Драйв Астарты

– Но ООН…

– ООН… – снова перебил художник, – поддержала Пол Пота, как только он пришел к власти, продолжала поддерживать, когда он уничтожал население Камбоджи, а после изгнания правительства Пол Пота вьетнамскими войсками требовала его возврата к власти и вводила санкции против Вьетнама. В финале ООН добилась, чтобы место правителя Камбоджи отдали принцу Сиануку. Сианук был партнером Лон Нола, затем партнером Пол Пота, а затем сделал вид, что ни при чём и осудил «Кровавый режим Красных кхмеров». Теперь в Пномпене правит наследник Сианука, опять феодальный деятель вроде Лон Нола, а покойный Пол Пот стал для крестьян мифическим героем, защитником угнетенных. И крестьяне побежали к Ним Гоку, наследнику Пол Пота.

Етори Рафу допил чашечку водки и задумчиво пощипал себя за подбородок.

– Вы хотите сказать, Дако-сан, что история революций в Индокитае повторяется?

– История никогда не повторяется. Время необратимо – это шоссе с односторонним движением. Многие консервативные политики не знают физики и постоянно ищут ответвление, по которому можно поехать в прошлое. А там тупик и грабли посреди проезжей части. Поэтому каждый раз БАМ, БАМ, БАМ! – Художник стукнул себя костяшками пальцев по лбу, иллюстрируя механизм действия этих граблей.

– И все-таки, – произнес репортер, – что вы скажете про самого Ним Гока?

– Он интересный парень, – сообщил Парадино. – Правда, в его умной голове маловато образования и многовато коммунистических сказок, но он молод и он может и хочет учиться, в отличие от болванов, заседающих в политическом клубе развитых стран и рассуждающих об универсальных гуманистических ценностях XXI века с библией и кораном в руках. Поразительно: многие неглупые люди верят этим болванам. Когда я собрался посетить Тимор-Лесте, не менее дюжины моих знакомых убеждали меня не делать этого. «Дако, ты чертов придурок! – Говорили они. – Тебя там расстреляют!».

– Но вы тем не менее полетели в Дили, – заметил репортер.

Парадино выразительно развел руками.

– Конечно, я полетел! Меня пригласили не просто так, а на первые космические старты Красного Тимора. И не меня одного, а всех желающих из Новозеландской Ракетной Ассоциации «Taupiri-Team». Эта наша любительская ассоциация создана в 1991 году. Представьте себе, что наши молодые ребята поехали бы, а я бы сдрейфил? Нереально, правда? Я не скажу, что соц-тиморцы сильно нас удивили своими первыми ракетами. Легкие суборбитальные аппараты наша ассоциация запускает уже довольно давно. Но количество: Девять космических стартов за пять дней! В этом стоило поучаствовать!

– А обстановка? – Спросил Етори Рафу. – Я имею в виду, СРТЛ это ведь тоталитарная коммунистическая страна, аналогичная КНДР, и там свобода крайне ограничена.

– Первое верно, – ответил Парадино, – второе ложно, а третье зависит от точки зрения.

– Э… Я не совсем понял, Дако-сан. Поясните, пожалуйста.

– Это же элементарно! Да, в СРТЛ тоталитарный однопартийный красный режим. Но совершенно не похожий на КНДР, куда я летал в позапрошлом году. В КНДР меня не отпускали дальше семи шагов от сопровождающих из госбезопасности. А на Тиморе я ходил где угодно, общался с кем хотел и пересекал морскую границу с Хат-Хат и с Атауро туда-сюда. На границе с Вест-Тимором колючая проволока и мины, но это не какое-то красное новшество. Там вооруженное противостояние уже полвека. Так вот, тоталитаризм на Красном Тиморе специфический. Вы можете представить, что жена председателя Ким Чхол Муна села утром за руль трицикла и поехала на Пхеньянский колхозный рынок за продуктами?

Етори Рафу отрицательно повертел головой.

– В Северной Корее вообще неизвестно, как живет семья председателя Кима.

