Инферняня (СИ)

Внутри не было ничего необычного: скромный провинциальный аэропорт. Если бы не три лиловых желеобразных фигуры, разговаривавших у дальней стены. Томас их тоже заметил и поспешил загородить от Швайгера.

— Ричард, — сказал Томас, — я провожу вас в кабинет, чтобы вы смогли спокойно в тишине ознакомиться с текстом. А мы с девушками пока заглянем в кафе…

А, теперь понятно, зачем он придумал про сценарий. Побоялся, что Швайгер в припадке натворит дел и решил его изолировать. Интересно, он ему снотворное подсунет?

Но Швайгер, казалось, не слушал его. Он хмуро и задумчиво оглядывался.

— Кажется, все это меня слишком огорошило, — наконец сказал он. — Где мы?

Вивиан заботливо взяла его под руку.

— На базе особых летательных аппаратов, — сказал Томас.

— Каких еще?.. — не понял Швайгер.

— Наша корпорация сотрудничает с гостями с другой планеты, — сказал Томас. — Это совместная база.

— С другой планеты? — переспросил Швайгер и посмотрел на него, видимо, все еще не веря.

— Вы все увидите сами. Только всю оставшуюся жизнь вам придется держать язык за зубами, — Томас усмехнулся.

— А ты, — Швайгер посмотрел на Вивиан, — для тебя это не сюрприз, я так понимаю.

— Нет, — сказала Вивиан.

Швайгер глядел на нее во все глаза:

— Твой бывший, он что… он… инопланетянин?! — вскричал он в ужасе.

— Нет, — Вивиан засмеялась.

— Подождите меня здесь, — сказал Томас. — Я договорюсь о корабле.

Томас ушел. Швайгер заметил людей — желе.

— Это они? — голос его дрогнул.

— Да, — сказала я.

— Хочешь, присядем? — спросила Швайгера Вивиан, указывая на кожаный синий диванчик.

— Да брось, — ответил он. — Выходит, Стивен был не прав… Они не маленькие и не сморщенные…

— Он знаком со Спилбергом?! — прошептала я.

— Нет, — сказала Вивиан, — но ему нравится называть его по имени.

Если не считать первоначальной невменяемости, Швайгер воспринял новости о мире спокойно. Он мог бы у нас работать.

Вот меня только поэтому и взяли — из‑за толерантности (Я это слово потом в словаре нашла и наизусть выучила, потому что — да, я именно такая! Терплю „всяких разных“, как моя мама все время говорит. Типа: „И как ты только терпишь Шона — я бы ни за что не стала встречаться с человеком, у которого в ухе три серьги!“ Но, скажу я вам, Шон тоже не стал бы встречаться с той, которая думает, что „Линкин Парк“ — это название заповедника лосей в Новой Зеландии.)

Но я была еще спокойнее Швайгера! Они так и сказали: „Такое редко встречается!“ И взяли меня без всякого экзамена.

А дело было так. Я уже полгода работала няней — у обычных детей. Пошла в супермаркет за продуктами. Качу себе тележку, в которой сидит моя четырехлетняя воспитанница Хлое, кладу рядом с ней всякие продукты, а навстречу катится другая тележка — в ней тоже сидит малыш, а катит ее женщина, очень суровая на вид. Она все время говорила ребенку:

— Цыц. Сиди как человек. Я кому сказала.

Я тогда еще помню подумала: „Бедный малыш! Как же тебя муштруют!“ И не успели мы поравняться, как этот малыш зарычал очень и очень дико, клацнул челюстями, волосы его вздыбились, а потом он весь оказался покрыт шерстью. Он выпрыгнул из корзинки прямо в нашу сторону. Я перепугалась за Хлое, схватила его за загривок и закричала ему:

— Ну‑ка стой! Бандит!

Он, видимо, не ожидая такой строгости, стал обратно превращаться в человека. Хлое заревела от страха. Женщина взяла оборотня на руки и сказала:

— Сиди тихо, Оливер. А то я сейчас твоей маме позвоню и скажу, что ты сделал.

Я в это время успокаивала Хлое, а когда подняла голову, женщины уже и след простыл. А вечером мне позвонили из Центра Корпорации. Вот так я и стала особенной няней.

Интересно, Грыыхоруу сейчас на работе?

— Скажете Томасу, что я скоро вернусь, — сказала я Вивиан и Швайгеру. — У меня тут один друг работает. Проведаю его.

Они кивнули. Уходя, я услышала, как Швайгер в некотором замешательстве спросил:

— Да кто она такая?..

