Будущее — дело темное

В общежитие я вернулась с улыбкой на губах, которую не смог прогнать даже ледяной, сдобренный колючей снежной крошкой ветер. В комнате уже была Ритта, задумчиво взирающая на стопку учебников, которая высилась на столе на манер дозорной башни.

— Привет, — окликнула я подругу. — Ты решила заодно пройти программу следующего курса?

— Ох, Санни, — вздрогнув, обернулась ко мне Ритта. — Я и не заметила, что ты пришла… Как бал?

Я выразительно поморщилась и присела на краешек своей кровати. Втягивать в неприятности еще и подругу в мои планы не входило, чем меньше она знает — тем лучше для нее.

— У нас было веселее, — пожала я плечами под вопросительным взглядом Ритты. — И ты так и не ответила!

— Да это подождет, — хищно прищурилась подруга, махнув на книги рукой и присаживаясь рядом со мной. — А ты ведь светишься!

— Что? — не поняла я.

— От счастья светишься, — уточнила Ритта.

— Конечно же свечусь, — улыбнулась я. — Никогда не думала, что учеба может доставлять удовольствие!

— У твоей учебы красивые глаза, — кивнула подруга. — Да не смущайся ты… И взгляд не отводи. То, что мне не везет… пока что не везет, не значит, что я превратилась в злобную, завидующую чужому счастью девицу! Санни, это Риннар, да?

— Да… Наверное… Не знаю! — совершенно запуталась я, а Ритта — невозможная моя Ритта! — звонко рассмеялась.

— Все ты знаешь, Санька! Только слишком много думаешь. И это прекрасно. Не то, что много думаешь, а то, что все-таки знаешь. А то, что знаешь, но продолжаешь думать, уже не слишком хорошо!

— Ри-и-и… — простонала я. — Ну опять ты за свое!

— А за чье же еще? — подмигнула подруга. — За свое надо держаться и бороться! Даже если оно пока что лишь в мечтах…

Ритта кинула на книги такой томный взгляд, что я всерьез забеспокоилась. И не зря.

— У нас экспериментальную спецгруппу создали, — продолжила она. — Больше профильных занятий, больше знаний, объем нагрузок подбирается индивидуально… При хорошем стимуле есть шанс окончить университет уже через полтора года! И меня взяли. Представляешь?

— Я за тебя рада, только объясни, пожалуйста, зачем тебе это? Такими темпами и на сон времени не останется!

— Говорю же, у меня есть стимул, причем более чем хороший, — загадочно улыбнулась Ритта. — Ты же сама столько раз втолковывала мне, что Элрой никогда не обратит внимания на студентку…

Опять она про милорда Вилорена!

— Так вот… Я же не дурочка. Все вижу, понимаю, осознаю — и все равно о чем-то мечтаю. И у меня есть всего два пути: либо ждать, когда у меня отберут эту мечту, либо сделать хоть что-нибудь, способное к ней приблизить. Я выбрала второе.

— И ты уверена, что за полтора года никто даже не попытается увести твою мечту? — вздохнула я.

— За полтора года — точно нет, — кивнула подруга. — У него множество новых проектов в разработке, времени ни на что иное не хватит. А ты видела, какие возле него дамочки?

Я отрицательно покачала головой. Личная жизнь милорда ректора меня ничуть не интересовала.

— Да ни одна из них не способна на то, чтобы ждать, — сморщила носик Ритта. — Работа для них всегда будет соперницей, и они ее не потерпят! А я… я буду рядом. Как всегда. И однажды он меня все-таки заметит!

С таким настроем, должно быть, полководцы одерживали величайшие свои победы… а сумасшедшие шагали в пропасть, уверенные, что за их плечами распахнутся крылья.

— А если не заметит? — полюбопытствовала я.

Ритта задумалась на пару минут, а потом улыбнулась, как всегда светло и безмятежно:

— У него не будет выхода. Но даже если он пророет запасной… Торжественно обещаю из окна не прыгать, вены не резать и прочие глупости не творить. Санни, у меня останутся знания и диплом, так что в любом случае за эти полтора года я ничего не потеряю, а лишь приобрету.

— У тебя получится, — улыбнулась я, зараженная неистощимым подружкиным оптимизмом.

— Даже не сомневаюсь, — засмеялась она, вскочила с кровати и вновь принялась за свои книги, а я подумала, что полтора года — все-таки срок достаточно большой, и мало ли что может случиться. Главное, что Ритте это при любом раскладе пойдет лишь на пользу.

