Последний из Истинных

уставился на Первосвященника.

–Уууу-, вдруг протяжно произнес он, и погрозил пальцем Ниолаю. А потом, лицо

его озарилось, словно вспышкой. Он задрал голову ввысь– Заутай, Заутай, ЗАУТАЙ

– вопль все ускоряясь нарастал, пока не был прерван быстрым взмахом его правой

руки, сжимавшей оружие. Из разорванного горла в последний раз, что-то булькнуло

и тело безумного самоубийцы тяжело осело в пенящейся поток. Старцы не успели

произнести ни слова вне себя от, случившегося, как та же дверь снова хлопнула, и

раздалось столь знакомое подсмеивание. На этот раз, к ним

двигалась молодая ещё женщина, одетая так же, как и её покойный супруг, с

той лишь разницей, что вооружена она была кухонным ножом. Ниолай, встревожено

переглянулся с Абеем, но, тот лишь, коротко пожал плечами, на незаданный вопрос.

Дальнейшее было похоже, на все повторяющийся ночной кошмар. А когда, тело

женщины упало рядом с неостывшим трупом, предыдущего самоубийцы, вновь

хлопнула дверь, злосчастного дома. На этот раз, смех был детским, а на пороге

появилась девчушка лет восьми. Нервы Первосвященника сдали. Глухо зарычав, он

бросился ей навстречу, но она словно испугавшись, что он может ей помешать, что-

то резко прокричала и глубоко вонзила себе в худую шейку, опасную бритву,

которую держала в руке. Ниолай в бессилии склонился над распростертым тельцем,

а вокруг все чаще захлопали двери и то затихая, то вновь усиливаясь, в воздухе

разносился дикий смех.

–Зааа-уу-тай, – протяжный зов, закладывал уши и проникал куда-то глубоко в

грудь, вынимая душу и лишая воли. Над скалой с порталами, клубясь, поднималось

багряное облако. Первосвященник, собравшись с силами устремился к Святой

шестерке, на ходу выкрикивая имя Светоносного. Старцы, мгновенно сомкнулись

вокруг него, образовав малый круг. Ниолай закричал, перекрывая утробный зов, и

поднял руку с белым пером, вытянув её в направлении растущего столба. Резкий,

желтый луч сорвался с острия меча и вонзился в средину поднимавшегося зарева.

Старцы от напряжения охнули, дрогнув, опустились на колени, но не разорвали круг.

Внезапно все затихло, а потом из облака раздался дикий смех и луч, скомканный и

сломанный, вылетел обратно, обратив в пепел перо и, разбросав Старцев по земле.

–Зааа-уу-тай, – вновь завыло все вокруг.

–Это имя Бога Крови, и вам его не остановить, – пронеслось в голове Ниолая.

– Ты здесь? Ты можешь помочь нам? Как видишь, я только, что потерял твой

дар – так же беззвучно ответил Первосвященник, стоящему напротив него мируэху.

– Он не мог помочь тебе, как не могу и я. Мы здесь только для удержания

Темного. Этот враг нам не по силам. В данном случае я, лишь наблюдатель.

– Удобная позиция, не правда ли? – рядом с беззвучно беседовавшими,

взметнулся вихрь, разметав, только начавших приходить в себя, старцев. – Как это

по – ангельски, стоять и беседовать, среди приносящих себя в жертву,

теплокровных., – выпученные глаза на уродливой голове переходили от одного к

другому. –Не надо, – мягко остановил он ленивое, на вид, движение мируэха. – Ведь

Он, – шестипалая лапа указала на багровый столб, с каждой смертью, сейчас,

становиться все сильнее. – И, ты – лапа махнула в сторону белокрылого гиганта, –

знаешь чем можно его остановить. Кровь Приближенного Светоносного, не

проглотить, даже этому, гм, весьма уважаемому персонажу. Пришло время умереть,

– ангел, если, конечно ты не хочешь отдать остатки мира Светоносного в эти, гм,

весьма ненасытные и цепкие руки, – внезапно замолчав, существо, крутанувшись,

исчезло.

–Это…? – Ниолай вопросительно посмотрел на мируэха.

