Суженый смерти (СИ)

   - Да что ж ему надо здесь? - послышалось сбоку странное полу-шипение полу-бормотание с характерным оканьем жителя Вологодского края.

   Свечкин, встрепенувшись, поднял голову и оглянулся вокруг. Страха не было. Наверное, после встречи с волком его уже ничто не могло напугать.

   - Кто здесь? - сказал он хрипло.

   - Кто, кто... домовой в пальто, - проворчал голос. - Один хрен не видит меня, шорох услышал и встрепенулся как воробей. Всегда одно и то же. Эх... Со страху в штаны готовы наложить, лица на них нет, а я может уже столетие ни с одним живым существом не говорил. Что за жизнь... Вон только Минька, сын барина меня видел да понимал, да и того большевики на воротах дома повесили как кулацкого сына... Демоны красноперые... Туда б их... Что б их...

   Александр мгновенно успокоился, стоило лишь голосу произнести слово "домовой". Он сел обратно с улыбкой, вслушиваясь в ворчание духа. Каждый русский с детства слышал о домовых, и знает, что кроме шалости от них ничего ждать не приходится, но шалости всегда безобидны и несерьезны. Конечно, Свечкин удивился, почему тридцать лет не видел и не слышал ни одного домового, а тут вдруг проснулись скрытые таланты, но дальше удивления дело не зашло. Он покрутил головой, и заметил наверху стеллажа на одной из полок шерстяной шар с огромными черными глазами, которые, не мигая, смотрели на него.

   - Слезай оттуда, домовой в пальто, - Александр улыбнулся. - Со мной поговорить можешь, если за сто лет не разучился.

   - Твою дивизию, - глаза хлопнули два раза.

   - Это означает, здравствуй, да? - Свечкин поднял брови.

   - Ого! Лешего за бороду... Ты меня видишь?

   - Вижу, вижу, - Александр сдвинул брови. - Тебя звать-то как, домовой?

   - Митрофан. А вас... тебя... вас? - глаза забегали. - Вы, наверное, колдун сильный, а я вот к вам так непочтительно... Вы уж не обессудьте меня, на старости-то совсем характер испортился.

   - Я Александр, и давай на ты. Мне твоя помощь нужна.

   - Рад помочь! - Митрофан слетел на пол и запрыгал к столу. Подкатившись, шерстяной шарик вырос в размерах и превратился в невысокого старичка с лохматой бородой и обросшими шерстью руками. Одет он был в красно-линялый кафтан, болотно-зеленые штаны и сафьяновые желтые сапоги, местами пообтрепанные и облезшие. Борода скрывала все лицо, и виднелись лишь глаза: черные, бездонные и спокойные. Старичок был ростом не выше метра, но это не помешало ему ловко запрыгнуть на стол и сесть на край, покачивая ногами. На Александра он поглядывал с опаской.

   - Чем могу помочь? - домовой опустил глаза.

   Мне нужно знать все о мельнице, которая стояла в лесу. Старая мельница, каменная, посреди сада домик. Находилась километрах в пяти на север от восточной заставы. Жил там Ксаверий Шило, мельник. Умер в 1808 году, весной.

   - Ксаверий-мельник? Слышал я о нем, знатный колдун был. Он и скотину мог вылечить, и больного на ноги поставить, а если надо кого, и в гроб загнать, если уж совсем лихой человек попадался. Хороший колдун. Он-то меня ни разу не видел, а я его в окно наблюдал из Корсунского куреня, где жил в то время. Сразу видно - дока, хват... - Митрофан загрустил.

   - Так расскажи мне все, что слышал о нем.

   - Да что особо-то рассказывать? Лечил людей, была у него мельница водяная. Однажды кто-то увидел, как с мельничного колеса черти в омут прыгают, растрезвонил о том на всю округу, и прозвали люди то место проклятым, мол, старый мельник продал свою бессмертную душу, и дьявол к нему по ночам ходит. Ксаверию все эти сплетни лишь на руку были - не любил он любопытных. Вот и кончилось тем, что к нему только по особой надобности ходили - муку смолоть или от хвори какой избавиться. А потом он умер, и через время на мельнице поселились девушка с парнем. Они жили там какое-то время душа в душу, пока в окрестностях ближнего хутора не стали пропадать люди, и некоторых из пропавших находили объеденными, изломанными, с порванным горлом.

   - А не могли волки или дикие звери убивать людей?

   - Убийства летом начались, когда волки сыты и от людей десятой дорогой бегают. Да и в то время все с оружием ходили, пограничье не так далеко находилось. Казак с волком всегда справится, играючи.

