Золотые нити сердца

Марк поневоле залюбовался ею — выразительное лицо Яглы излучало такую уверенность и внутреннюю силу, что все попытки поразмыслить над ситуацией потонули в совершенстве ее образа. Она же, почувствовав его взгляд, тоже в свою очередь подняла глаза, словно обожгла, и ослепительно улыбнулась. Ох, Марк бы многое отдал, чтобы в эту минуту их не разделяла стеклянная стенка! В его голове Миа и Ягла слились воедино, а он сам совсем позабыл, что зовут его не Ир-Дар. Странное дело — разделенные ощутимым препятствием, в абсолютном безмолвии, Марк и Ягла вдруг вспомнили друг про друга! Вся суета погони и борьбы с Враской стала незначительной и далекой, мысли растворились, мир остановил свое движение. Даже Тэнг вышел из оцепенения и удивленно уставился на своих друзей. В отличие от Яглы он точно знал, что настоящий Ир-Дар далеко, и Марк просто пользуется неведением девушки, но и Марка он мог понять — сейчас Ягла была необыкновенно красива, такой он ее еще никогда не видел! Интересно, где же был сам Ир-Дар в это время?

Не успел Тэнг ответить на этот вопрос, как пространство вокруг взорвалось множеством голосов. Не таких голосов, которые мы обычно слышим вокруг, а если не хотим их слышать, то закрываем уши. Голоса слышались отовсюду и как будто изнутри, и сбежать от них было невозможно. Все втроем от неожиданности подскочили и начали озираться по сторонам, однако источников голосов так и не обнаружили. Когда волнение улеглось, друзья стали различать отдельные возгласы. "Где мы?", "Как мы сюда попали?" — вопрошали невидимые незнакомцы и не получали ответа. Прошло еще несколько минут монотонных повторений, пока друзья не сообразили, что голоса принадлежат вовсе не невидимым чудищам из стеклянных туннелей, а им самим! Да, они не могли слышать речь друг друга, зато для мыслей не существовало никаких препятствий!

"Фантастика!" — мысленно кричал Марк, — "Вы меня слышите?!?"

"Слышим!" — усмехался в усы Тэнг.

"Слышим!" — вторила ему Ягла.

Еще какое-то время Марк, Ягла и Тэнг обменивались радостными возгласами, неважно, что мысленными, играя и так и этак со своей новой способностью. Вскоре они обнаружили, что могут посылать друг другу не только мысли, но и образы, что развеселило их еще больше. Были забыты и стеклянные преграды, и полнейшая неизвестность будущего, и усталость от прошедших передряг. Но любая новая игрушка таит в себе и подвохи, о которых не узнаешь, пока игра сама тебя к этому не приведет.

Когда первая детская радость от забавы перебрасываться мыслями прошла, и привычный ход внутреннего диалога восстановился у каждого, наши герои стали подозрительно поглядывать друг на друга, сами не понимая поначалу смысла этих взглядов.

Марк догадался первым и сам обратился к Ягле:

"— Да, Ягла, я не Ир-Дар, хоть и очень похож на него… Прости меня за обман, но мне так не хотелось разочаровывать тебя в первый день нашей встречи…Клянусь, я никогда так не поступал раньше, просто ты тогда была очень красива…"

Ягла сделала порывистое движение — и было непонятно, то ли она хочет обнять, то ли ударить Марка. Ее мысли превратились в беспокойный шум, и лишь когда она немного пришла в себя, Тэнг и Марк уловили ее немой вопрос:

"— Где же Ир-Дар?! И кто она — та, которую ты искал, а нашел меня???"

Мужчины вздохнули и переглянулись — теперь поздно было отступать — они хотели ложью облегчить жизнь Яглы, но судя по выражению ее глаз, сделали ей только больнее. В конце концов, Ир-Дар был ее мужем, и ей было решать, как поступить с его пропажей. Марк начал свой рассказ первым. Мыслями получалось общаться быстрее — то, что трудно описать словами, передавалось образами, которые тут же безошибочно воспринимались собеседником. Тэнг иногда дополнял Марка, и вскоре перешел к своему рассказу, немало удивив Яглу тем, что тоже попал к ним в мир из какого-то разноцветного коридора. Чем больше девушка слушала мужчин, тем более серьезной она становилась, и к концу повествования Тэнга решительно заявила:

"— Мне тоже вам двоим надо кое-что сказать! — Тэнг не виновен в том, что Враска ополчилась на нас и Ир-Дар исчез. Мой муж сам это сделал!"