И мне не мешает потрудиться для собственной пользы. Заданий на дом никто не отменял, и хорошее настроение вовсе не повод для отлынивания от выполнения оных.

А ночью в нашу комнату прямо сквозь дверь просочилась призрачная кошка. Оглядевшись, она вспрыгнула на мою кровать и свернулась в клубок у меня под боком, мурлыча и отгоняя беспокойные сны не хуже настоящей…

Неделя выдалась насыщенной, яркой и полной эмоций. Меня радовало все: снег, укрывший землю пуховым покрывалом, легкий морозец, интересные лекции и практические занятия… Эдгар, переставший дуться на меня и признавший, что девушку надо выбирать сердцем, а не по принципу «чтобы поменьше проблем доставляла». Как выяснилось на его собственном опыте, проблем в этом случае оказывалось «на порядок больше планируемого максимума».

А еще — Риннар. И у меня, и у него было мало времени, которое безжалостно поглощала учеба, но редкие встречи в перерывах, пара слов да просто взгляд делали день теплее и легче.

Выходные наступили незаметно. И половину первого из них я провела в архиве, куда отправилась вместе с Риттой. Ей нужны были материалы для письменной работы, мне — информация о роде Эсслеров. Да, я все-таки набралась смелости, а возможно и наглости, и прочитала дневник. Вернее, то, что смогла разобрать: не менее половины было написано на непонятном мне языке. Того, что рассказала мама, оказалось недостаточно — никого по имени Нисса она не знала, тетушка Анабелла, с которой мы связались по чаропочте, — тоже. Но не мог же дневник случайно оказаться в вещах, принадлежащих Эсслерам!

Мои старания увенчались-таки успехом. В древней книге нашлась запись, что лорд Шеннар Эсслер взял в жены Ниссару, сироту неполных семнадцати лет, о роде которой не было никаких сведений.

Собственно, ничего удивительного в этом нет… Всякое случается, девушка могла потеряться еще в детстве, к примеру, или же, наоборот, ее бросили умирать, а добрые люди спасли и приютили…

Но у Ниссы был тот, кто, судя по всему, любил ее больше жизни.

«Я никогда не увижу твоей улыбки, не узнаю, какой ты стала… Ты никогда не узнаешь, кем был твой отец… и почему он тебя оставил».

Эти строки накануне я прочитала несколько раз, и они буквально въелись в память. И я никак не могла понять, почему страницы чужой жизни стали доступны мне, а не той, для которой они значили бы гораздо больше.

Нисса, сирота без рода, отец которой чего-то боялся столь отчаянно, что предпочел оставить дочь…

За время работы с документами выяснилась еще одна странность — в роду Эсслеров не было чародеев. По крайней мере, за просмотренный мной период времени…

Больше меня ничто не держало в пыльных залах архива, да и на свежий воздух хотелось безумно. Убедившись, что Ритта по макушку закопалась в старых бумагах и помощь моя, как и присутствие в целом, ей не требуется, я малодушно сбежала. Толкнув массивные двери, вышла на крыльцо и, зажмурившись, полной грудью вдохнула морозный воздух. По сравнению с пропитанным пылью архивным он казался сладким и хмельным — даже голова закружилась.

Я неспешно спустилась по скользким ступенькам и еле успела увернуться, пропуская почтенного господина, объемы которого недвусмысленно намекали, что сам господин столкновение на обледенелой улочке с девицей проблемой не посчитает и, скорее всего, просто не заметит.

Полдень еще не наступил; по не слишком оживленной улице прогуливались женщины с детьми и степенные пожилые пары, изредка попадались торопливые и собранные мужчины; впереди шумела веселая компания наслаждающихся выходным студентов, по мостовой изредка проезжали экипажи. Я старалась не наступать на обледенелые участки тротуара — подошва сапог оказалась слишком скользкой — и потому шла ближе к дороге, где под ногами приятно хрустел снег. Солнышко слепило глаза, и я, щурясь, улыбалась ему в ответ, не беспокоясь, что подумают обо мне прохожие. И, как выяснилось, зря. Едва я свернула в переулок, как на кого-то налетела. Да так, что на ногах не устояла. Все, что успела, так это вскрикнуть и взмахнуть руками. Со стороны дороги загромыхал колесами экипаж, и я отчетливо представила, как рухну сейчас под копыта лошадей… и что от меня после этого останется. Но в последний момент меня дернули в противоположную сторону, и я не упала, а уткнулась в кого-то большого и теплого. Что-то хлопнуло, кто-то выругался, и над переулком повисла тишина, нарушаемая лишь затухающим стуком колес и бешеным биением чужого сердца под моей щекой.