Фениксова песнь (СИ)

Могилы не причиняли неудобства только Граду. Призрак, уже познавший смерть, не боялся спящих мертвецов. Порой он заглядывал в разверстые ямы и поводил плечами, будто представляя, при каких обстоятельствах погибали эти люди. Я тоже невольно задумался. Смерть настигла нынешних зомби не в драконьем огне. Она пришла до того, как сын герцога принес драконье яйцо. Этих людей нормально похоронили, отпели, к их надгробиям приходили скорбящие родственники. Но их все равно постигла гораздо более страшная судьба, чем тех, кто сгорел заживо на этой земле. Их вынудили вернуться и нести смерть тем, кто еще уцелел. Бесконтрольное карающее войско, армия драконьего возмездия, которое продолжало существовать даже после того, как проклятая черная земля снова начала оживать.

Прошло около часа, прежде чем мы пересекли границу кладбища. Могилы закончились, и под ногами захрустели потрескавшиеся камни. Вблизи руины показались мне еще более жалкими, чем издалека: самая целая "стена" была мне по колено. Однако было в черных камнях что-то такое, что заставляло сердце болезненно сжиматься. Быть может, ему не нравилась разлитая здесь магия - светлая, но обжигающая и ослепляющая, если к ней присмотреться. Останки крепости были пропитаны ей, как бутерброд - маслом. И мне казалось, что под этим самым бутербродом магии нет - только вот я не знал, были ли в крепости герцога подземелья и безопасно ли туда соваться.

Мы пробродили по руинам минут десять, прежде чем Шейн наконец соизволил расстаться со своим трактатиком и помочь нам в поисках. Повелители снова разделились, периодически негромко переговариваясь, и самозабвенно копались в угольках под стенами и камнями. Град держался рядом с Тинхартом. Я присоединяться не спешил, обозревая руины с высоты своего роста. И чем дольше я смотрел, тем больше мне казалось, что глава долины дриад нас попросту обманула.

Энтузиазм повелителей понемногу пропадал, сменяясь отчаянием. Не расстроилась только Лефранса - и то потому, что горечь в ее душе вытеснила злость. Вампирша принялась яростно пинать ногами камни и останки стен, если они попадались на пути. При этом она шипела, как змея, и скрежетала доспехами еще больше, чем обычно.

Первым не выдержал Шейн.

- Может, ты перестанешь метаться?

Лефранса остановилась. В прорезях ее шлема коротко блеснули глаза. Нехорошо так блеснули, как у нежити, приготовившейся к атаке. Однако седой не устрашился, и, скрестив руки на груди, заявил:

- Ты мешаешь, Лефранса. Бегаешь, топаешь, громыхаешь - и этим сбиваешь с мыслей.

- О чем тут вообще можно думать? - скептически спросила вампирша. - О том, как бы успеть смыться до заката?

- Нет, - возразил Шейн. - О том, где герцог мог спрятать амулет. Подумай сама. Все великие мира сего, которые что-то коллекционируют, отводят для своих коллекций специальные комнаты. Водят туда гостей, как на экскурсию, с гордостью рассказывают, как купили или нашли каждый экземляр. Может, у герцога была подобная коллекция? Может, он собирал древние артефакты, и среди них случайно оказался искомый нами амулет.

- Или не случайно, - буркнула Лефранса. - Но черт с ним. Лучше объясни мне, о умник, что нам дают твои рассуждения.

- Да то, что собирать сильные артефакты в одном месте запрещено законом, - поморщился повелитель, явно недовольный тем, что вампирша его критикует. - А значит, собирал он их тайно. В таком месте, которое скрыто не только от чужих глаз, но и от чужой магии. А таким местом могут быть только...

- Подземелья, - перебила вампирша. - Я знаю. Но, если ты не заметил, здесь отсутствует вход. Скорее всего, его завалило.

- Или завалили, - пожал плечами Шейн. - Мертвецы не любят магию.

- Здешние должны были привыкнуть. Ведь, если ты не заметил, именно она держит их в этом мире.

Повелитель скривился:

- Ты думаешь, они ей за это благодарны? Да? Ошибаешься. Это не просто зомби, это зомби, поднятые драконьей магией. Они могут чувствовать, хоть и не так, как люди. Может быть, они всю свою посмертную жизнь мечтают только о том, чтобы им наконец-то позволили упокоиться.

