Драйв Астарты

…

Несколько позже. Мини-траулер «Coral fish» в юго-западных Рюкю, остров Йонагуни, скалы у южного берега.

Дако Парадино (а точнее – Жерар Лаполо), занимавший сейчас капитанский пост за штурвалом «Коралловой рыбки», бросил взгляд сначала на нагромождение языков и зубцов темных вулканических скал, выступающих в море с севера от места якорной стоянки, потом на яркую инсталляцию из надувных рафтов и гидроплана «InCub-V» (плагиата с американского «Piper Cub» 1930 года, впрочем, продвинутого почти до неузнаваемости), а затем повернулся к стоящему рядом Рону Батчеру.

– С юниорами всегда так. Ты нанимаешь их, чтобы они поработали экипажем твоего корабля, пока ты спокойно занимаешься своими делами. А в итоге – наоборот: ты даже не успеваешь оглянуться, как работаешь за них, а они занимаются своей уфологией.

– Уфологией? – Переспросил экс-коммандос.

– Есть мнение, – пояснил шеф INDEMI, – что древние постройки здесь на дне созданы инопланетянами. Вчера, пока я общался с TV-репортером, одна японка склеила моего помкэпа. Раз, и вся её «dobu» уже на борту «Коралловой рыбки» и ездит по ушам моей команде про инопланетян, прилетавших с Альфы Центавра или с Немезиды.

– «Dobu», – заметил Рон, – так называются «punalua» на Каролинах, e-oe?

– Верно. Японка не японская, а наша, с атолла Улиси.

Рон Батчер пригляделся к шестерым молодым людям на рафтах. Трое из них являлись экипажем мини-траулера. А другие трое – две девчонки и парень…

– Двадцатка против дохлого краба, что у этой японки есть примесь ирландской крови. Плюс ещё двадцатка против второго дохлого краба, что она – «ама-дайвер», профи.

– Нет… – Лаполо улыбнулся. – Я не собираюсь так бездарно проигрывать двух дохлых крабов. Угадай-ка лучше, кто компаньоны этой японки. Ставки двадцать на двадцать.

– Поставь по сорок на каждую отгадку, Жерар! Я ведь не телепат с Альфа Центавра.

– Забились, – согласился шеф INDEMI.

Экс-коммандос ещё раз окинул молодых людей внимательным, цепким взглядом.

– Так. Низкорослый широкий парень, здоровый, как носорог, это элаусестерец первого поколения. Я угадал – нет?

– Вот уж не думал, – проворчал Лаполо, доставая из кармана гавайки две 20-фунтовые купюры. – …Что ты знаешь про первое дореволюционное поколение наших комми.

– However my know, как выражаются в аналогичных случаях наши фермеры-алеуты с Маршалловых островов, – отозвался экс-коммандос, рассматривая третью и последнюю фигуру из групповой семьи-партнерства с атолла Улиси, – …это англо-креолка…

– …У нее две руки, и две ноги, – иронично добавил Лаполо. – Нет, так не пойдет, Рон. Скажи что-нибудь, чего нельзя просто увидеть, а можно только догадаться.

– Она занималась серфингом, – продолжил Батчер, – и у нее модерновое гуманитарно-прикладное образование. А на Улиси она переехала совсем недавно.

Шеф INDEMI поправил очки. Что было признаком значительного удивления.

– О! Ты почти Шерлок Холмс! Но ты не сказал, откуда она переехала на Улиси.

– Может, мне ещё её имя угадать? – Съязвил экс-коммандос, ещё более тщательно приглядываясь к молодой англо-креолке на рафте.

– Почему бы и нет? – Невозмутимо парировал Лаполо.

– ОК, – сказал Рон. – Это Орлет Ллойд из Калумбуру, северо-западная Австралия.

– Хм. Грубо ободрал меня. А теперь скажи, откуда ты это знаешь?

– Hamani te Paoro. Эта девушка попала в историю на Роти в начале полуторадневной Тиморской войны. А хороший парень Уфти Варрабер был старшим в ударном звене, которое вынимало её и ещё нескольких оззи из исламской каталажки. Конечно он мне похвастался, что теперь знаком с древней британской семьей экономических пиратов. Правда, эта Ллойд имеет к тем Ллойдам очень мало отношения, но всё же. Кстати, она сейчас выглядит гораздо лучше, чем на том видео. Я даже не сразу её опознал.

