Подобная Сильмариллу (СИ)

Не ответив, я снова повернулась к трубе.

- В любом случае, жаль девчонку, - внезапно сказал Берен. – Фелагунд, расскажи мне больше, и я решу, верить ей или нет. Пока она не внушает мне доверия.

- Ох, Берен, этот рассказ окончательно убьет доверие ко мне! - вздохнула я.

- Надоело, - внезапно сказал Гортхаур. В ту же секунду я услышала рычание волка и полный боли крик одного из эльфов. В темнице поднялась паника, все закричали. Кто-то заплакал. Я отскочила от отверстия для прослушки и непонимающе взглянула на Гортхаура. Однажды его оборотни разбежались…

- Это послужит им уроком, - беспечно сказал он. – Им следует рассказать все быстрее. Я пока не писал Мелькору о своей добыче, но когда-нибудь придется. И его гнев будет ужасным, если мы не узнаем их цели.

Я снова приложила ухо к дыре в стене. Из нее доносились горестные вскрики и плач пленников.

- Будь ты проклят, Гортхаур! – доносился из трубы крик Берена.

- Между прочим, мы с тобой договаривались только на одного Финрода. Остальных я могу забрать.

Я кивнула. Сделка есть сделка. А Гортхаур Жестокий убил еще одного эльфа. Привычное дело, не из-за чего тут меняться в лице.

***

- И что я могла сделать? – раздраженно воскликнула я. – Сказать: «Ах, прошу, не убивай еще одного эльфа, ты и так много убил, тебе уже хватит?»

- В этом нет твоей вины, - устало сказал Финрод.

- Неужели ты за столько лет не обрела на него никакого влияния? – недоуменно спросил Берен. - У людей так бывает довольно часто.

В этот раз Берен разговаривал со мной куда мягче. Я не слышала, что говорил ему брат про меня, но этот рассказ был явно не про плохие черты.

- А эльфы уважают своих женщин всегда, - кивнула я. – Но Гортхаура не зря называют Темный Майа. Он Айну, злой и жестокий Айну, и только Эру знает, сколько ему лет. Было бы даже странно, если девчонка, к которой он относится как к рабыне, прихоти, смогла бы на него влиять. Ему нравится моя красота и только. Поэтому он меня лечит, если побьет, и не трогает лицо.

- А ты одна тут? – спросил Берен.

- В каком смысле?

- Другие женщины есть? Может, еще кто-то из давно пропавших?

- Конечно, нет! – поморщилась я.

- Тогда тебе не повезло. Многие люди стремятся к разнообразию и часто меняют женщин. Если бы ты ему надоела, Жестокий мог бы переключиться на других. Ты же уже и так давно тут.

Я словно услышала хохот Гортхаура, приникшего к трубе. Прекрасно, Берен дал повод для шуток на все следующее столетие.

- У нас так не бывает! – возмущенно воскликнуло несколько совсем молодых и, видимо, наивных эльфов.

- У Айнур и Эльдар все не так. Выбор делается надолго, чаще всего навсегда. Пусть даже такой извращенный и для не лучших целей, – грустно сказала я. – Лучше бы он тогда действительно был бы человеком!

- Я бы уже убил бы его, - мрачно добавил Берен. – Все равно мы отсюда можем выйти только на тот свет. Я никогда больше не увижу свою будущую жену. А ведь я пытался… - он внезапно замолчал.

- Я хотела бы, чтобы вы вышли отсюда. Но вы не должны ему ничего говорить! Прошу вас, молчите, если это военная тайна, иначе мы все погибнем! Я столько лет живу в страхе, что Белерианд падет!

- Это не военная тайна, будь спокойна за это, - сказал Финрод. – Но это тайна личная, и она не должна быть раскрыта тем, кому не понять ничего светлого.

- Дело ради любви? – улыбнулась я.

- Да, - мечтательно сказал человек. - Ради той, которая прекрасней всех и всего на этой земле!

- Кто же твоя леди, Берен, сын Барахира?

- Я не могу тебе это сказать. Но ты бы удивилась.

- Согласна. Лучше не говори.

Мне и не было это особо интересно. Какая-нибудь королева или принцесса людей? Скучно, да и не так много знала я про них. Подвиг ради этой принцессы? Но не могли же они в таком малом количестве желать отбить Тол-ин-Гаурхот? Я терялась в догадках, а между тем каждую ночь оборотень уносил жизнь еще одного спутника Финрода и Берена. Раньше долгие годы проходили для меня незаметно. Теперь каждый день тянулся вечно, принося с собой только смерть, ни на шаг не приближая меня к разгадке.

