Магистериум морум (СИ)

«Вот если плюнуть на камень – слюна испарится. А если плюнуть стражнику в морду – не факт, что он решится поднять решетку и вломить пленнику древком алебарды, – размышлял Борн. – Можно бы рискнуть, плевок – дело оскорбительное. Но, если встать, даже эта тупая свинья сумеет заметить, что цепь не прикреплена к ошейнику…»

Стражник продолжал пялиться на решётку. Ему явно не хватало чего-то в оформлении камеры, но он не мог сообразить, чего именно.

Борн сжал кулаки: ну войди же? Разберись, что происходит? Подними решетку! Однако стражник только хлопал глазами. Его коротенькие белые ресницы торчали иголочками, делая физиономию его ещё более похожей на свиную.

Борн напряг бицепс и снова расслабил руку. Плоть плохо противостоит копьям и топорам, даже если оружие не заговорённое, а на это не стоит и надеяться.

Наконец, стражник догадался, что дверь исчезла. Он потрогал решётку, чтобы убедиться, что уж она-то на месте, хрюкнул от удивления.

– Эй ты, мразь? – окликнул он Борна.

Тот не поднял головы. Огрызнуться он мог, но вряд ли это разозлило бы стражника настолько, что тот решился бы на близкий контакт. А значит, - не стоило и сил тратить.

Свиномордый стражник снял со стены факел, внимательно осмотрел решётку и, почесав в затылке, потопал обратно. Сейчас он сообщит о происшествии начальнику стражи, тот вызовет тюремных магов чинить дверь… Полчаса-час и весь план побега может рухнуть!

Борн кинулся к решётке. Вот же дурацкое дерево! В огне не горит! Магии не боится! Он научился писать на нём, выжигая тоненькие дорожки, но прогорало от этого дерево едва ли на волос, да и смесь «чернил» была сложной.

Локки, всё ещё изображающий браслет, разогнулся и впился зубами в решётку.

– Ты чего, дурной? – пробормотал Борн. – Отравишься!

Но рептилия грызла дерево с явным удовольствием.

«Стоп, – подумал Борн. – Не боится огня и магии. А как же его обрабатывают? Да, костями же! Оттого и решётка была отгорожена от пленника дверью!»

Он попробовал сделать что-то с твёрдым древом ногтями, не сумел, плюнул на сантименты и вцепился в деревяшку зубами, как Локки.

«Ничего, – думал он. – Сломанные зубы отрастут. Главное – перегрызть хотя бы одну перекладину, чтобы просунуть голову. Плечевой сустав можно и вывернуть, не сдохну. Только бы скорей. Тупые охранники вполне могут призвать по причине ЧП и магическую стражу, а уж от духов не укроется ничего!»

Борн торопился. Он не знал, что по случаю смерти Правителя свободолюбивые духи стражи давно разлетелись по своим делам, и темницу охраняли теперь только свиномордые, слишком недалёкие для того, чтобы сообразить, что время безвластия новый правитель всё равно вычтет из их зарплаты.

Челюсти ныли, горло свербело, пот заливал глаза. Адское древо – не строевая сосна, но и не кустарник, стволы на решетку пошли потолще руки инкуба.

Он долго давился жёстким деревом. Наконец, посчитав, что достаточно углубился в одну из перекладин, изо всех немагических сил навалился плечом.

Дерево треснуло, острый обломок глубоко воткнулся в руку, но Борн, не обращая внимания на боль, уже просунул голову в отверстие. К боли ему было не привыкать.

Тем более что в дальнем конце коридора уже возникли шлёпающие звуки. Так ходила босая тюремная стража.

Инкуб с трудом протиснулся в проломленное отверстие, обернул Локки вокруг запястья, зажал ладонью кровоточащее плечо, чтобы сияющие капли не выдали его, и побежал в противоположную шлепкам сторону.

– Ну, сама подумай, зачем тебе эта должность, женщина?!

– Ах, вся проблема в том, что я – женщина? – Тиллит изогнула губы в усмешке. – Ну тогда твоя проблема в яйцах! Отрежь их и брось свиньям! Подумаешь – не сумеешь починить зеркало, и Сатана превратить тебя в золотой фонтанчик? Ах, я и позабыла, ты же ещё не Правитель. Пожалуй, это будет фонтанчик из козьего дерьма?

