Точка Столкновения(СИ)

- Ну и кто ты? - приоткрыв дверь карцера, с улыбкой спрашивает сержант вооруженный резиновой палкой.

- Кусок моральных испражнений! - изнутри с ненавистью хрипит зажатый в белых мягких раздувшихся подушках Джейсон.

- Раз разговаривает, то значит 'дошел', - снаружи слышится грубый мужской голос.

- Обожаю этот момент! - нажав на кнопку начав спускать белые, зажавшие Джейсона стенки карцера, смеется сержант. - Один мне ответил: 'Я, говорит, пустота, в которой нет ничего кроме жажды'! - сержант, освобождая Джейсона, говорит своему напарнику, который стоит рядом. Они оба находят происходящее смешным.

Джейсона вытаскивают из карцера, заковывают в наручники. Он смотрит на мир уже иными глазами, как говорят 'его глаза теперь широко открыты'. Теперь он видит мир во всех красках. Подгоняя резиновой палкой, его заталкивают в строй к остальным меченым. Пока остальные безумцы, еще сидящие в карцерах, не придут в себя, Джейсона и других меченых никто не отпустит из этого темного подвала. Если прислушаться, то можно услышать отголоски воплей нескольких десятков безумцев сидящих в карцерах, просачивающиеся через систему воздуховода. Еще далеко не все друзья Джейсона по несчастью пришли в себя. Джейсон и другие безумцы стоят строем у выхода из этого темного подвала, ожидая остальных своих сходящих с ума в карцерах коллег. 'Приятно снова стать собой', - хрипит какое-то чудовище рядом с Джейсоном. 'Я снова слышу их. Только здесь они говорят со мной', - глядя куда-то в потолок хрипит другое чудовище. 'Нет! Нет, я не хочу снова!' - со слезами кто-то впереди молит свое безумие о пощаде. Безумие будто зараза проникает в сознание. Джейсон, окруженный малдурумными психопатами, сливается с пронизанной безумием атмосферой. В строю среди сумасшедших звуки в его голове затихают. Каким-то гулом в ушах, усиливающимся с каждой секундой надвигается что-то жуткое. Глаза закрываются в предвкушении чего-то отвратительного, но неизбежного. В голове слышится смех доктора Росс, это приближается. Его разум проваливается в больные грезы, принесенные освободившимся в душе злом.

- Ваша жизнь разрушена. Вам никогда не быть таким как все. Это они обрекли вас на это, не оставив выбора. Вам никуда от этого не деться. Мистер Джейсон, так зачем от этого бежать? Ничто не спасет вас от вашего безумия. Вы неизбежно, как и прежде окажитесь в наших объятиях. Так просто расслабьтесь, дайте себе, наконец, полную свободу. Это они обрекают вас на мучения, мы же просто пытаемся спасти вашу душу, облегчить бессмысленные муки. Вы буквально заперты здесь. Так вздохните свободно, все отпустите и посмотрите на мир во всех красках, - в темноте сознания голос доктора Росс звучит в его голове.

Открыв глаза, он увидел свою доктора Росс воочию. Облаченная в черное, беловолосая артэонка воплощающая в себе образ его безумия, смотрит на него с улыбкой. Сейчас он с ней полностью согласен. Глядя на нее он видит свободу, манящую свободу от всего. Все тяжелое, все метания позади, теперь он за гранью морали, добра и зла. Действительно, она права, он жертва своего же безумия. Если этот мир не дает ему возможности жить нормально, быть обычным артэоном, наоборот, быть чудовищем это социально полезная функция, возложенная на него обществом, то чего общество от него требует. Значит, он может позволить себе расслабиться, стать в своем безумии тем, что он есть, ведь такого от него хочет этот мир. Что-то темное, что с момента погружения в безумие чем-то посторонним ощущалось в душе, сливается с ним воедино полностью, сердце замирает, внутри остается только холодная пустота. Происходит полное разрушение личности, он становится чем-то иным. Его глазами на мир теперь смотрит хладнокровное пустое чудовище, для которого нет ничего прекрасного. 'Все мы сегодня получим свободу. Все мы сегодня умрем!' - пугая стоящего рядом сослуживца, глядя в стену с безумной радостью кричит Джейсон. Его сознание сменилось, безумие, получив власть, уже вырабатывает кошмарные мысли в его голове. Если до этого он смотрел на ожидающую битву как на нечто ужасное, от происходящего чувствовал себя загнанным в угол, переживал и по ночам не мог уснуть. То теперь предстоящая схватка с чудовищами кажется ему развлечением, возможностью выплеснуть все, что накопилось внутри. Теперь он этой битвы жаждет. Отсутствие всяких страхов - единственный плюс этого состояния (в случае с Джейсоном). В его душу приходит какое-то темное спокойствие, он улыбается своему доктору Росс в ответ.

