Подобная Сильмариллу (СИ)

Но скорее он испугался, что мой небезобидный возлюбленный оторвет ему голову, если не сделает, что похуже, когда я нажалуюсь. Пораскинув мозгами, братец сообразил, что живому самостоятельно легче исчезнуть, чем мертвому. А рядом были только Хитлум и Ангбанд. И в одном из этих мест меня искали.

Я давно не думала о Келегорме, но внезапно старая ненависть вспыхнула во мне с новой силой. Я сжала кулаки. Впервые я подумала о том, что Гортхаур делает в пыточной камере без отвращения и с каким-то странным извращенным интересом. Попадись мне сейчас Келегорм, я не уверена, что смогла бы справиться с желанием испробовать на нем все игрушки из подвала Ангбанда.

«Там произошло что-то ужасное! Вещи разбросаны, кровать в крови, рядом разорванная ночная сорочка, тоже окровавленная. Никто ничего даже не слышал. О Эру, это был настоящий ужас!» - я словно наяву слышала лицемерные причитания Келегорма. Нужно контролировать себя, пока я не разнесла пол замка, представляя, что это останки братца. Продолжу читать дневник.

Все последующие записи Финрода были посвящены мне. Там были и наши общие воспоминания, светлые и тяжелые, и то, что Артанис плачет уже несколько дней, и то, что в Дориате Трандуил и Лютиэн с ума сходят от горя. Пару раз мелькнули раздраженные высказывания в адрес Келегорма, который, видимо, решил утолить боль потери в развлечениях, а не в тихих раздумьях. Еще бы, Финрод, это Келегорм, а не трепетная дева или даже достойный муж, что ты ожидал!

12 августа 154 г.

Конечно, я не должен так думать о родственнике, особенно перед лицом общей утраты, но мне кажется, что Келегорм совсем неравнодушен к Нарготронду. Да и есть в нем что-то отталкивающее. Что-то не нравится мне в речах Келегорма, и сам он мне кажется довольно скользким.

Меня насторожила запись от 13 августа.

Сегодня я узнал, что не все в нашей семье скучают по Сильмариэн. Ангрод, мой родной брат, придумал отвратительные вещи!

- Не горюй, Финрод, - заявил он сегодня утром. - Я уверен, что не все там так просто. Если бы Морготовы твари напали на Хитлум, они бы вырезали полселения, а не разгромили бы один домик с беспомощной девчонкой. Тем более, ночью после праздника там было бы полно легкой добычи.

Я спросил, что он пытается сказать таким образом.

- Ты помнишь, с кем она путалась еще в Валиноре? Так вот! Представление не удалось, леди Сильмариэн, я вас раскусил! – издевательски протянул Ангрод. Я не мог этого больше терпеть, приставил меч к его горлу и дал ему выбор – замолчать или драться. Он сразу закрыл свой ядовитый рот.

Как он может измышлять подобную пакость! Даже Келегорм проявляет намного больше чуткости и понимания. И даже в его голову не пришла бы такая мерзость.

Я нахмурилась. Ангрод все же не понял, что на самом деле произошло той ночью, но с ее итогом он не ошибся. Больше ста лет примерного поведения в Дориате – и все равно кое-кто мне не доверял! Но не думаю, что ему кто-то поверил. А Финрод знал, что Ангрод терпеть меня не мог еще с детства, с тех пор, когда он задирал меня, и Амрос и Амрод его поколотили. Жаль, что они не могли поколотить его за длинный злой язык и в Дориате.

В конце концов, мое имя в дневнике стало появляться все реже и реже. Не драться же с Морготом из-за девчонки, в самом деле! Прощай, Сильмариэн, ты окончательно мертва! На своей ладони я создала пламя, и положила на него дневник Финрода. Я смотрела, как книга с шипением горит на моей руке и думала обо всем, что прочитала. Я была мертва в глазах своих старых друзей, но это было к лучшему.

Вернувшись к себе, я, не раздеваясь, упала на кровать и вскоре забылась беспокойным сном, в котором мелькали знакомые места и лица, давно забытые происшествия. Мелькнули Валинор, озаряемый быстро восходящим солнцем, Дориат и Хитлум. Я увидела лицо Келегорма, почувствовала руки на своей талии и, закричав, проснулась, но увидела лишь изумленное лицо Гортхаура.

