Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)

- Ничего, Чоджи выиграет,- уверенно произнесла Рисаимин, узнав суть соревнования,- Китаи всегда ел немного. Чоджи, я в тебя верю!

Соревнование закончилось уже через полчаса. Пока Чоджи доедал то, что осталось на столе, Китаи промывал себе желудок. Как показала практика, метаболизм у воскрешённых отсутствовал вообще, и уже восемнадцатая котлета вываливалась из пищевода в пережёванном, но не переваренном состоянии. Акимичи выиграл и, заодно, пообедал.

- Привет, Чоджи! Знакомься, это моя сестра-близнец Хигаиша. Да, мы близнецы, просто она умерла три года назад, а я – нет. Она хорошая, не то что…

- Так он действительно был твоим парнем? – Чоджи подозрительно посмотрел на дверь туалета с Китаи внутри.

- Когда мне было двенадцать, мне очень хотелось влюбиться. И ему тоже…вот мы и влюбились на десять часов. А потом он помер на операционном столе. Мы только один раз поцеловались…напоследок. Он тебе не соперник хотя бы потому, что он уже давно умер. А ты – живой.

- Ну-у-у ла-адно,- недоверчиво протянул Чоджи, косясь на выходящего из туалета Китаи. Тот злобно и немного тоскливо зыркнул на победителя, после чего вздохнул и пошёл прочь, не оглядываясь. Его красно-серая фигурка немного подрагивала, словно он плакал. А почему словно? Плакал! Плакать воскрешённые могли.

Китаи действительно разозлился на Рисаимин за измену, но злился только первый месяц. Потом он притворялся злобным и стоящим планы отмщения, чтобы Хигаиша не приставала с расспросами. Всё-таки он тоже понял, что живое должно быть с живым, а неживое – с неживым. А потому…

- Кстати, сестра, мама тобой довольна. И Цубаки тоже. И Котонаши…

Рисаимин похолодела и вздрогнула от ужаса: только этого ещё не хватало. Им что, понравилось умирать? Или они не злятся на неё из-за вклада в окончательное уничтожение нескольких кланов, в том числе Учиха и Экирей?

- Я знаю, о чём ты думаешь, Риса. Отец очень зол на тебя – ты ведь нарушила запрет смены фамилий. Но дед сказал, что это ещё нормально, ты будешь жить…- вот за что Рисаимин терпеть не могла Хигаишу, так это за её привычку говорить очень важные вещи намёками. Но Риса понимает отца: он ей всегда запрещал отказываться от фамилии Экирей. В принципе, именно из-за его запрета Рисаимин и решила взять фамилию дяди – ну захотелось ей пойти наперекор его указам, что поделать? Да и не говорил он никогда, почему этого нельзя делать. Тот благоговейный ужас в его голосе, когда он говорил ей это, нельзя было понять как банальное следование традиций – но что? А ещё и дед говорит, что она будет жить…а что, могла не жить? Что тут вообще происходит?

«Эх, ну почему всегда так? У меня как у Саске: только убил кого-то, как выяснилось, что этот кто-то был важной фигурой в твоей жизни…Но в любом случае мне ясно одно: надо будет поблагодарить Кабуто и Орочимару-саму за отсрочку от смерти. Вечная молодость при правильном использовании даст вечную жизнь. А вечная жизнь = никогда не встречусь с отцом и дедом».

- Это хорошо, что я буду жить. Хигаиша, я тебе обещаю, я буду жить долго-долго, и у меня будет много детей! Ещё у меня будет своя комната, как я всегда хотела! Только вот…проблема есть одна.

- Война?- с улыбкой предположила Хигаиша.

- Да.

- Судя по тому, что я по пути к тебе увидела не меньше сотни гробов с воскрешёнными, вам придётся туго. Канкиншоу на них не подействует – они из несъедобной органики. Поможет только запечатывание, которым ты не владеешь. Я так понимаю, у тебя договор с тем змееподобным господином, который нас воскресил. Можешь его попросить отпустить наши души, если сможешь,- Рисаимин очень не любила сестру и за проницательность, и за правильное оценивание сил сестры-близнеца, и за уверенность в своих силах (которые увеличивались не по дням, а по часам), и за множественные таланты в самых разных областях…

- Злая ты, Хигаиша. Зря тебя воскресили,- пробурчала Риса,- Пока ты была на небесах, я думала о тебе как о ангеле, а вернулся демон. Почему ты считаешь, что я не смогу справиться с воскрешёнными?

- Приятно, что ты была такого высокого мнения обо мне, Риса. Зная тебя, я поняла, что ты не будешь развивать свои скудные силы после моей смерти. Ты предпочтёшь сосредоточиться на своих переживаниях и эмоциях. Тебя всегда было сложно заставить что-либо сделать. Не удивлюсь, если сейчас ты постараешься выйти из войны и переждать её в безопасном месте.