   Свечкин слушал, боясь даже вздохнуть, он раскрыл глаза, его бросало то в жар, то в холод. В мозгу как сигнальная тревожная красная лампа мигала мысль: "Вот оно, то же самое"! Это было и раньше - и Марья и убийства. Александр поднял руку, остановив рассказ домового, сделал несколько глубоких вдохов, платком вытер взмокший лоб, встал, быстро прошел взад-вперед мимо стола, и чуть успокоившись снова сел за него. Отложив мысли на потом, он проникся вниманием и решил дослушать рассказ до конца.

   - Продолжай, - буркнул Свечкин.

   - Хорошо. Итак, смерти. Народ в близлежащем хуторе решил, что все это дело рук молодого казака с мельницы. Его видели днем, а про девушку никто не догадывался, так как она ни разу не попалась никому на глаза. Никто не знал, откуда он взялся, сколько ему лет, долго ли он живет на мельнице или нет, и зачем он там поселился. Но человек, живущий на проклятой мельнице, не мог не вызвать подозрений. Куда как проще скинуть ужасное преступление на чужака, чем на соседа, свата или брата.... В общем, народ решил устроить самосуд. Люди пришли в дом посреди сада и связали парня по рукам и ногам, решая, что с ним сделать. Какие только не приводил тот доказательства своей невиновности, чем только не клялся, как только не божился, что он только не говорил оправдательного в свою сторону; его все равно осудили. Казака забили насмерть, не смотря ни на какие его увещевания. Был ли он виновен или нет, но самосуд свершился во всем своем ужасе! - Митрофан задумался.

   - Что было дальше?

   - Дальше? Дальше пришла она... - Митрофан оторвался от своих мыслей и глубоко вздохнул.

   - Кто она?

   - Девушка, с которой он жил. Я не знаю, кто она, я не видел ее ни разу, я могу лишь догадываться по ее поводу, - Митрофан пожал плечами. - Я долго ломал голову, кто б она могла быть, но так и не пришел к единому мнению.... Тебе интересны мои умозаключения?

   - Да. Несомненно. Но сначала расскажи, пожалуйста, что было дальше.

   - Народ еще не успел разойтись, когда все началось. Резко похолодало, повалил снег, листья и трава посохли и превратились в труху. Сугробы намело за считанные минуты...

   - А в какое время года это все было?

   - Посреди лета, когда жара даже мух заставляет прятаться в тень, - Митрофан смотрел в расширенные зрачки Александра. - Да, летом. Намело сугробы, и по снегу пришла к ним она; в дикой ярости, то ли уже зная, то ли почувствовав все произошедшее с ее любимым. Она заморозила их. Она их застудила насмерть. Всех. Без жалости. Без раздумий... А кто не умер от холода, того загрызли волки.

   - Ты был там?

   - Нет.

   - Но откуда-то все это знаешь! По своим каналам сообщили? - Александр развел в недоумении руками.

   - Нет! - Митрофан рассмеялся. - У нас почты нет, да и не любим мы друг друга. Все это только леший мог увидеть или русалки в ручье, но они с домовыми не общаются, гордые, понимаешь ли. Я слышал эту историю в доме, где мы сейчас находимся, когда жена хозяина рассказывала ее сыну как сказку на ночь. Сын тогда спросил ее, что это за развалины у старой мельницы, и почему ее называют проклятой, на что мать поведала все, да в таких красках, что я просто заслушался. А потом кое-что выяснилось в ходе ссоры супругов. Никодим Евстафьевич очень любил свою жену, но очень не любил суеверия, вот и накинулся на нее, когда узнал, какие она небылицы рассказывает сыну. Наталья Дмитриевна обиделась даже, что ее обвиняют во лжи. Как оказалось, единственным кто встал на защиту казака был кузнец, но он в одиночку ничего не мог поделать с приступом народного безумия, и ушел перед самым началом избиения. Это-то его и спасло, лишь потому он выжил. Только однажды он рассказал куму, как все произошло, и что в ночь после расправы к нему пришла красивая девушка, которая попросила похоронить своего суженого на рассвете, но никому о том не рассказывать. Кузнец послушался ее. Когда на следующее утро он пришел на мельницу, снега еще не растаяли, но свой белый цвет они сменили на красный, всюду валялась разорванная одежда, куски промерзлой плоти, осколки костей. А редкие сохранившиеся нетронутыми люди лежали посиневшие от холода, скрюченные, с застывшими масками ужаса на лицах... Это-то ему и подсказало, что там было накануне.