Год багульника. Летняя луна

Эльфа обернулась и злобно шикнула на него.

— Хочешь, оставайся, а я пойду посмотрю, что это такое.

Сильф вздохнул еще раз и покорно пополз дальше. Оба двигались медленно и осторожно, то и дело замирая и припадая к земле при каждом шорохе. Наконец, они добрались до небольшой каменной насыпи у подножья стены. Первой из-за нее появилась белая голова Моав, за ней — кислая физиономия сильфа. Заинтересовавший эльфу предмет был совсем близко, он белел на фоне темных камней. С того расстояния, на котором находились эльфа и сильф, он был похож на расстеленную шкуру. В полушаге от него лежало еще что-то — оно было немного темнее и имело округлую форму. Осмотревшись по сторонам, веллара быстро перевалила через насыпь.

Ифли не успел даже вылезти из-за камней, как раздался короткий вскрик. Моав упала на колени рядом со светлым пятном и зажала себе рот ладонью: перед ней, весь перепачканный кровью, лежал серый жилет из волчьего меха! Рядом с ним была такая же окровавленная заплечная сумка. Сильф проворно подскочил к эльфе, растеряно заморгал блестящими глазами. Не отнимая ладони ото рта, Моав медленно протянула вторую руку, дрожащие пальцы коснулись пушистой шерсти. До сильфа донесся глухой, полный ужаса и отчаянья стон. Маленькая эльфа повалилась ничком на землю, уткнувшись в окровавленный мех. Надежды больше не было — живым Сигарт ни за что бы не отдал любимые вещи…

Поняв, что произошло, сильф опустился рядом, осторожно коснулся ладонью плеч эльфы. Он как будто стал намного старше, привычная маска насмешливости спала с его худого лица — теперь на нем отражалось искреннее сочувствие. Тонкой ручкой он гладил Моав по спине, пытаясь успокоить, но она лишь дрожала и больше вжималась лицом в то, что еще совсем недавно принадлежало кейнару, обнимая волчью накидку, точно живое существо. Сквозь серый мех доносились страшные захлебывающиеся звуки, не похожие ни на стоны, ни на рыдания, ни на голос вообще. Так может выть лишь смертельно раненое животное, звуком выплескивающее свою боль…

Ифли сидел рядом с эльфой, понурив голову. Сверху донесся какой-то шум; сильф мигом насторожился. Вероятно, стенания Моав привлекли внимание стражников. Птичьей рукой Ифли взялся за кисть эльфы и непривычно мягким голосом проговорил:

— Идемте…

Эльфа не сопротивлялась. Она поднялась с земли и покорно пошла за сильфом, второй рукой прижимая к груди сумку и волчий жилет.

***

Незамеченные, они добрались до скал, перелезли через каменную стену и вошли в лес. Лишь только они оказались в безопасности, силы оставили Моав. Она прошла еще совсем немного вглубь зарослей, добралась до глубокой лощины, тяжело осела на траву вперемешку с сухими листьями и, застонав, склонилась головой к коленям. Ифли тут же подбежал к ней.

— Госпожа, что с вами?!

Моав снова застонала. Прошло время, прежде чем она подняла голову. Синие глаза смотрели жалобно и измученно.

— Больно… — глухим, как будто идущим откуда-то издалека голосом проговорила она.

— Бедная моя госпожа! — с отчаяньем воскликнул сильф. — Зачем вы только нашли его тогда!

Но Моав не слышала его слов, она снова свернулась клубком от накатившей боли. Как ни старался Ифли, убедить ее сдвинуться с места ему больше не удалось.

Постепенно приближался вечер. Моав все продолжала сидеть на земле, завернувшись в меховой жилет — он скрывал хрупкую фигурку почти полностью. Кровь на нем запеклась, отчего казалось, что он сшит из шкуры какого-то фантастического пятнистого животного. Рядом с Моав на траве лежал мешок с вещами хэура. По бледным щекам эльфы изредка скатывались крупные слезы, оставляя мокрые полоски, цвет некогда синих глаз потерялся, став мутным и как будто тоже бледным. Время от времени ее снова настигали приступы жестокой боли, она переносила их молча, с какой-то усталой обреченностью. Ифли все это время сидел рядом, предательски шмыгая носом, и по привычке сыпал словами.