Удивительно, какими обидными показались Пакрополюсу такие простые оскорбления. Видно, он интуитивно ощущал свою похожесть именно на козла, и Тиллит наступила на самоё больное пятно в его самолюбии. Вот назови козлом иного – он только засмеётся. А назови петухом, так, может, и убежать не успеешь. Кто к чему слаб, тот на то и реагирует.

А может быть, в роду у Пакрополюса действительно были в каком-то колене обычные козлы? Потому что слова Тиллит просто вывели его из себя.

– Да как ты смеешь, проклятая ведьма! – взревел он.

Тиллит захохотала. Вот и соскочил с уважаемого демона весь лоск его многотысячелетней мудрости. Кто козлом родился, тот таковым и умрёт!

Пакрополюс тоже понял, что выставил себя в глупом виде. "Да и, в конце концов, с чего он взял, что этой женщине что-то известно о Борне? – осенило его запоздало. Он – глава высочайшей комиссии, у него есть право потребовать, чтобы Борн явился сейчас же под его очи! Если проклятый Борн жив и рискнет не выполнить повеление, тогда… Тогда… Вот тогда и можно будет подумать над словами Тиллит".

Пакрополюс откашлялся и возгласил:

– Приказываю Борну, называемому Проклятым, явиться сюда живым или мертвым!

Стражники, в чём-то туповатые, а побег распознали быстро. Борн нёсся по длинному коридору лабиринта, а ему уже «наступали на пятки». И силы были не равны.

Двое суток инкуб не знал покоя. Раны его затягивались всё хуже – даже кровь свернулась пока не до конца, и он вынужден был бежать, придерживая саднящую руку, чтобы кровотечение не открылось снова.

Шаги сзади шлёпали всё громче. Стражники бежали молча и упорно, словно охотящиеся свиньи. Зато стены лабиринта негромко гудели: вибрировали, оповещая высшее начальство о том, что из тюрьмы совершён побег.

Борн знал, что в Верхнем Аду беспорядки, он понял это по суматошному бегству правителя из его темницы, но что это меняло?

Инкуб задыхался от ужаса и усталости, ему казалось, что сами стены сейчас обрушатся на него. Выхода не было. И тут… Борн вдруг заметил крохотный и странный тупичок, с виду не ведущий никуда... И… юркнул в него!

Стражники на полном ходу пронеслись мимо. Это было то самое ответвление лабиринта, которое их двести лет приучали не замечать!

Борн отдышался. Прислонился к стене, которая почему-то не поддержала игру своих товарок в общем коридоре и не тряслась, как чумная, и вдруг ощутил магический зов! Это было невозможно, но, тем не менее, он явственно слышал, как кто-то, не самого сильного магического дара, но довольно высокой должности, повелевал ему, Ангелусу Борну, немедленно явиться пред ним.

Инкуб ощупал разумом стены тупичка и с изумлением понял, что может телепортировать отсюда! Прямо из тюрьмы!

Он не имел времени и сил разбираться, кто подарил ему такое чудо, а просто напрягся, сжался в комок и исчез.

Оказалось, что зов шёл из подтронного зала в резиденции правителя Первого круга Ада Якубуса. Уже материализовавшись там, Борн воспринял новости и понял, что старый козёл успешно или нет, покинул адский мир, договор с людьми нарушен, а в Верхнем Аду царят безвластие и беспорядки.

Это потрясло его ещё больше внезапного побега. Он огляделся, жмурясь после тюремной темноты, узрел две фигуры – мужскую и женскую, и уставился на них, моргая и оглаживая саднящую руку.

– Срочно чини эту дрянь! – взревел мужчина.

Борн, больше по голосу, опознал пожилого, но далеко не всесильного демона Пакрополюса, и расхохотался от боли, усталости и неожиданного комизма ситуации. Он догадался, что стоит в зале, где устанавливал когда-то вместо магического зеркала – механическое!

– Не думаю, что у меня есть инструмент… – Инкуб вгляделся в стены – вдруг он снова угодил в ловушку?

Не заметив ничего настораживающего, он с облегчением закончил:

– Обычно я не беру его с собой в тюрьму!

Не дожидаясь ответа, Борн собрал последние силы и телепортировал. Здесь он уже был свободен валить, куда пожелает.