Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)

- Моя внучка ещё тогда увидела, что ты влюблена в Акимичи. В моё время отношения внутри команд ниндзя поощрялись именно поэтому – любовь к товарищу не даст предать деревню. Не смотри на меня так удивлённо – на войне не выбирали, с кем встречаться!

- Я догадываюсь. Хм…- Рисаимин вдруг посмотрела в сторону кладбища и грустно улыбнулась,- А ведь он был похож на вас чем-то. И тоже Сенджу.

- Ты о Китаи?

- О нём. У него были ваши волосы…кажется.

Тут произошло то, что заинтересовало Рисаимин – Хаширама смутился и отвёл взгляд, шепча: «Надеюсь, ей кажется». После долгих уговоров и обещаний никому не рассказывать, Хаширама начал говорить:

- Понимаешь, на войне действительно не выбирали, с кем целоваться… и хорошо, если только целоваться. Так вот, мне тогда было примерно столько же лет, сколько тебе сейчас, может, чуть-чуть побольше, а ей было около пятнадцати. И мы с ней и братом попали в засаду. Три дня просидели в пещере, а дело было зимой, холодно, надо греться. В общем, через девять месяцев она родила мальчика, ну прям вылитый Тобирама, только не альбинос. Как только я стал Хокаге, я её пристроил замуж за видного человека, поговорил с кем надо и замял…конфуз. Только Тобирама с тех пор разочаровался в женщинах и отказался жениться. Зато я всё же стал дядей.

- И вы полагаете, Китаи был…последним? – грустно спросила Рисаимин.

- Так могло быть. Если предположить, что род брата не прервался на одном сыне, то Китаи вполне мог бы сойти за его внука-правнука. Только это уже не важно,- Хаширама вдруг опустил голову и прикрыл тёмные глаза. Рисаимин не совсем поняла, что это означает, но что-то подобное она видела в глазах Учих, когда они получили сообщение о смерти клана в Конохе, что-то подобное было в глазах Котонаши после смерти последнего ребёнка. И это же было в глазах сестры после смерти братьев и матери. Но причину этой грусти Рисаимин всё ещё не понимала.

Да и понимать не особо хотела.

Тем временем Кабуто удалось восстановить голос Ируки, и он пригласил в лабораторию Рисаимин. С помощью лекарств, небольшого хирургического вмешательства и дзюцу, ему удалось восстановить её грудь даже без имплантатов. Кажется, в этот раз Кейриган действительно покусился на святое – по крайней мере, для Кабуто. Поэтому Рисаимин всерьёз и надолго задумалась, что ей делать. Похоже, Кабуто готовится к чему-то плохому для Конохи. А как иначе? Он следует воле Орочимару, она следует воле Цунаде. Кстати о ней…когда Рисаимин нагнала Пейна, Цунаде падала без сил, и это очень напрягло Саикинхеики. О-очень напрягло. Надо будет разобраться, в чём, собственно, дело.

Умино Ирука по возвращению в Коноху выслушал сбивчивое признание о тайных делах Рисаимин во имя деревни, тяжело вздохнул и понял: она искренне любит эту деревню, пусть и не родную изначально, и хочет защитить её всеми своими силами. Просто в Ёмигакуре её научили защищать дорогие для себя вещи не столько кулаками и дзюцу, сколько мозгами и диверсиями, но вступая в прямой бой. Биологическое оружие Деревни Ночи имело человеческое лицо – и потому было опасно для всех…кроме тех, кого это оружие искренне хочет защитить. Но главная проблема Конохи заключалась в том, что Рисаимин давала клятву верности не Хокаге, а только Цунаде. Это было очень важное уточнение – Рисаимин подчиняется ТОЛЬКО Цунаде…если, конечно, не даст ещё одну клятву подчинения следующему Хокаге, иже такой будет. Ируке бояться нечего – Рисаимин чувствует в нём силу, в чём-то равную своей, в чём-то превосходящую свою. В конце-концов, это Ирука за один раз загадал ДВА желания, а отдал ОДНУ часть себя, а не Рисаимин.

Новость о назначении Хокаге Данзо Рисаимин восприняла…странно. То бишь никак. Она вообще сначала не поняла, что происходит, но когда до неё дошло, она никак не отреагировала. Но это только внешне. На деле Рисаимин лихорадочно соображала, что ей делать. Данзо какой? Он добрый или нет? Будет хорошим Хокаге или нет? Что он может захотеть от неё? И, главное: клясться ему в верности или нет? На эти вопросы Рисаимин решила получить ответы от первого лица – от самого Данзо.

