Драйв Астарты

– Наша кнопка была не единственной, – согласился Рон, – но это не меняет сути дела.

Шеф INDEMI невозмутимо прикурил сигару и поинтересовался:

– А в чем, по-твоему, суть дела?

– В том, – ответил экс-коммандос, – что мы инициировали военные действия, заведомо приводящие к смерти нескольких тысяч нормальных людей, включая некомбатантов. Жерар, я не случайно вспомнил ту операцию 12-го года. Там хотя бы существовала необходимость убивать некомбатантов. Ну и, между нами говоря, эти некомбатанты относились к такой категории…

– …Которую тебе субъективно не жалко, – договорил Лаполо. – А японцев и корейцев, конечно, жалко, потому что они такие же люди, как мы.

– Грубо говоря, так, – подтвердил Рон. – Устраивать мясорубку для решения каких-то геополитических вопросов это за Красной чертой. И совершенно не важно, чьи руки крутят привод этой мясорубки. Или вообще не руки, а электродвигатель. Важно, кто нажимает на кнопку. Я сейчас рассуждаю не с позиции суда, а с позиции профи.

– Очень хорошо, – произнес шеф INDEMI, – что ты рассуждаешь, как профи. И я буду отвечать тебе, как профи. Как в разведшколе. Я отвечаю, а ты говоришь: да или нет. Начали. Моя задача – обеспечить защиту жителей Меганезии любыми средствами.

– Да.

– После полувековой подготовки флота КНР его атака на восток была неизбежна.

– Да.

– При отсутствии наших контрмер, она привела бы или к масштабному столкновению флотов США и КНР от Рюкю до Гавайев, или, что более вероятно, к отступлению 7-го флота США до Минамитори и оккупации приграничной с нами полосы флотом КНР.

– На это я не могу точно сказать «да» или «нет», – сообщил Рон.

– Ладно, – согласился Лаполо, – продолжаем. Если на предыдущее утверждение никак невозможно дать ответ «нет», то имел ли я право бездействовать?

– Нет.

– В ходе операции, – продолжил шеф INDEMI, – реализованной силами Тайваня при организационном участии скандинавских спецслужб и за счёт ресурсов корпораций Тайваня, Австралии и Аотеароа, администрация Меганезии сохранила нейтралитет.

– Да.

– Ни один гражданин Меганезии не пострадал, и никто из граждан, за исключением информированных волонтеров, не подвергся риску.

– Да.

– Отношение соседей к Меганезии в итоге улучшилось, количество перспективных партнерских проектов увеличилось вместе с объемом экспортных заказов.

– Да.

– Ряду враждебных нам политических режимов в акватории жёлтых морей нанесен серьезный, или, возможно, даже фатальный урон.

– Да.

– Силы англо-американского альянса, традиционно препятствовавшие расширению меганезийского морского экспорта на запад, практически ушли из этой акватории.

– Да.

– Возникшая колония США на Иводзиме автоматически расширяет экономическое сотрудничество бизнес-партнерств Меганезии с североамериканским регионом.

– Да.

– Возникло вязкое сопротивление, остановившее военную экспансию КНР.

– Да, – сказал экс-коммандос. – Если считать, что у Госсовета КНР был план развития военной экспансии.

– Можешь считать, что план был, – ответил Лаполо. – Разумеется, этот план никак не оформлялся, но значительная часть верхушки КПК так или иначе это поддерживала.

Рон Батчер задумчиво скрестил и развел пальцы.

– Если так, то значительная часть верхушки КПК здорово на нас обижена, а с учетом управляемости континентального китайского сообщества, это хреново скажется на экономических и вообще любых отношениях с нами.

– Интересно, – сказал шеф INDEMI, – что на это мне указали и трое верховных судей, недавно вызвавшие меня в Лантон. Мой ответ есть на сайте суда, в разделе «текущие проверки вооруженных сил». Там я ответил, что стратегия мягкого противодействия экспансии госструктур Континентального Китая на фоне сотрудничества утверждена Верховным судом в 20-м году. Эту стратегию представил тогда полковник Аурелио Крэмо, конкретно для Африки, но в решении суда она записана, как общая, и я этим руководствовался. В Пекине, конечно, прочли это решение ещё тогда и реагировали спокойно. Они, в общем, реалисты и вряд ли ждали чего-то принципиально иного.

