Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

– Тебя же надо перевязать! – вскричала девочка. – Я сейчас.

С этими словами она убежала в каюту жреца. Алекс решил, что на палубе гребцов слишком темно, и поднялся на нос. Луна уже вовсю сверкала на ночном небе.

– Говорят, и тебя порезали? – спросил, зевнув, караульный матрос.

– Поцарапали немного, – кивнул Александр, ложа на палубу меч.

Морщась от боли, он стал развязывать пояс.

– Помочь? – лениво предложил караульный.

– Сам справлюсь, – отказался юноша.

Он аккуратно сложил куртку, и тут на палубу влетела запыхавшаяся Айри.

– Я специально оставила немного мази и тряпок, – гордо сообщила она, потрясая узелком, но тут же охнула, увидев залитую кровью рубаху.

Ткань успела пристать к ране, и Алекс поморщился, когда легкие пальцы девочки осторожно отдирали её. Вновь открылось кровотечение. Девочка дала крови промыть рану и стала быстро мазать кожу вокруг нее пахучей мазью.

На причале послышались пьяные крики. Караульный, молча наблюдавший за перевязкой, поспешил к трапу. Проводив его глазами, Айри наклонилась.

– Что они сказали?

Александр не стал уточнять кто такие "они".

– Котас Минатиец оказался добрым и справедливым человеком. Ты не будешь женой Растора.

– Ой, как хорошо! – обрадовалась девочка, ловко завязывая края повязки.

– Мы поплывем в Нидос, а дальше в Келлуан.

– Хвала Сету! – всхлипнула она. – Я всю дорогу молилась ему, Горну и Амошу.

– И все это лишь за четверть того, что досталось нам из сокровищ Энохсета, – проговорил Александр, протягивая другую руку, украшенную длинной кровоточащей царапиной.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – всплеснула руками Айри

– А что плакать? Он кстати вообще половину взять хотел. Я его еле уболтал на четвертую часть.

– Вот какой добрый! – прошипела девочка. – Да он просто нидосский ростовщик какойто!

– Не клевещи на хорошего человека, – возразил юноша, когда пыхтящая от возмущения Айри принялась мазать царапину мазью.

– Он хозяин Тикены. Одно его слово и я, и ты, и даже Тусет, можем исчезнуть, и никто ничего не узнает. А он отпустил нас…

– Еще бы! – фыркнула девочка. – Ты ему вон как зад… Ты его так хвалил, как будто он сам Келлномарх.

– И взял немного, – Алекс сделал вид, что не слышал её слов – А мог бы все отнять. Котас Минатиец – добрый человек.

Часть 2. Бриз

Глава I. Спор о вкусах

Однако Гед видел, что у здешнего народа добрые лица. Дело было не в них, а в нем самом. Он оказался чужим, как порыв холодного ветра в знойный день, и как принесенная ураганом черная птица.

Урсула ЛЕ ГУИН

Волшебник Земноморья

Несмотря на то, что Нарон сам мог ударить в спину, обжулить торгового партнера и даже ограбить встречное судно, если был уверен в безнаказанности, какието вещи он себе не позволял. Как и большинство из тех, кто связал свою жизнь с морем, капитан уважал его волю. В первый момент, увидев гору золота и серебра, даросец захотел убить Алекса и увеличить свою долю добычи. Но, узнав, что юноша единственный уцелевший в кораблекрушении, решил, что если уж его пощадило море, то и он не станет отнимать у парня жизнь. Пусть все случится по воле богов. Вот почему грабеж, учиненный Минатийцем, возмутил его до глубины души. А еще капитан "Бороздящего стихию" очень испугался, увидев ночью отряд стражников, направлявшихся к его кораблю. Узнав, что Тусету срочно понадобилась сумка с лекарствами, он испытал настоящее облегчение. Этот страх Нарон не простит тикенскому олигарху никогда! Он решил, что больше не придет в Тикену. Однако этого ему показалось мало. Капитан решил отомстить! Теперь при любой возможности: на пьяной пирушке, при деловых переговорах, в храме или публичном доме он будет всем рассказывать, как хозяева Тикены отняли последнее у чудом спасшегося моряка. Может быть, после этого многие хозяева кораблей подумают, прежде чем иметь дело с Минатийцем. В глубине души Нарон опасался, что и с ним поступят точно так же как с Алексом, поэтому очень торопился покинуть "гостеприимный" порт. Наверное изза спешки, капитан смог купить только двух рабов. Один из которых умер на четвертый день плаванья, хотя оправившийся от ранения Длин уверял, что он только чутьчуть поучил нерадивого гребца.