***

Я дремала, сидя на стуле у отверстия для прослушки в кабинете Гортхаура. Мне нужно было слушать, что происходит в темнице, пока Майа не закончит со своими варгами. Однако усталость взяла свое, и я задремала, впервые за несколько дней не видя во сне старый, почти забытый сон про Ниенну. Проснулась я, когда кто-то несколько раз произнес мое имя. Стряхнув с себя оцепенение, я плотнее прижалась к дыре. Оставшиеся пленники о чем-то быстро и взволнованно шептались. Я разозлилась, что не могу ничего понять из их слишком тихой речи. Сильмариэн, несколько раз сказали они. Или Сильмариллы? Вряд ли, на что им нужны камни моего отца? А если они говорили обо мне, то почему все это напоминало мне военный совет?

Загадок становилось все больше.

========== 1.26. Дайте мне шанс ==========

Ходить к пленникам каждый день было бы подозрительно, и я снова пришла в темницу, когда их осталось всего семеро. В этот раз я взяла с собой еды, и оголодавшие эльфы и человек с радостью на нее набросились.

От Финрода я узнала некоторые новости о своей семье, о которых не слышала от шпионов Гортхаура. У Галадриэль и Келеборна родилась прекрасная золотоволосая дочь Келебриан. Какое восхитительное имя! У Куруфина были жена и сын Келебримбор, с которыми они жили в Нарготронде. С ними жил и Келегорм.

- Какой сюрприз! – воскликнула я. – Странно, что Келегорм не завоевал какое-нибудь королевство для себя!

- Келегорм очень влиятелен в Нарготронде, как был бы влиятелен и любой член нашего знатного рода, - ответил Финрод несколько сухо.

Разумеется, подумала я. Кажется ли мне, или брат несколько обижен на этого члена знатного рода?

- Он сейчас правит городом?

- Нам лучше не говорить об этом.

- Я согласна, прости. Любопытство прорывается наружу, - и сдерживать его становится все труднее.

Значит да, правит. Готовься к новым порядкам, прекрасный Нарготронде! И я очень удивлюсь, если все останется таким же мирным и тихим, как при Финроде. Но пора было закидывать новый пробный камень.

- Финрод, ты столько работал над этим городом, обустраивал его и украшал. Келегорм бывает беспечен, он не очень хороший руководитель и не будет трястись над Нарготрондом, как Моргот над Сильмариллами, - с улыбкой сказала я.

- А он сильно трясется? – несколько напуганно спросил один из самых молодых эльфов.

- Еще бы! - фыркнула я. – Он ради этих камешков любому шею свернет! Их трогать нельзя никому, даже Гортхауру. Моргот может целыми днями только на них и смотреть, - я вспомнила слухи, ходящие в Хитлуме в незапамятные времена. – Сильмариллы причиняют Морготу дикую боль, даже в короне. Когда он ее надевает, чтобы напугать пленников, она оставляет ожоги на его лбу, и Черный Враг звереет еще больше! Все, что говорили раньше в Хитлуме, правда – и про дикий рев Моргота в ночи от боли, и про его неестественную страсть к Сильмариллам, и про то, что он надевает их, чтобы пугать эльфов. Он помешан на камнях! - красочно расписывала я.

Семеро пленников уставились на меня с ужасом. Я же в душе смеялась, зная, что корона не доставляет Мелькору никаких неудобств, а дикий рев в ночи принадлежит балрогам, а иногда драконам или другим темным созданиям.

- В Ангбанде страшно, - добавила я. – Никому не пожелаю туда попасть.

- Мы туда и не собирались, - сказал Берен. – Надеюсь, нас туда не потащат?

- Не думаю, - ответила я. – Скорее всего, Гортхаур убьет всех вас здесь.

- Утешила, - усмехнулся человек.

- Я ничего не могу сделать! Брат, ты сам знаешь, что из этих темниц не выбраться, это же твоя бывшая крепость! Я на всякий случай смотрела чертежи в библиотеке, но ничего не нашла!

- Какая горькая ирония – гнить в темнице, которую сам же и построил, благодаря тому, кого хотел бы в нее посадить, - горько сказал Финрод.