Этого странного одноглазого старика Рисаимин видела всего трижды – в свой первый день в Деревне, когда её назначали джонином…и сейчас. Данзо смотрел на неё в упор, она отвечала тем же. Но в его взгляде не проскальзывала ненависть – только недоверие. Он сомневался в Рисаимин, она сомневалась в нём. Гляделки продолжались бы очень долго, если бы Рисаимин не почувствовала неладное. Прежде чем она успела оценить ситуацию, губы сами произнесли название дзюцу – рикошета, которое однажды использовал в её присутствии Цубаки. Рисаимин успела понять действие этой техники, и, следовательно, выучить. Но, что поразительно, Рисаимин не почувствовала ни гендзюцу, ни ниндзюцу – Данзо не атаковал её! Но что-то он точно что-то пытался сделать, и у него это получилось.

- Вы что-то использовали против меня? – спросила удивлённая Рисаимин. Данзо выглядел не менее удивлённым.

- Да, дзюцу правды. Я всегда его использую, когда хочу узнать что-то от подозрительного человека. А ты отразила его на меня?

- Не, я тоже пострадала,- Рисаимин чувствовала, что слова срываются с языка раньше, чем она успевает подобрать нужные слова,- А вы интересный дедок, опыт в интригах имеете, небось.

- А как же! Понимаешь, мой покойный друг-соперник Хирузен…он всегда был лучше меня, сильнее, добрее, смелее…

- Эмоции ведут во тьму,- уверенно произнесла Рисаимин.

- Вот именно! Конохе нужен был сильный, смелый Хокаге, а не тряпка вроде него. Сейчас, когда Коноху отстроят, я выделю деньги на развитие промышленности и медицины, потом на воспитание нового поколения, на воспитание сильных и смелых людей, способных отодвинуть эмоции на второй план. Мне бы очень пригодился опыт Ёмигакуре.

- Ваши цели очень высоки…но чем больше цель, тем тяжелее промахнуться. Будьте уверены, я помогу вам с Конохой. Ведь я обязана вашей деревне новыми друзьями, домом и любовью. Только я не знаю все достижения Деревни Ночи, мне понадобиться вернуться туда как-нибудь за свитками и документами,- Рисаимин не могла остановиться, радовало только то, что у её собеседника та же проблема.

- Слушай, а вступай ко мне в Корень. Зарплата немаленькая, крутая форма, привилегии, высшее образование, путешествия по миру…соглашайся, я только лучшим это предлагаю. К тому же, тебе даже не придётся проходить обучение контролю эмоций.

- Я подумаю над вашим предложением, но пока меня всё устраивает. Не бойтесь, я никому не расскажу об этом. Можете на меня положиться! – Рисаимин поняла печёнками, что разговор зашёл в ранг «S», то есть «совершенно секретно». На лице Данзо читалось отчаяние, словно он сейчас сболтнёт ещё что-то важное и совершенно секретное. И ведь сболтнул!

- Думай побыстрее, я не вечен. И это было не предложение. Это был приказ. Я вообще не понимаю, как ты смогла противостоять моим шаринганам!

- Так у вас они есть? Странно, вы не похожи на Учиху.

- А я и не Учиха. Шаринганы могут быть не только у Учих. У меня этих проклятых глаз, к примеру, больше дюжины. И почти все на правой руке. Так. Хватит говорить, я тебе уже столько тайн выдал, что мне придётся тебя убить.

- Не надо. Я умею хранить тайны. Хах. Знаете, а мы с вами похожи. Вы ведь всё делаете ради усиления деревни, и я тоже. Наверное, мы с вами даже у одного человека помощь получали.

- Если ты о Ханзо, то нет. А если об Орочимару, то да.

- Вот-вот, я о нём. Правда, теперь не у него, а у его ученика я помощь прошу, но ничего, работает. Только давайте дверь запрём, а то этот разговор нам обоим головы снесёт.

Дзюцу спало через три часа. На негнущихся ногах Рисаимин вышла из кабинета Данзо – о Ками, что же она узнала! И что же он узнал! Каким-то чудом Рисаимин не проговорилась о Кейригане и вечной молодости, но обо всём остальном Данзо узнал. Радовало то, что теперь она знает о его планах. Огорчало то, что он тоже знает о её тайных союзах с врагами. Рисаимин чувствовала опасность от этого мужчины – старого, но не дряхлого, способного убить и её, и её друзей, и возлюбленного.