– Понятно, – произнес Лаполо. – Как я мог забыть про твоего друга Уфти? Старею…

Рон Батчер вздохнул и медленно покачал головой.

– Нет, Жерар. Ты специально проиграл мне немного денег, чтобы сделать неприятный разговор более гладким. Этому приему нас учили в разведшколе по твоей брошюре.

– Конечно, ты догадался, – невозмутимо констатировал шеф INDEMI, – но ты, видимо помнишь из той брошюры, что прием действует и на тех, кто догадался. Он влияет на восприятие через охотничий инстинкт, который работает в подсознании.

– Да, – экс-коммандос кивнул. – Я думаю, теперь можно начинать?

– Теперь можно, – подтвердил Лаполо.

– Тогда я начну с того, как нас инструктировала Чубби, летом 12-го года. Тогда была операция «Octoju», освобождение атоллов Тауу. Чубби говорила то же самое, что и в разведшколе, но более конкретно. Про «Красную черту» конечно, тоже. Это была моя первая боевая операция, и я сразу увидел эту долбанную Красную черту.

– Разбор полетов, – заметил Лаполо, – показал, что командир Чубби Хок действовала по инструкции. У подразделения были чёткие приоритеты: нейтрализовать вооруженного противника с минимальным риском для своих людей. Решить задачу без уничтожения некомбатантов, сочувствующих противнику, было нереально. Так бывает.

– Так бывает, – согласился Рон. – Мы потеряли убитыми одного коммандос и шестерых дружественных папуасов, а Уфти был ранен. И у нас снесло крышу. Сейчас я чётко это понимаю. Мы вообще забыли о разнице между противником и сочувствующими ему некомбатантами. Когда Чубби крикнула: «Убейте в этом квадрате всё, что шевелится. Вообще всё!», мы восприняли это как само собой разумеющееся. Надо убить всех!

Лаполо погрозил ему пальцем и покачал головой.

– Сержант Батчер! Не наговаривай на себя и на своих боевых товарищей. Вы оказали первую помощь тем 13 некомбатантам, которые выжили после минометного обстрела. Значит крышу вам не снесло. Иначе бы вы просто добили их. А так всё нормально. Вы остались в пределах инструкции, и, что гораздо важнее, вы не нарушили Хартию. Вы не шагнули за Красную черту. Я по глазам вижу: ты готов сказать, что вы были в дюйме от этого. Что вам хотелось добить этих мусульман, включая и женщин и детей… Но это совершенно нормальная реакция. Важно, что вы её контролировали. И через несколько минут желание убивать пропало. Остался только неприятный осадок, верно?

– Верно, – Батчер кивнул. – Но это было только предисловие. Теперь всё наоборот. Эта история с нашими «белками-летягами». Я имею в виду дроны, летающие субмарины, которые мы применили для провокации в Японском море. Учебный обстрел в заливе Майдзуру. И как результат – короткая японско-корейская война, в которой…

– Да, да, – перебил Лаполо. – Там погибло значительное число людей. Но ваши дроны никого не убили и даже не ранили. Только лазерные удары по антеннам.

Экс-коммандос снова медленно покачал головой

– Жерар, ты ведь знал, что ситуация так накалена в определенных точках, что учебная атака, которая бы прошла без последствий в другой ситуации, здесь приведет к войне.

– Да, я знал. Но факт есть факт: мы никого не убили и не ранили, а только повредили боевую технику, причем там, где её неисправность не создавала угрозы для жизни.

– Жерар, мы не в суде. И мы оба знаем, что война стала следствием этой атаки.

– Нет, Рон. Эта война стала следствием политики оффи в Японии и обеих Кореях за предыдущие десятилетия. И не надо делать вид, что та атака была кнопкой включения войны. Кнопок было много. Тут и угрозы председателя Кима, подкрепленные мини-корветами, и позиция 7-го флота янки, который на этот раз не стал дядей, который всех мирит, и дурацкий выстрел японского пилота по южнокорейским экологам, и Красные айны на Хоккайдо, и танкерная война. Даже провокация состояла из двух фаз: наши ныряющие «белки-летяги», учебно-атаковавшие японскую базу в Майдзуру и маневры субмарины «I-400L» около островков Токто, спорных для Синей Кореи и Японии.