел и наблюдал за действиями сильфа, всячески призывая себя к терпению. Однако вскоре его нервы сдали.

— Слушай, зеленый, да ты хоть что-то умеешь, кроме как болтать?! — вспылил он.

Ифли оторвался от будущего костра, по-птичьи повел головой.

— Умею. Только, боюсь, мои таланты придутся не по нраву Белой госпоже, а если же придутся, то это уж точно не понравится Колючке, ну — или наоборот… А зачем мне это надо! Пусть себе Белая госпожа чухает за ушком свою зверушку, а Ифли и так хорошо…

От этой пошлой трескотни у Сигарта голова пошла кругом. Он незаметно подкрался к Ифли, отвлекшемуся на пролетавшую бабочку; от мощной затрещины сына воздуха спасло только появление Моав: она вышла к костру, держа в руках большую охапку веток.

— Что тут происходит? Где костер?

— Он хочет убить Ифли, Белая госпожа! — завопил сильф, тыкая пальцем в хэура. — Он взбесился!

— Да ты со своими бреднями способен кого угодно довести до бешенства! — заорал тот.

— Ифли только сказал, что он не хочет того, чего не надо хотеть!..

— Поговори мне тут еще, зараза древесная! — сорвался Сигарт.

Его лицо дрожало от гнева и раздражения, серые волосы падали на глаза, он встряхивал головой, пытаясь их отвести.

— Я тебе сейчас покажу, как молоть всякую чушь! — кипятился он. — И про «обоих» тоже припомню и про то, кто кого с кем не различает!

— Ифли не сказал, что госпожа не различает. Ифли сказал, что она МОЖЕТ перестать различать! Это, между прочим, разные вещи!.. — замахал руками сильф.

— Что?! Разные вещи, говоришь?!.. Сейчас ты у меня узнаешь, что такое разные вещи!

Эльфа устало подняла глаза на спорящих.

— Да прекратите вы, в самом деле! Вы надоели мне оба!

Сильф сокрушенно вздохнул.

— Ты слышал, Колючка, мы успели надоесть Белой госпоже! Сначала эльфы, потом рыси… Если так дальше пойдет, она скоро и до гномов доберется!

Зарычав, Сигарт бросился на тщедушного сильфа, который тут же издал истошный визг. Они комком покатились по траве. Несмотря на то, что Ифли был почти вдвое меньше хэура, он исхитрялся ловко уворачиваться от страшных ударов; его острые зубки то и дело больно впивались в руки противника. Терпение Моав лопнуло — она быстро подняла руку, толстая ветвь ближайшего дерева хлестнула по сцепившимся фигурам, отбросив их в разные концы поляны.

— Сигарт! Ифли! Перестаньте сейчас же! Вы прямо как дети! — закричала она.

Прокатившись с десяток шагов по траве, сильф проворно вскочил, отряхиваясь, словно кот, упавший с дерева.

— Если мы дети, тогда мы срочно требуем, чтобы нам дали грудь! Мы проголодались! Правда, Колючка?..

Хэур напрягся, приготовившись к новому прыжку, но грозный взгляд Моав остановил его. Пробурчав что-то невнятное, он развернулся и, отойдя подальше от Ифли, уселся под толстым кленом. Наведя порядок, эльфа сама разожгла костер, приготовила заждавшегося зайца и, строго глянув сторонам, позвала спорщиков к ужину.

***

Испытав на себе действие лунной магии, сильф и хэур остаток вечера вели себя тихо. Правда, надолго их не хватило — уже на следующее утро они перебрасывались остротами, соревнуясь, кто кого перещеголяет в остроумии. Эльфа больше не вмешивалась в этот процесс. Внешне суровая, она, похоже, в глубине души была даже рада таким перепалкам — они хоть немного скрашивали долгий путь. К тому же, несмотря на неоднозначные комплименты, Ифли явно испытывал к ней что-то вроде благоговения. Особенно он любил, когда она пела — стоило ей только начать, как сильф мигом появлялся из воздуха и укладывался на траву. Прикрыв глаза, он помахивал кнутиком в такт песни и мурлыкал мелодию себе под нос. Сигарт на эту симпатию внимания не обращал — он считал ниже рысьего достоинства ревновать к какой-то зеленой образине, однако вскоре произошло нечто, нарушившее его спокойствие. И произошло как раз по вине Ифли…