— Не плачьте, госпожа, не надо, — осторожно, заглядывая ей в лицо, говорил он. — Ему бы не понравилось, что вы плачете… Тем более что сюда могут снова примчаться гарвы! Он бы очень расстроился, если бы они обидели его лунное чудо…

Моав ничего не отвечала, лишь чуть заметно кивала головой, точно птица. Казалось, она с трудом понимает слова сильфа. Ифли тревожно оглянулся по сторонам, обошел вокруг эльфы, сел с другой стороны, вздохнул.

— Нам надо уходить! Ну, пожалуйста, идем! Ифли будет показывать дорогу.

Моав медленно подняла голову. Ее лицо трудно было узнать — оно было опухшим от слез, ресницы слиплись, веки подернулись алой каймой.

— Я никуда не пойду, — слабым голосом проговорила она.

— Но мы не можем здесь сидеть и ждать, пока нас сцапают!

Она медленно перевела взгляд на сильфа, точно не узнавая.

— Уйдем завтра. Завтра утром…

Было ли это случайностью или сама Эллар встала на защиту путников, но за целую ночь их не потревожил никто. Гарвийские отряды продолжали патрулировать лес, их резкие голоса слышались то здесь, то там, но обнаружить место, где спрятались Моав и Ифли, им не удалось. До самого утра эльфа пролежала, не шевелясь, лишь иногда вздрагивая от боли. Казалось, царящий вокруг переполох вовсе не волнует ее… Ифли сидел начеку рядом с ней, верный кнут был зажат в его руках на случай нападения.

Постепенно крики преследователей удалились и стихли — можно было двигаться в путь. Точно во сне, эльфа поднялась с земли и зашагала прочь от форта. На дне ее сумки лежали вещи погибшего хэура — Моав пожелала забрать их с собой. За ней брел Ифли, понуро и медленно, точно оттягивая момент расставания. Моав шла, низко опустив голову, но выглядела немного лучше, чем накануне. Ее лицо было все еще отекшим, но почти спокойным.

За три дня эльфа и сильф успешно добрались до реки и, найдя брод, переправились на восточный берег. Здесь они, наконец, были почти в безопасности — в Серебристом лесу гарвы чувствовали себя не так смело. Вскоре показалась и дорога, идущая с Милданаса. Выйдя на нее, они остановились. Ифли вертел в руках зеленую веточку, Моав смотрела себе под ноги.

— Ифли пора возвращаться домой, в Мермин, — заговорил сильф. — Может, госпожа пойдет с ним? Дети воздуха будут очень ей рады!

Но веллара покачала головой.

— Спасибо, Ифли, но у меня другая дорога. Я бы очень хотела вернуться в Мермин, но я не могу… Мне надо попасть в Сиэлл-Ахэль — последний список там.

Лицо Ифли вмиг стало встревоженным.

— Что?! В лапы к рысям?!

— Не беспокойся, милый Ифли — они не такие жестокие, какими кажутся, — тихо ответила Моав.

— Госпожа думает, ей удастся уговорить Гастара?

— Я должна это сделать, иначе все не имеет смысла.

Сильф грустно вздохнул, потер ладонью острый нос.

— Ну а потом куда?

Слабая улыбка неожиданно осветила измученное личико Моав.

— Домой… Меня там ждут.

Ифли хитро взглянул на нее.

— Этот, с птицей?

— И он тоже, — полыхнув бледно-розовым румянцем, ответила эльфа.

На поляне зависло молчание. Оба стояли, опустив головы.

— Сыграй мне на прощание, — попросила вдруг Моав, — пожалуйста.

Сильф взглянул на нее, вытащил из-за пояса дудочку и заиграл.