- Извини. Мне снова снилось… Я так давно не видела этот сон, - я прислонилась головой к его плечу.

- Но тебе это не снилось уже множество лет! Новое место тревожит тебя?

- Я много думала сегодня о своей семье и кое-что решила. Старые чувства проснулись во мне, - я подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Обо мне уже давно забыли, но я хочу, чтобы кое-кто вспомнил. Это будет очень холодная месть.

- И она сокрушит его, - мы улыбнулись друг другу, и я увидела в его взгляде силу проявившейся во мне жестокости.

========== 1.24. Песнь любви и мести ==========

Несколько дней подряд я думала об осуществлении своего грандиозного плана мести. Ненависть к Келегорму разгорелась с новой силой после прочтения дневника Финрода, о котором я твердо решила молчать. Даже Гортхаур был слегка удивлен моему порыву, однако решил принять участие в разработке плана, сказав что-то вроде: «Давно пора!»

В голову мне не приходило абсолютно ничего стоящего. Убить? Сама я не смогла бы этого сделать. А сделал бы кто-то другой, это стало бы слишком просто, так сказал Гортхаур. Пытки не устраивали меня. Я всегда питала отвращение к физическим расправам и могла думать о них только в минуты бешеной ярости. Милый Гортхаур же был готов оказать Келегорму почетнейший прием в своей камере пыток и показать ему все свои игрушки. При этих словах я скривилась. Он же говорил с истинным воодушевлением мастера своего дела.

- Сильнейшую боль можно причинить, не касаясь тела, - заметил Гортхаур.

- Душевную боль приносят страдания близких, - ответила я. – Не думаю, что они есть у Келегорма. Он держался в стороне от семьи, из братьев был близок только с Куруфином. У него нет жены и детей. Не думаю, что есть друзья. Нам не через кого добраться до него.

- Ты права, этот способ работает всегда. Но на этот раз я предлагал не это. Почему бы не заставить любвеобильного Келегорма пострадать от любви?

- И как мы этого добьемся? Подошлем Келегорму красавицу? Он не будет мучиться от любви. Скорее, женщины буду страдать из-за него.

Я имела в виду не только себя. Келегорм преуспел с женщинами. У него было преимущество - умение преподнести себя. Он проявлял обольстительные манеры, когда это было необходимо. Не сомневаюсь, что малышка Анариэль была далеко не единственной жертвой подобного рода. Келегорм нравился многим еще в Валиноре. Я, как всезнающий младший ребенок, подслушивающий разговоры взрослых, знала про нескольких влюбленных в него девушек. Я не могла вспомнить лицо Келегорма без отвращения, но если судить беспристрастно, то нельзя было не признать, что он красив. Обладатель прекрасной фигуры, золотистых локонов и правильных черт лица, он приковывал взгляды. Мне же давно казалось, что в линии его пухлого рта и наивном взгляде больших серых глаз есть нечто порочное; едва уловимое, но понятое мной еще до полного узнавания его сущности. Будь Келегорм человеком, последствия его пороков и излишеств уже отразились бы на нем сполна.

Так что я была изумлена наивностью плана Гортхаура, пока он не ответил мне, недоумевая:

- Ты же волшебница! Или уже нет?

Он предложил мне использовать очень сильное проклятие.

- Несколько слов – и Келегорм будет страдать так, что пожалеет, что родился на свет. Избранница никогда не ответит ему взаимностью, и его сердце будет разбито! - удовлетворенно говорил Гортхаур, развалившись в кресле и глядя, как я нервно мерила шагами свои покои.

- Келегорм может просто прийти к ней и взять свое! – я резко остановилась посреди комнаты. – Он излечится, и одной искалеченной девушкой станет больше!

Гортхаур не замедлил с ответом:

- Мы сделаем его отношение к этой женщине трепетным. Он не сможет причинить ей боль. Будет готов носить ее на руках, подарить ей целый Валинор! И ей будет все равно – у нее уже будет избранник.

Я знала, что такое боль от разбитого сердца. И улыбнулась.

- Это нам подходит!

- Проклятие само выберет подходящую девушку из его окружения. Мы не станем указывать на конкретное имя. Но знай – может пройти некоторое время, пока такая леди не появится.