- И чтобы побольше таких идиотов, как мы, на кладбище шаталось, - скептически отозвалась Лефранса. - Обида обидой, а кушать что-то надо.

- Заткнись, - подал голос Тинхарт, пристроившийся на куске уцелевшей стены. Он задумчиво хмурился: должно быть, слова седого натолкнули его на какую-то мысль. И Шейн посмотрел на друга с таким пониманием, что мне показалось, будто он знает, в чем эта мысль заключается.

Лефранса послушно молчала. Седой повелитель тоже, хотя я был уверен, что у него еще есть предположения. Сима переводила рассеянный взгляд с Тинхарта на горизонт и обратно. Я понимал, чего она опасается: солнце медленно, но все-таки опускалось, тени становились длиннее, и час пробуждения трупов неуклонно близился.

Меня это тоже не радовало. Я нахмурился, попытался сообразить, чем мог завершить свою речь Шейн. Быть может, тем, что трупы собрали все артефакты и выбросили их в город живых, чтобы не мешали? Или вообще, не поленившись, отнесли к Волнистым Рекам и утопили. В таком случае магические предметы точно никто не найдет: бешеное течение могло унести их куда угодно. Эх, вот бы непосредственно у трупов спросить, что к чему...

"Непосредственно у трупов спросить", - повторил мой внутренний голос, и я вздрогнул, с трудом сдержавшись от ругательства. Ну я и тупо-о-ой...

- Э-э-э... Тинхарт, - позвал я.

- А? - отозвался граф, будто очнувшись ото сна.

- У меня к тебе деловое предложение. Давай просто поднимем парочку мертвяков и у них спросим, где артефакты.

Тинхарт обрадованно вскочил:

- А так можно?

- Да.

- Тогда почему ты молчал и чего ты теперь ждешь?

- Так ведь сам только что додумался, - извиняющимся тоном ответил я. - Вы отойдите, в общем, шагов на двадцать. Разумных зомби поднять сложнее, чем тех тупых, - добавил я, поймав вопросительный взгляд Симы.

Глаза девушки загорелись почти детским восторгом. Она улыбнулась, послушно отошла за низенькие северные стены и стала внимательно за мной наблюдать. Мне очень хотелось попросить повелителей отвлечься. Еще в Академии я понял: очень сложно выполнить задание, когда кто-то на тебя смотрит. В одиночестве, когда можно дать волю мыслям и не ждать подвоха от окружающих, любое дело дается куда проще. Однако гордость не позволила мне приказать повелителям отвернуться, и я, повернувшись к кладбищу, закрыл глаза и сосредоточился на своем даре.

Он потянулся ко мне язычком зеленого пламени. Живой, настоящий, способный заменить душу. И я понял, что скучал по магии. Скучал, как порой скучают по друзьям, воспринимая ее как нечто большее, чем обычную безликую силу.

Я поднял руку, осторожно вывел в воздухе гексаграмму. Она светилась изнутри, как призрак, только ее свет исходил не от остатков жизни, а от эманаций смерти, щедро разлитых по мертвому городу. Медленно обводя фигуру в круг, я начал читать заклинание, и мое сердце билось все быстрее. Я чувствовал, как вместе с рисунком в наш мир приходит часть мира потустороннего. И чем дольше я говорил, тем яснее звучал знакомый напев, эхом отдаваясь в ушах и застилая глаза туманом.

Когда края круга соприкоснулись друг с другом, на руины крепости легла тень. Солнце продолжало сиять в небе, но было бесконечно далеко. Оно боялось магии смерти, боялось, как почти любое существо. И поэтому не вмешивалось.

Закончив фигуру, я мысленно потянулся к ближайшей могиле. Задумался. Может, стоит поднять нескольких зомби, чтобы уж точно не прогадать? Мысль неплохая, но энергии уйдет многовато. Ладно, ограничимся пока одним, а потом, если что, призовем на помощь Шаира.

В избранной мною яме покоилась женщина. Еще молодая, погибшая из-за болезни. Пришлось прощупывать ее суть, выясняя, не станет ли это угрозой для живых. Только убедившись в этом, я пробормотал:

- Именем Жизни, Смерти и Белого Огня, горящего в мертвом сердце, именем Белых Цветов и Красной Крови, именем Твоим и Ее, встань, пробудись, открой свои глаза, ибо смотрят на тебя очертания Белого Круга...