У кого бы спросить дорогу. На диванчиках сидело несколько по — деловому одетых, плюс куртка — „аляска“, мужчин и женщин. На коленях у некоторых были раскрытые ноутбуки. Похоже, это пассажиры. Надо поискать персонал.

Те трое инопланетян уже куда‑то делись. А никаких стоек регистрации, охранников или таможенников, или кто там еще торчит в аэропортах, не было.

Я оглянулась: Вивиан и Швайгер оживленно болтали (Даже пожалуй слишком оживленно — Швайгер размахивал руками как Грыыхоруу. Наверное, возмущается, что Вивиан все от него скрывала.)

М — да. А если кто‑то из моих друзей узнал бы все, он бы злился? Вот Кэт, наверное, обиделась бы. Шли мы с ней как‑то по Атлантик — авеню, и мимо проехал автобус с плакатом нового фильма про вампиров. Кэт с придыханием сказала:

— Какие лапочки. Я была бы не против, если б кто‑нибудь из них меня съел.

Я чуть было не отозвалась: „Да стоит тебе увидеть их жуткие клыки, ты убежишь на другой край света!“ Но промолчала. Сроду у меня не было столько секретов от всех, как теперь!

Я прошла по стеклянному широкому коридору, поднялась по бетонной лестнице и тут увидела двух инопланетян, они сидели за круглым столиком и пили из белых чашек. На них была какая‑то форма со всякими нашивками, а рядом на столе лежали фуражки.

— Здрасьте, — сказала им я. — Извините, вы не знаете, где я могу найти мистера Грыыхоруу?

— Здравствуйте, — сказали они.

Желейная кисть одного (Ой, вернее, одной. Никак не привыкну к их своеобразию) медленно поставила чашку, потом так же медленно поднялась и указала вперед:

— Пройдете двери, а там сразу подниметесь в башню. Он там.

— Спасибо, — сказала я. — Приятного аппетита.

Они медленно кивнули. Я направилась к голубоватым матовым дверям.

Они бесшумно разъехались, я прошла наверх по лестнице и очутилась на площадке с несколькими дверями.

Одна была открыта, в комнате с мигающими лампочками и непонятными приборами два пришельца и два человека резались в карты. Но Грыыхоруу среди них не было.

Я заглянула в следующую комнату. Вот он — на этот раз в своем обычном инопланетном облике (но в земной одежде — они страшные модники, эти инопланетяне! И любят вписываться в общество, в которое попадают — это мне Грыыхоруу объяснил. Сейчас он был в мини — юбке и последнем писке сезона — жилете из лохматого меха). На звук открывшейся двери Грыыхоруу, вздрогнув, обернулся и быстро спрятал что‑то в ящик стола. Причем мне показалось, что это что‑то было живым: оно трепыхалось, как птица.

— Здрасьте, мистер Грыыхоруу! — улыбнулась я.

— Алисия! Приветствую вас!

И почему наши слова звучат у них так мелодично? Может, потому что инопланетяне говорят очень медленно? (Или потому что все время жуют эту антикислородную штуку?)

— Ну, вот мое место работы, — сказал Грыыхоруу, плавно разведя руками.

Кабинет имел три окна под углом друг другу, как в эркере. Перед нами открывалось взлетное поле.

— У вас здесь классно, — сказала я. И, памятуя о том, что у них принято из вежливости никогда не задавать вопросов, сама сказала: — А я собираюсь лететь в Париж на вашей „тарелке“.

— Здорово, — сказал Грыыхоруу, — надеюсь, тебе понравится полет.

— Спасибо, — сказала я. И, представляя, о чем бы спросил меня Грыыхоруу, имей он земное воспитание, ответила на этот воображаемый вопрос: — Я не одна, с Томасом Дабкиным и… знакомыми.

— О, — сказал Грыыхоруу. — Томас отличный пилот.

— Что?? — поразилась я. — Он и НЛО умеет водить??

— НЛО? Ах, да, наши корабли. Конечно.

А есть хоть что‑то, чего Томас Дабкин не умеет? Честное слово, рядом с ним я начинаю себя чувствовать совершенной неумехой. Хм. „Рядом с ним“. Звучит приятно. Будто мы вместе, пара и все такое…

А что же Грыыхоруу прятал в стол? Он же не знал, что это я вхожу, и мог спрятать какую‑нибудь сентиментальную вещицу — может, он самолично рисовал открытку жене на День Рождения? Или вязал ей модный земной шарф?