Нарон в кровь разбил физиономию надсмотрщика, несмотря на то, что жрец подтвердил его невиновность.

– Этот человек сильно болел, – сказал он, брезгливо вытирая руки о полотенце, поданное Айри. – Его внутренности воспалились.

Капитан махнул рукой и подул на болевшие костяшки пальцев.

– Скройся с глаз моих!

Длин поклонился и, прижимая ладонь к разбитому носу, спустился с кормовой палубы. Капитан взглянул на Кораса, временно занявшего место у рулевого весла.

– Идем в Милету, хозяин? – спросил тот.

– Да, – нехотя буркнул Нарон. – Надо запастись провиантом и водой.

Капитан чувствовал, что сам немного виноват в случившемся. Стремясь оказаться как можно дальше от Тикены, он приказал развить максимальную скорость, не позволяя гребцам отдохнуть даже при попутном ветре. Бывшие рабы ворчали и огрызались на надсмотрщика, когда тот требовал увеличить темп. Но Длин опасался трогать вольных гребцов, вымещая всю злобу на двух рабах. Вот один и не выдержал.

Так или иначе, но когда "Бороздящий стихию" вошел в гавань Милеты, Нарону требовалось не только продовольствие и вода, но и четверо гребцов. Так как двое бывших рабов выразили желание остаться в этом городе.

Прихватив с собой двух матросов, капитан отправился на рынок. Остальные члены команды расположились на отдых. Гребцы, нанятые за еду, с завистью поглядывали на матросов. Им хозяин обещал выплатить жалование, и те уже предвкушали, как будут спускать его в кабаках Милеты.

Тусет заметил, как к Алексу, сидевшему в стороне, подошел Прокл. Жрец прислушался, но они разговаривали очень тихо. Бывший раб както нехорошо усмехнулся, юноша пожал плечами, покопался в сумке и передал ему чтото тускло блеснувшее. Прокл собрался похлопать его по плечу, но замер. Жрец наклонился вперед, чтобы лучше видеть происходящее. Одной рукой Алекс схватил мужчину за шею, а в другой у него оказался короткий кинжал, упиравшийся в промежность гребца. Со стороны могло показаться, что эти двое мило беседуют. Вот только лицо у юноши сделалось какимто хищным. От неожиданности Прокл дернулся. Алекс отпустил его и вновь принялся зашивать куртку. Гребец наклонился к нему и чтото прошептал. Юноша равнодушно пожал плечами.

– Ого! – воскликнул ктото из гребцов, разглядывая чтото в руках Прокла. – Пошли с нами, Алекс?! Тут на всех хватит!

– Отведаем вина милетского, шлюх пуганем! – поддержал второй, глядя на парня, который все так же сидел у борта.

Бывшие рабы заржали.

– Пошли, а то не хорошо получается, – поддержал приятелей Прокл. – Ты угощаешь, а пить не идешь.

– Не могу, – с трагической дрожью в голосе ответил юноша. Тусет мог бы поклясться, что он вотвот заплачет от огорчения. – Сорок дней еще не прошло. Не хочу обижать дух Энохсета.

– Как знаешь, – пожал плечами гребец.

Он отошел, а Алекс вернулся к прерванному занятию. Тусет вспомнил вчерашний разговор. Заметив, что у молодого человека разорван рукав, жрец предложил ему отдать куртку Айри.

– Моя служанка заштопает.

Но юноша только покачал головой.

– Сам уделаю. Ей только мешки шить.

– Значит, правда, что ты сшил ей платье?

Алекс чуть поморщился.

– Меня попросил Энохсет. Девочка при мне стеснялась одевать келлуанские наряды. Ты, наверное, понимаешь почему?

– У нас не считают женскую грудь той частью тела, которую так необходимо скрывать, – пожал плечами Тусет.

– А у нас считают, – сказал парень. – И в Нидосе тоже, и во многих других местах.