Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)

Рисаимин спала. Так Ибики сказали, когда он тактично постучал в дверь клана Акимичи и попросил аудиенции с больной. Интересно, почему никто не поверил в его благие намерения? Он даже с тортиком пришёл. Может, надо было всё же переодеться в обычную одежду, а не идти в форме? В любом случае, ему не отказывают, просто предупреждают, что Рисаимин болеет и отсыпается. Тортик приняли и даже съели по кусочку в его присутствии, после чего Чоджи с явной опаской и подозрением проводил Морино в комнату невесты. Его взгляд так и говорил: Навредишь – съем.

Рисаимин действительно спала. Так было, пока палач всея Конохи не сел на постель и не применил «Тяжёлый взгляд-но-дзюцу». Тогда ей было не до сна – она съёжилась и натянула одеяло до глаз. Глаза вопросительно и как-то обречённо смотрели на Ибики в упор.

- Цунаде попросила тебя проведать и узнать кое-что.

- Это я уже поняла,- Рисаимин съёжилась ещё сильнее, пытаясь просочиться сквозь кровать. Увы, при болезни чакра плохо подчиняется ниндзя, так что у неё ничего не вышло. Ибики улыбнулся. Девушку затрясло.

- Так, начнём. Скажешь сама, или гендзюцу применить? Хотя, похоже, второй вариант будет лучше,- Рисаимин обречённо кивнула. Ибики привычно сложил печати и приставил ко лбу девушки. Та закрыла глаза и глубоко вздохнула, расслабилась и не мешала (а у неё была возможность?). Ибики начал просматривать её память, начиная с самого первого дня в Конохе.

Чем хороши такие техники – так это возможностью видеть отношение самого человека к своим же действиям. У Рисы была хорошая привычка подводить короткий итог того или иного события, вот эти итоги и заинтересовали Ибики. Этот допрос ему даже нравился – в кои-то веки ему не мешают работать. На моменте с Кейриганом Ибики временно разорвал связь и вытер пот с головы, а потом вернулся и до самого момента начала её болезни не отрывался. Всё было не так плохо – девчонка совершала полузаконные, но правильные действия ради Конохи, помыслы были чисты, а сердце – наполнено любовью. Но вот один момент…

- Почему ты не сообщила о Кейригане сразу?

- Я побоялась, что меня начнут использовать в злых целях…не Цунаде-сама, но такие люди, как Данзо. Кроме того, они могли бы воспользоваться мной через Чоджи или Шикамару, а от них я ожидаю беды меньше всего. Да и…это додзюцу несовершенно и очень опасно. Вы ведь поняли его принцип.

- Понял, понял. Как-то не клеится допрос.

- Но вы ведь узнали всё, что вам нужно, я даже не сопротивлялась.

- Какой же это допрос? Я не использовал пыточные техники, психологическое давление, даже кулаки. Это не допрос, это чёрт знает что,- Ибики не особо расстроился, война ведь намечается, но он ожидал чего-то большего. Он готовился к небольшой потасовке, хотел использовать любимую «Камеру Пыток», а Рисаимин даже не сопротивлялась. Хотя она, кажется, тоже чего-то другого ждала.

- Я тоже ожидала чего-то другого. Мне казалось, вы достанете щипцы и зажигалку, или иглы, или, там, грушу.

- Какую грушу? – заинтересовался Ибики. Рисаимин подробно описала аппарат, принадлежавший их штатному палачу-садисту, и принцип его действия. Морино послушал, потом достал блокнот и начал записывать и зарисовывать. Рисаимин «по доброте душевной» предложила принести ему эту вещь, когда в следующий раз отправится в Ёмигакуре.

Но Ибики отметил так же одну деталь, которую в упор не видела Рисаимин, а остальные не обращали внимания. Но палач, палач-то видит всё! Глаза у Рисаимин в тот момент, когда она ответила на вопрос Ибики, на мгновение изменились на Кейриган, но другой. Другой Кейриган. С двумя перпендикулярными крестами.

Тоби вспомнил о Рисаимин только сейчас. Судя по её поступкам, она будет воевать до конца, причём даже после смерти (он в этом был уверен), используя любые доступные методы, законные и незаконные, от прямого боя до сложных многоходовых стратегий с запасными ходами и планом отступления. А её додзюцу – Кейриган,- поможет ей. Словом, её надо вывести из войны как можно быстрее. Но как?