– Верно. А жена Ним Гока ездит на рынок в Дили и там никого это не удивляет. Это к вопросу номер два. Теперь номер три. О свободе. Да, на Красном Тиморе запрещено крупное предпринимательство, запрещены все партии, кроме одной, и нет свободной прессы. Говоря «свободная пресса», я имею в виду независимые от правительства сети производства и сбыта инфо-продукта для массовой аудитории. Но в СРТЛ на запрещен выход на иностранные каналы, включая и интернет. Теперь смотрим с другой стороны. Мелкая торговля в СРТЛ свободнее, чем в Новой Зеландии или в Японии. И налоговая система для фермеров там гораздо гуманнее, чем в развитых странах.

– Я понял, – репортер кивнул, – но ведь либеральное отношение к мелкой торговле и фермерскому бизнесу не может заменить свободы прессы и политических свобод.

– Да. Но ответ на вопрос: «какая свобода важнее?», зависит от точки зрения. Кому-то важнее свобода мелкого бизнеса, а кому-то – свобода банков и концернов. Нетрудно заметить, что обе свободы вместе существовать не могут. Тут: или – или.

– Но, Дако-сан! Запрет свободной прессы и альтернативных партий это уже другое.

Художник-футурист выразительно покачал перед собой указательным пальцем.

– Нет, это то самое. И политические партии, и сети массовой информации в развитых странах существуют на деньги крупного бизнеса. Это банальный факт, который даже бессмысленно скрывать, настолько он очевиден… Так. По выражению ваших глаз я понимаю, что затронул не ту тему. Мне кажется, вы почувствуете себя гораздо более комфортно, если я перейду от политики к космосу.

– Это очень интересно, – с удовольствием, поддержал Етори Рафу. – У меня сразу есть вопрос, который часто задают наши телезрители. Вы позволите?

– Ну, разумеется!

– Спасибо, Дако-сан. Многие у нас в Японии полагают, что другие развитые страны, пользуясь некоторыми нашими проблемами последних лет, оттерли нашу страну от перспективных космических направлений. Луна, Венера, Марс… Теперь, когда уже понятно, что космос не станет общим для людей, а будет поделен на сферы влияния, возникает вопрос: на что может рассчитывать Япония в ближайшие годы?

– Вопрос о возможности японского космического реванша, не так ли?

– Да, с легкой руки господина Иватомо Таданари, это называется так.

– Посмотрим, – сказал Парадино, – где Япония может взять реванш. На первый взгляд кажется, что выбирать придется или околосолнечный Меркурий, или какую-либо из четырех микро-планет в поясе астероидов, или Юпитер с его свитой спутников.

– На первый взгляд? – Переспросил репортер.

Парадино улыбнулся и открыл свой ноутбук, лежащий рядом на стойке.

– Да. На первый взгляд, в слабый телескоп. А теперь посмотрим, о чем говорят более мощные инструменты исследования… Смотрите, Рафу, совсем недалеко от Земли есть тысячи мелких симпатичных небесных тел порядка километра в диаметре и порядка миллиарда тонн массой. Это – астероиды внутренних поясов. Их орбиты, как правило, вытянуты, и они то удаляются от Солнца за орбиту Марса, то подходят к нему ближе Венеры. Но многие из этих астероидов менее эксцентричны и делят с нашей планетой третью полосу кольцевого шоссе вокруг Солнца. Ежегодно десятки таких астероидов пролетают мимо нас на расстояниях меньших, чем до Луны. Вы заинтересовались?

– Это… Э… Очень познавательно… Но для чего их можно использовать?

– Есть несколько вариантов, – ответил художник. – Я не буду перечислять все и назову только тот, который кажется мне самым интересным. Поймать такой астероид, слегка изменить его орбиту и сделать его спутником Земли, маленькой луной. Вот так…

Световое перо в пальцах Дако Парадино начертило на экране простую иллюстрацию. Сначала – схематичную. Потом – прорисованную более детально. Потом включилась программа-помощник и преобразовала это в 4D-функцию.

– …Наша маленькая луна готова. Она вращается в нескольких тысячах километрах от поверхности Земли и её восход можно наблюдать каждые два часа. Примерно так…