- И не останется в грядущей Тьме ничего от былой жизни. Все станет прахом. Грядет великая битва, в которой отдать жизнь это честь. Так чем не повод, наконец, все решить для себя? Прекратить эти метания. От Малдурума вам никогда не спастись мистер Джейсон. Так сколько можно бегать? Вы чудовище мистер Джейсон, только здесь вы настоящий. Сливаясь со своим безумием, здесь вы чувствуйте покой, а там всегда живете в страхе, боитесь сорваться. Только здесь вы оживаете, ваши глаза открываются полностью. Все что осталось там это полу жизнь, неполноценное существование, лишенное части вашей сущности. Только здесь вы полностью становитесь собой. Хватит тщетно цепляться за ту якобы настоящую жизнь, это бессмысленные мучения они ни к чему не приведут. Чтобы вы там себе не выдумывали, вы неизбежно окажитесь здесь, и ничто вас не спасет, чуда не будет. Так дайте же себе свободу, прекратите себя мучить. Ведь это часть вас, это и есть вы. Станьте, наконец, собой здесь, раз там у вас это не получается. Признайте, кто вы есть и отдайтесь разрушению. Ведь вы же стопроцентный псих! - загнанный на второй план разум заволоченный безумием говорит с ним в облике доктора Росс.

От распирающего изнутри желания какого-то действия, снимая перчатку, он ударяет кулаком о стену. Местами от удара кожа на кулаке лопается, он с интересом наблюдает, как проступает голубая кровь. Он чувствует силу, невероятную мощь и еще спокойствие, здесь внутри его ничего не тревожит, здесь он точно знает, что он такое. Во всяком случае, хуже уже не будет. И уже не страшно, нет ужаса, поскольку нет той слабости, тех эмоций, что делали живым. Все что делало живым накрыто слоем мерзости, теперь уже не ощущается, не мешает, будто этого и не было. Все страшное позади, теперь он снова в царстве Малдурума, за гранью морали, в объятиях надвигающейся полной от всего свободы. И есть оправдание: ни он себя на это обрек, у него не было выбора. Он снова закрывает глаза уже по-новому себя ощущая, погружается в глубины своей новой сущности в поисках новых ощущений. От воспоминаний нежности тошнит и хочется плеваться. Сильнее ощущается та сила, что клокочет внутри, безумная мощь, которая рвется наружу, и для этой силы все прекрасное есть жуткая отвратительная мерзость. Открывая глаза, он ощущает себя будто в невесомости, вот она полная свобода за гранью разумного и ничего уже не имеет значения. Вдох полной грудью, на лице появляется безумная улыбка. Он всецело растворяется в объятиях Малдурума.

- Да я псих! И ничто меня не спасет! - глядя в стену признается он себе с улыбкой.

- Ты прав брат, все мы умрем сегодня, - гремя цепями от наручников, прохрипело стоящее рядом очередное малдурумное чудовище, которое когда-то тоже было артэоном. - Для нас как для диких псов, смерть все равно, что усыпление - единственное спасение от безумия. Так что в задницу все. Перед лицом смерти можно просто расслабиться и остаться чудовищем до конца. Никаких переживаний потом уже не будет.

- Выпустите меня! - у кого-то впереди строя, в Малдуруме сдали нервы. Сержант с резиновой палкой быстро его закованного в наручники успокоил, остальные малдурумные чудовища нашли эти крики боли и слезы от безумия смешными. Джейсон происходящим начинает наслаждаться.

Вот спустя несколько часов освободившись от наручников и плена того темного подвала стены которого казалось, были пропитаны безумием, Джейсон в составе роты сидит в столовой за большим столом. Это последний прием пищи, необходимая имитация жизни, чтобы хоть немного походить на людей, не растерять в себе человечность. В условиях Малдурума особенно важно почувствовать себя живым, насладившись пищей ощутить в себе человека, почувствовать хоть что-нибудь, хоть немного успокоить перегруженные нервы. Никаких блюд по желанию Джейсон заказывать не стал, перед ним стандартная порция: картофельное пюре, жареная рыба, какой-то салат. К пище он не прикасается, смотрит на нее отстраненно, остальные вокруг тяжело дыша после погружения в безумие вроде едят. Он чувствует на себе взгляд сержанта Раймса сидящего дальше за столом, но ему сейчас не до этого. Для Джейсона сейчас наступает самое трудное. Первые пары безумия выветриваются, пульс выравнивается, нормально задышав, он относительно приходит в себя, мысли снова начинают свободно виться в голове и он естественно сталкивается с неизбежным. Что-то разумное, что было до этого подавлено как обычно восстает в его душе, не давая спокойно остаться чудовищем. В нем возникает внутренний конфликт, пока его сердце вроде бьется ровно, он снова пытается своему безумию противостоять, грубо говоря, не выходя из Малдурума, пытается установить над собой разумный контроль, что невозможно для него. Он будто пытается по осколкам воедино собрать разломанную на две части жизнь, в своем безумии напоминая себе, что в действительности он артэон по имени Джейсон. Прокручивая все свое существование у себя в голове, теперь не боясь ничего, он ищет что-то прекрасное, за что можно зацепиться, что способно заставить теплые эмоции зашевелиться внутри него. И как обычно приходит к тому, что ее образ встает перед глазами. Он пытается глядя на все по-новому все по-новому осмыслить, все как-то иначе понять, найти какое-то равновесие между безумием и артэонской сущностью, равновесие так необходимое для покоя на измученной душе. Просто так дать себе остаться чудовищем он не может, и сейчас в минуты затишья, пока в его душе засияло что-то теплое, он пытается за это как за спасительный свет ухватиться.