- Кабуто, ты знаешь, как победить Рисаимин? – решил поинтересоваться у союзника (временного) Обито.

- Знаю,- коротко ответил тот.

- И?

- Заставить перейти на нашу сторону? – Кабуто явно издевался.

- И как?

- Очень просто,- Кабуто пошёл из убежища в сторону кладбища Ёмигакуре. Да, теперь временное убежище находилось именно там, средь холмов и гор. В одном из домов он нашёл странный кулон из чёрного металла с рубином, который очень напоминал шаринган по стилистике, чем привёл в восторг (тайный) Обито. Разумеется, кулон был срочно заныкан в карман. Позже, подумав хорошенько, Обито повесил его себе на шею – мало ли, вдруг придётся раздеваться.

Вернулся Кабуто с двумя тряпочками с чем-то. Поймав пару Белых Зецу, он уединился в доме главы деревни, откуда вскоре донёсся его удивлённый возглас. Какой именно, Обито не расслышал, но вроде не ужаса. Поспешив туда (поспешив – сильно сказано), он увидел только край чей-то одежды, исчезающий в гробу. Гроб ушёл под землю и явно куда-то…пошёл? Прорылся? А, хрен с ним. Только гробов было два, и оба – немного меньше нормальных.

- Кого ты воскресил? Неужели есть сильные синоби, ещё не воскрешённые для войны?

- Сильные – вряд ли. Полезные – да. Только эти двое смогут победить Рисаимин,- что-то в голосе Кабуто звучало неправильно, лживо.

- Ты не лжёшь?

- Нет. Эти двое действительно могут победить Рисаимин. Им даже не понадобиться драться с ней. К сожалению, ни для чего другого эти двое непригодны,- Кабуто прищурил глаза и опустил голову. По нему можно было увидеть, что идея убить Рисаимин его не привлекает.

Через три дня Рисаимин была абсолютно здорова. Судя по тому, что за эти три дня никто не пришёл её убить или забрать в тюрьму, либо на неё плюнули, либо подбирают наказание. Так, Риса успела выздороветь, откормиться и морально подготовиться к войне. А потом собрала всю волю в кулак и пошла к Цунаде.

«Помирать идёшь?»

- Риса, ты идёшь так, словно тебя там убьют.

- Да,- ответила Рисаимин обоим. Она действительно шла, как на заклание. Невинная жертва в лапы маньякам. Хах. Невинная жертва…

- Не куксись, всё не так плохо. Ты же не сделала ничего, за что тебя могут наказать.

- Связь с Орочимару и Кабуто, договор с Саске, утаивание Кейригана, убийство Данзо…

- Никто не свят. Ну, ты хотя бы раскаиваешься?

- Нет. Я считаю, что делала всё правильно. Откуда я могла знать, что во внешнем мире не принято договариваться с врагами? У нас говорили так: «Худой мир лучше доброй ссоры». Я не знала, что это правило здесь не работает.

- Работает, почему нет. Просто все как-то позабыли о нём. Но оно от этого работать не перестаёт.

- А Данзо?

- Слушай, я тут о нём кое с кем поговорил…тебя за это благодарят более пятидесяти покойных Учиха, Яманака и Абураме. Так что иди к моей внучке смело. Ну чего ты боишься, я же рядом.

- Будь вы хоть немного осязаемым, мне бы было легче,- прошептала Рисаимин, но всё же постучала в дверь кабинета Хокаге. Та явно ругнулась, но велела заходить пришедшему. Рисаимин вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и сразу же опустилась на колени, склоняя голову и прикрывая глаза. Поза покаяния.

- Что ты делаешь? – недоумённо спросила Цунаде.

- Я готова понести наказание. Морино Ибики вам уже рассказал о моих…похождениях, поэтому я пришла получить то, что заслуживаю.

- То, что заслуживаешь? – голос приобрёл сомневающиеся нотки. Рисаимин за своими пышными волосами не могла видеть лицо Цунаде, но слышала приближающийся звук шагов. «Конец?» – подумала Рисаимин, готовясь ко всему. В основном к побоям или смерти, в лучшем случае – заточению. Поэтому когда на её затылок легла ладонь, Рисаимин только дёрнулась и зашептала уже привычную колыбельную-молитву.

- То, что ты заслуживаешь, ты получишь после войны. А сейчас я приказываю тебе прекратить самобичевание и сосредоточиться на своих обязанностях!

- К-каких обязанностях? – не понимает Рисаимин, поднимая наконец голову.