– Там ты ответил так, – сказал Рон, – но если у нас профессиональный разговор, то я замечу, что «Ассоциация желтых морей» это намного более неприятная штука для Госсовета КНР, чем сеть наших военных инструкторов на западе Великой Конго.

Жерар Лаполо сделал глазами выразительный жест, означавший согласие.

– Да, Рон. Тут ты прав. Но, как я сказал, континентальные китайские оффи, в общем, реалисты и готовы согласиться с неприятными ограничениями, если одновременно открываются значительно более важные приятные перспективы.

– Иначе говоря, – заключил Рон, – ты что-то им пообещал. Ты лично.

– Не то, чтобы я лично что-то пообещал, – скромно ответил шеф INDEMI. – Просто я показал им способ по-новому взглянуть на нечто важное и кое-что там увидеть.

– Так, – сказал экс-коммандос, – значит это top-secret. ОК. Не трогаем это. Допустим, пекинские оффи-реалисты получили нечто ценное. Но, однако, если у них был план экспансии, то он никуда не исчез. Одна перспектива не отменяет другую, верно?

– Верно, Рон. Но, как мы видим, их экспансия завязла в болоте пяти желтых морей.

– Временно завязла, – уточнил Батчер. – Через несколько месяцев они найдут новую тактику, добавят ресурсов в этот проект, и экспансия продолжится.

Лаполо отрицательно покачал головой.

– Нет, Рон. Через несколько месяцев это станет невозможным. Есть фактор, который исключит возобновление их экспансии в обозримом будущем.

– Вот как? Я не уверен, что знаю о таком факторе.

– Может быть, – ответил Лаполо, – ты о нем не знаешь.

– …Может быть я не знаю. Но если одна моя догадка верна…

– Одна твоя догадка верна. Я вижу по глазам.

– …Тогда, – продолжил Рон, – очень херово, что этот фактор возник.

– В силу объективных причин, – сказал шеф INDEMI, – этот фактор возник бы так или иначе в ближайшем будущем. Поэтому его своевременное возникновение это плюс.

– Вот, значит, как… – Рон с силой помассировал свой подбородок. – А ты уже доложил Верховному суду об этом факторе?

– Разумеется. Это моя обязанность по Хартии. Но это, разумеется, не опубликовано.

– ещё бы… Но суд согласился с тем, что это плюс, я правильно понял?

– Ты правильно понял, Рон. А ты бы на месте судей не согласился, что это плюс?

– По ходу… – задумчиво произнес экс-коммандос, – я бы с этим согласился, однако я отметил бы, что это опасная игра, и нам нужен новый класс технологий самозащиты.

– Рон! – Произнес Лаполо, гротескно изображая озадаченность. – Я почти готов начать подозревать, что твоя телепатия проникает на секретные заседания Верховного суда.

…

Возвращение геликоптера «Bell-Dolphin» на борт эсминца «Фаррагут» после полета к подозрительной любительской плавбазе прошло в спокойном рабочем порядке. Пара обычных поощрительных слов адмирала в адрес пилота и коммандос сопровождения, обычный ответ «это наша работа, сэр», и адмирал вернулся к себе в каюту… А через четверть часа попросил капитана Уиклифа зайти (с парой чашек кофе, для разговора).

Сдвинув на угол стола кучу бумаг, Дэнброк внезапно спросил:

– Навуходоносор, насколько, по-твоему, велика разница между самураем и канаком?

– Не меньше, чем между журавлем и пингвином, сэр! – Мгновенно ответил Уиклиф.

– Вот-вот, – проворчал адмирал. – Ты уже конечно знаешь, кого мы встретили на той плавбазе, что дрейфует над затопленным танкером-субмариной.

– Да, сэр.

– И что ты скажешь про эту компанию?