Рисаимин заколотило от злости – да как Хигаиша посмела обвинить её, Рисаимин, в трусости и слабости?! Нет, Риса не полезла бы вперёд всех, но и отсиживаться в укрытии не стала бы точно. А если бы припёрли к стенке – кастанула Канкиншоу раньше, чем поняла суть проблемы.

Но раньше, чем Риса донесла до покойной сестры эти мысли, Хигаиша примирительно вскинула руки: мол, проехали, не беспокойся.

- Акимичи Чоджи, Нара Шикамару, Яманака Ино, я передаю вам мою непутёвую младшую сестру с чистой совестью. Надеюсь, вы сможете уберечь её от ненужного героизма и излишней жертвенности. Я не ругала её за трусость минуту назад, но ей об этом знать не стоит,- шепнула Хигаиша О-Бака-Трио. А те согласно закивали: уберегут они это непутёвое биологическое оружие, хотя бы попытаются. А пока Рисаимин радуется последним часам мирной жизни перед войной…

- Хошигаки Рисаимин, вас вызывают в кабинет Хокаге. Задание ранга «A», не меньше.

Упс. Последним МИНУТАМИ мирной жизни.

====== Мне скучно... ======

- Вместе с Наруто, Ирукой и Ямато ты отправишься на Шимагаму. Можешь считать это отпуском, только не давай Наруто уйти с острова. В остальном я тебя не ограничиваю,- объяснила Цунаде суть миссии. Рисаимин коротко выдохнула и кивнула – не волнуйтесь, Цунаде-сама, выполним по высшему разряду вашу миссию. Главное, вслух это не сказать.

- Чуть не забыла!- Цунаде остановила Рису у самого выхода,- Я уже знаю о Кейригане Ируки Умино. Он сообщил мне об этом сегодня утром. Надеюсь, вы не будете использовать это додзюцу.

- Не беспокойтесь, Хигаиша объяснила мне, как достичь второго типа Кейригана, так что всё будет нормально. Если вы о безопасности, конечно. А так – я не использую Кейриган, пока мне не разрешат.

- Надеюсь, надеюсь…

Плавучий остров Рисе понравился. Тепло, уютно, а измученному (не очень, но всё же) организму нужна смена климата. Наруто радовался погоде и природе, Ямато честно приглядывал за ним, Гай висел наполовину за бортом (ему было плохо), а Рисаимин рассказывала Ируке всё, что узнала от сестры-близнеца. Тот кивал и внимательно слушал. Изредка в его глазах появлялся Кейриган, но тут же пропадал. Рисаимин поймала себя на мысли, что Кейриган на карих глазах выглядит немного иначе, чем на зелёных. Она рассматривала свои глаза в зеркале, и чёрный матовый зрачок-крест тоже. У Ируки глаза гораздо темнее, чем у неё, но зрачок-крест кажется удивительно ярким и чуть ли не светлее, чем радужка. Странно…но эстетично.

Кисаме тоже взяли на миссию, пусть и неохотно. Не последнюю роль в этом деле сыграло заступничество племянницы. Самехада терпеливо ждала хоть какой-то встряски, хоть её «нервы» и были уже давно на пределе. Кисаме всё ещё был под родовым дзюцу, так что Гай не сразу узнал его. Но как узнал – начал договариваться о битве. В принципе, договариваться не надо было: Кисаме был согласен хоть здесь и сейчас, только корабль не выдержит.

Запах воды нравился Рисаимин. Иногда, ещё во времена жизни в Ёмигакуре, ей казалось, что в её предках точно были рыбы: пусть плавать в небольшом пруде рядом с деревней было проблематично, но капли дождя, падающие прямо на подставленное стихиям тело, приносили умиротворение, а порой и будили странные инстинкты, не свойственные человеческому роду. Сестра этой любви не разделяла, она вообще не очень любила воду. Отец любил. Возможно, это была одна из немногих точек соприкосновения двух людей из рода Экирей.

Память Рисаимин – удивительная вещь. Она похожа на шкафчик с множеством ящиков, где хранятся самые разнообразные воспоминания. Но шкафчик этот не простой, а с секретами. Нельзя одновременно открыть несколько ящиков, но если открыть один – открывается одновременно ещё один, соседний, но что в нём окажется – загадка. Рисаимин может вспомнить, кто был на её экзамене чунина – но не помнит лица своей матери. Она помнит все свои договоры – но забывает, с кем она их заключала. А иногда всплывают такие воспоминания, которых у Рисаимин никогда не было и не могло быть.