–Враг, – коротко обронил гигант, – но, он сказал правду. Мое время пришло, и

Отец призывает меня к себе. Тебе и Старцам, придется принести эту жертву. Но,

помни, что вся кровь из этого тела, – он развел могучие крылья в стороны, -должна

пролиться в портал, так, что-бы Он, -мируэх кивнул на облако, выпил все, без

остатка. Это его остановит, – гигант помолчал, – на время…

В глубине леса, что находился невдалеке от Западных ворот Храма Святых

Старцев, ныне разрушенных, на пороге хилого шалашика, сидело существо. Оно

было одето в свитую из высокого можжевела, накидку, а на ногах было, что-то вроде

калош, на толстой резиновой подошве. Однако при более внимательном взгляде,

становилось ясно, что на самом деле никаких калош не было, а была просто

подошва и вовсе не резиновая, а в общем, ну, в общем, это ноги такие, просто ноги,

вот. Существо мерно раскачивалось, сидя на корточках, голова его была повернута

в сторону развороченного погоста.

– «Потухший взор,

Прогнивший срам,

Живые кости,

По – кустам»,-гы, протянуло существо и встало на ноги. Оказалось, что слово

существо не очень подходит к этому персонажу, ибо оно, вернее он, оказался

обычным человеком. Если быть дотошным, то – иутайцем лет сорока, обросшим

редкой порослью волос, на худом, мужественном лице, с безумными, раскосыми,

глазами. – Отец светлый, Отец темный, – иутаец продолжил бессвязное

бормотание, – двое едины, один не делимый, да. Именно так, – Отец светлый, Отец

темный, гы. – А вы, что хотите? Домой уходите! Иутаец отмахнулся, как от

надоедливых мух в сторону троих мертвяков, вышедших к его шалашу. Как ни

странно, но после его короткой фразы, голодный взор в проваленных глазницах,

зомби внезапно погас, и они, выстроившись в ряд, гуськом двинулись в сторону

кладбища. Впрочем, едва они скрылись за кустами, как оттуда раздался свирепый

возглас и свист стали, что-то ломающей и крушащий. – Это вам за детишек, а это за

сержанта, за Тюбука, за Храм, – раздался последний вопль, сопровождаемый звуком

падения многочисленных, мелких предметов, и к укромному жилищу вывалился

Грюх. – Слава Светоносному, эти костяные мешки не причинили тебе вреда, –

произнес он, отряхиваясь и убирая меч в ножны.

– То мертвецы, а то живые

–Все бродят только тут,

В лесу других троп нет,

–Кому не лень-

Сюда все прут, – сделал вывод иутаец и вновь присел на корточки, потеряв

всякий интерес к происходящему.

–Это ты к чему? – произнес Грюх и подошел вплотную к желтокожему. Тот не

реагируя, продолжал раскачиваться. А из кустов, недавно выпустивших воина,

раздался слабый стон.

– Что б я сдох!, – провопил Грюх и кинулся в лес. Через миг, он появился

оттуда, с трудом что-то, волоча на жесткой ткани за собой. – Ты был самым лучшим,

пока не потерял крышу, – кряхтел он, подтаскивая тяжелую ношу к ногам иутайца. –

Лекари сказали мне, что если б кто-то и смог помочь, так это только ты. Вот, – это

мой друг, – он кивнул на огромного человека, лежащего на подстилке. -Тюбук, – так

его зовут. Он славный воин и у него сломаны кости груди и немного пробита голова.

Ты должен мне помочь!, – воскликнул он. Бывший городской целитель продолжал

безучастно раскачиваться.

–Или ты мне поможешь, – в голосе коротышки прозвучала угроза, – или я,

клянусь Отцом…, – он вытащил меч. Раскачивание не изменилось.

– Ты, ты спасешь его, – Грюх выронил меч и опустился на колени, стараясь

поймать блуждающий взор. Никакого результата. Раскосые глаза не

фокусировались, а лишь безучастно скользили в пространстве.

–ТЫ!, – Грюх в бешенстве подскочил, вновь занеся застонавшее лезвие над

головой интуита, как вдруг остановился озаренный внезапной мыслью.

–Ты, друга моего, спаси, – с трудом морща лоб, тихо проговорил он, и замолчал

в тяжких раздумьях. Затем счастливая улыбка разорвала его уста, и он быстро