Мысли Яглы открыли друзьям и ее тайну.

ГЛАВА 24

Еще раньше, чем Тэнг поведал своему другу о волшебных ветряных воронках для путешествия сквозь миры, Ир-Дар сам наткнулся на одну из них. Будучи бесстрашным охотником, он заходил вглубь леса гораздо дальше своих соплеменников, и всегда возвращался с большей добычей. Однажды, решив изведать еще более отдаленный участок леса, до которого никто не доходил, поверив, что там обитают духи возмездия, он натолкнулся на такую воронку. И вероятно, не заметил бы ее, если бы не увидал рядом с ней Враску. Некоторое время жрица стояла неподвижно перед воронкой, потом, ступив в нее, полностью исчезла. Возможно, кто-то другой десять раз подумал бы, прежде чем отправиться за Враской, но только не Ир-Дар. Он стремглав бросился в водоворот и очнулся уже на холодном каменном полу, ничем не напоминавшем только что покинутый лес.

Враски нигде не было видно, лишь откуда-то издалека доносились гулкие голоса. Ир-Дар осторожно поднялся, и, стараясь ничем не обнаружить своего присутствия, пошел на звук голосов. Вокруг него мелькали разноцветные стены, и казалось, что двигались они, а он стоял на месте. Ир-Дар уже слышал голоса более отчетливо — властный женский голос принадлежал, конечно же, Враске, мужские голоса были ему незнакомы. Дойдя до конца стены, он замер, и не дыша, словно из засады на диких кошек, заглянул в помещение.

Их было трое — Враска и два странно одетых несуразных человека. Невысокий толстенький средних лет мужчина то и дело вытирал пот с лица скомканным носовым платком, пыхтя и отдуваясь, будто только что вскарабкался на высочайшую в мире гору. Возможно, для Марка и Миа его одежда выглядела бы лишь несколько старомодной — свободный сюртук, широкие штаны на подтяжках, часы, мирно покоящиеся в жилете на цепочке, лаковые башмаки — для Ир-Дара же этот наряд не имел никакого смысла. Ничем не лучше смотрелся спутник Толстяка — высокий короткостриженный брюнет с тоненькими усиками и щегольским бантиком на шее. Ир-Дар еле сдержал смех — до того нелепым все это было! Впечатление усиливали выражения лиц — заискивающе несчастное у Толстяка и надменно самоуверенное у Брюнета.

— …Мы предложили Вам сделку и ждем ответа, — проронил, как бы снизойдя к Враске Брюнет, и уставился на свои идеально полированные ногти.

— Да, да — засуетился Толстяк, — у нас все готово, и с бумагами улажено, нужен всего лишь Ваш росчерк на память! — и улыбнулся во весь рот, обнажив желтые зубы.

Враска пребывала в несвойственном ей молчании. Она шла на хитрость и не была уверена, что рыцари ее не словят на этом. Но если все пройдет хорошо, у нее появятся могущественные союзники — в этом-то она не сомневалась. Она знала, что хозяин этих двух жалких существ очень силен, и этого было достаточно. Но и цена за его силу взаймы немаленькая — жизнь ребенка! Как ни жестока и бессердечна Враска бывала порой — даже для нее поначалу это показалось чрезмерной платой. Она вспомнила Тома, и представила, что и у них мог быть ребенок, сложись все по-другому. Мысль о возможной потере несуществующего чада, принесла ей такую боль, что она решила было отказаться от своей затеи.

Шли дни. Ощущение безысходности сменялось агониями агрессии. Враска была заперта в своем первобытном мире и изнывала от этого заточения. И в одну из бесконечных недель дождя предложение этих агентов показалось ей не таким уж немыслимым.